Когда я выхожу, рядом появляется водитель:
– Евгения Михайловна, вы готовы ехать? Сергей Васильевич велел отвезти вас собрать вещи.
– Мне нужно дождаться подругу. Я не могу оставить ребенка.
Я думаю, что водитель будет спорить, но он просто кивает и садится на скамейку, утыкаясь в телефон. Мы ждем Марину еще минут десять, а потом раздается звонок – на ресепшене ее не пускают. Приходится провести ее лично, с клятвенным обещанием, что она лишь посидит в коридоре.
– Вам нужно будет вписать ее с паспортными данными в договор с клиникой, – говорит администратор.
Я не решаюсь напомнить, что у меня и договора-то никакого нет. Потом разберусь.
Марина с интересом рассматривает обстановку и с подозрением на меня поглядывает. Элька улыбается ей через стекло и слабо машет ручкой.
– Ну, ей хотя бы полегче, – вздыхает подруга.
– Ненамного. Просто какую-то капельницу поставили.
Я кратко пересказываю разговор с врачом.
– Ну слушай, твой – крутой мужик, судя по всему. Откуда у него связи здесь?
– Он владелец.
Она давится кофе и кашляет.
– Нихрена себе ты попала, мать. И что этот владелец хочет от тебя?
– Чтобы я к нему переехала, – признаюсь.
– Что?!
– Марин, ну давай будем рассуждать как взрослые женщины. Что еще он может хотеть?
– Так нельзя! Это шантаж.
– Да нет, он же давал выбор.
– А мог бы и без выбора помочь.
– Он тебе мать Тереза? Чтобы тратить кучу денег на незнакомого ребенка? Ладно, Марин, что толку сидеть и возмущаться? Я согласилась. Он помог. Ни одна девушка не стоит столько, сколько лечение здесь, наверное, дешевле себе модель выписать.
– Я за тебя волнуюсь.
– Волнуйся за Элю. Ей нужнее.
– Я за всех волнуюсь. У меня безлимитное волнение.
– Мне надо поехать домой, собрать вещи. Ты сможешь побыть здесь пару часов, чтобы Эля не боялась?
– Конечно. Беги. И будь осторожна с этим мужиком. Мало ли, что у него в голове.
Я радуюсь, что Рома стоит чуть в отдалении. Мы спускаемся на парковку и водитель ведет меня к машине. Внутри тепло и чисто, пахнет свежей кожей, как будто машина новая. Я откидываюсь на спинку заднего сидения и проваливаюсь в дремоту. Тиски, сжимавшие сердце, немного слабнут.
Сначала мы едем домой, где я целый час собираю все художественные принадлежности. Оказывается, их очень много. Роме приходится работать не только водителем, но и грузчиком – он живо перетаскивает пакеты в багажник. Любопытные соседки нет-нет да и поглядывают на меня с балкона.
– Уезжаешь, Женечка? – наконец не выдерживает одна.
– Работать еду, – вру единственное, что приходит в голову. – Рисовать. В другой город.
– Вот молодец какая. Человек искусства! А то Семенна говорит, проститутка, да проститутка…
Рома от неожиданности роняет мольберт.
– Ой… простите, Евгения Михайловна, я вам новый куплю!
– Да ладно, – мне даже весело. – Он уже старый. Погрузи, я починю.
Жаль, что с этой суровой российской реальностью не сталкивается Серебров. Думаю, у него шок был бы интереснее.
Потом мы долго едем куда-то за город. И мне немного страшно.
Я думала, Серебров живет в квартире в центре. Все, что мне рисовало воображение, когда я думала о том, как живет богатый человек – какой-нибудь исторический дом с большущей квартирой и высокими потолками. Ну или пентхаус в высотке. Но Серебров, конечно, живет за городом, в огромном двухэтажном доме. Я с восхищением смотрю на этот шедевр дизайнерского искусства, расположенный среди очаровательных сосенок. Когда выхожу из машины, с наслаждением вдыхаю свежий воздух.
Кружится голова, я пошатываюсь и водитель подхватывает меня под руку.
– Евгения Михайловна?
– Все нормально, это с непривычки, свежего воздуха много. Надо срочно подышать у выхлопной трубы.
Слабо, но он улыбается. Уже легче: что-то человеческое в охране Сергея есть. То удивляется бабушкам-сплетницам у подъезда, то улыбается дурацким шуткам.
Мы вместе идем в дом, а мои вещи остаются в машине. Наверное, у Ромы приказ сдать меня с рук на руки. В прихожей я, как дурочка, пытаюсь снять ботинки, но натыкаюсь на удивленный взгляд Ромы, краснею и чувствую себя деревенщиной, приехавшей в столицу.
– Сергей Васильевич, – мы входим в огромную столовую, – я привез Евгению Михайловну, как вы просили.
Серебров сидит за столом с ноутбуком. Странно видеть его в домашней обстановке.
– Хорошо. Роман, оставь ей свой номер и отныне вози туда, куда девушка скажет. С моим контролем.
Я получаю визитку (надо же, как все серьезно), переписываю номер Ромы в телефон и тоскливо думаю, что в этой тюрьме мне даже надсмотрщика выдали. А Серебров меж тем рассматривает меня с ног до головы. Ну да, я вряд ли сейчас способна вызывать какие-то чувства. Помятая, уставшая, осунувшаяся, испуганная и смущенная. Как бы он не отказался от своих планов-то.
– Если у тебя есть вопросы, самое время задать их сейчас.
Я теряюсь, потому что вопросов миллион. И главный – чего он хочет. Но ответ на него слышать страшно.
– Я буду жить здесь?
– Да.
– А Элина?
– Как пожелаешь. Я не имею ничего против, если она не станет громить дом.
Я разрываюсь между нежеланием приводить ребенка к нему и страхом разлучиться с ней. Кто будет с Элькой возиться? Марина, которая и так сделала для нас нереально много?
– Нет, Эля хорошая и тихая. Она вам не помешает. А как я… то есть в больнице мне нужно быть с ней, и я… то есть я вряд ли смогу быть здесь постоянно, пока ее не выпишут.
– Значит, дождешься, когда ее выпишут.
– Хорошо. Спасибо.
Отсрочка? Послабление? Или ему просто плевать, а условие он выставил, потому что помогать просто так не принято?
– Что вы…
Осекаюсь. Не могу.
– Чего я от тебя хочу? – усмехается он. – Идем.
Мы пересекаем столовую и выходим через неприметную дверь в углу в гостиную. Она производит впечатление, куда большее, чем остальной дом. Во-первых, она еще не доделана, одна стена лишь подготовлена к отделке, не подключен камин, стоит не распакованный телевизор. Здесь есть и стол со стульями, и диван, и огромные окна с широкими подоконниками.
Серебров останавливается у пустой стены. Кивает на стену.
– Хочу рисунок. Городскую панораму, детализированную. Не силуэты домов, а хорошую перспективу, детали, размах и стиль. Справишься?
Мне кажется, я готова разреветься. Ну то есть он говорит то, чего я совершенно не ожидаю.
– Хорошо. – Голос свой не узнаю: дрожит, срывается. – Я подготовлю эскизы, выберете и внесете правки. Мне понадобятся разные краски…
– Роме скажешь, отвезет. Везде ездить с Романом. В больницу, из больницы, в магазин за тампонами, в парк погулять и так далее. Говоришь ему, он сообщает мне, получаешь разрешение – и вперед. Оплачивает покупки тоже он. Все понятно?
– Да. Наверное…
Рисунок… он действительно просто хочет расписать стену? И все? Мне кажется, голова теперь кружится не от воздуха, а от облегчения.
– Рисунок, что я заказывал, не забудь, – говорит Сергей. – Я его жду. И еще…
А вот теперь взгляд не предвещает ничего хорошего. И я, кажется, рано обрадовалась.
– Я ужинаю в восемь. Хочу, чтобы
