– Почему во множественном числе? Меня интересуешь ты в качестве натуры. Одна-единственная героиня моей галереи.
– Звучит пошло.
– Да плевать. Это был пробный заказ. Сейчас ТЗ усложню. Отбрось куда-нибудь свою скромность и нарисуй что-нибудь… поэротичнее.
– Слушайте! – взрываюсь я. – Хватит! Я не хочу рисовать вам порнуху, ясно? У меня есть ребенок, она не должна этого видеть.
– Милая моя, – его взгляд становится жестче, и без того жуткие глаза окончательно приводят меня в ужас, – меньше всего меня интересует, как ты строишь воспитание своего ребенка. Я делаю заказ, получаю работу и хорошо за нее плачу. А еще в твоем возрасте пора знать, чем эротика отличается от порнографии.
Он вдруг делает шаг ко мне, я невольно отшатываюсь и чуть не сношу столик.
– Но если хочешь, я тебе объясню.
Прежде, чем у меня вырывается "нет!", Сергей разворачивает меня к себе спиной и прижимает к груди. Его горячее дыхание обжигает ухо и шею, я пытаюсь вырваться, но даже на миллиметр не могу сдвинуть стальные напрягшиеся мышцы.
Он хочет, чтобы я слушала, что он говорит.
– Я хочу динамики, понимаешь? Чтобы ты не позировала для рисунка, а поймала мгновение. Хочу смотреть на лист и представлять, что было до этого мгновения. И что будет после. Нарисуй…
Сергей, продолжая крепко меня сжимать, берет мою руку в свою и медленно ведет от плеча к груди, а затем легко сжимает. Вторая рука ведомая им скользит по животу и останавливается на пуговках шорт.
– Нарисуй, как ты себя ласкаешь. Сохрани свое чувство меры, – его голос мне вдруг не к месту напоминает чеширского кота, упивающегося своей уникальностью, – но расскажи мне историю.
Он нажимает на мою руку, лежащую между ног, и я вздрагиваю от странного ощущения, пронзающего тело.
– Здесь же парк!
– Вокруг никого. А я хочу настроить тебя на нужную мне атмосферу.
– Пустите меня! – в голосе уже никакого возмущения, только мольба и отчаяние. – Я нарисую вам, нарисую все, что скажете!
– Конечно, нарисуешь, – его бархатистый голос, – и я помогу тебе поймать нужный образ.
Сейчас он скорее помогает мне заработать сердечный приступ, потому что с кровью уже разносится по телу коктейль из адреналина, злости, беспомощности и проклятого, зарождающегося внизу живота, тягучего удовольствия.
Ненормальная! Психопатка!
Надо к психиатру. Срочно. Только где ж денег на него найти?
И еще надо освободиться. Только этот не отпустит, пока не получит свое.
Горячая ладонь на контрасте с вечерней прохладой буквально обжигает. Я закрываю глаза, отключаюсь и не думаю ни о чем, кроме того, что нужно немного потерпеть, и он уйдет. Отпустит, если я не буду отвечать.
Но проще сказать, чем сделать. Под медленными, немного грубыми движениями моих же собственных пальцев, находящихся во власти Сергея, я чувствую, как каждую клеточку тела охватывает жар. Сладкие спазмы внизу живота отключают мне мозг, эти ощущения сильнее, чем разум, сильнее, чем страх.
Я даже не думала, что можно так откровенно касаться просто через одежду. И что я способна на такую реакцию, да еще и в руках… у него.
Ноги подкашиваются от внезапной волны дрожи и спазма там, где наши руки сплелись в единое целое. Я бы, наверное, не удержалась, если бы не стальная хватка Сергея. Кажется, сердце и дыхание никогда уже не придут в норму, а меня не выпустят на свободу, но, наконец, его руки разжимаются. И я делаю неуверенный шаг в сторону.
– Заберу заказ в воскр…
Мир вокруг начинает вращаться, я пытаюсь опереться на столик рукой, но промахиваюсь и внутренне сжимаюсь в ожидании встречи с асфальтом. Но руки мужчины снова подхватывают меня.
– Что за… ты что, больна?
В голове шумит, а к горлу подкатывает тошнота. Черт, я же не ела почти сутки, просто не могла перед встречей с ним, а сейчас голод догнал и накрыл.
– Все нормально, – нахожу в себе силы ответить.
Тянусь к рюкзаку и достаю гематоген, который всегда лежит в кармашке на такой случай. Наверное, каждый, кто умудрился в универе посадить себе желудок меня поймет и вспомнит эту голодную тошноту и следующую за ней боль в качестве расплаты. Врач говорила мне есть немного, но часто, маленькими порциями раз в два-три часа, но я, конечно, не слушалась.
– Понятно.
Сергей вдруг подхватывает меня под руку и тащит к машине.
– Что вы… куда вы меня везете?!
– Ужинать.
– Я не хочу ужинать, тут мои вещи!
Он силой впихивает меня на заднее сиденье черного мерседеса, затем возвращается за вещами и все складывает в багажник.
– Выпустите немедленно! Мне нужно домой! Меня ждет ребенок!
– Значит, в твоих интересах не мешать мне вести машину, потому что если мы сейчас из-за твоих воплей въебемся в столб, к ребенку ты точно не попадешь.
– Вещи нужно оставить на складе…
– Завтра мой водитель их завезет.
– Но…
– Пристегнись.
Спорить бесполезно. Я щелкаю ремнем и смотрю в окно, на сумерки, сгущающиеся над городом.
Во что я вляпалась? И что мне теперь делать?
Немного успокаиваюсь, когда понимаю, что мы едем в мой район. Хоть только на несколько минут, потом сердце пронзает тревогой. Откуда он знает, где я живу? Не случайно ведь привез!
Хотя… что значит откуда? Если он друг мэра, да еще и действительно не беден, то наверняка выяснил обо мне все, чем интересовался. И я действительно в ловушке, из которой и выхода-то нет. Но не может же он контролировать весь город! Где-то есть работа, над которой у Сергея нет власти. Поискать, что ли…
Мы останавливаемся у одного из итальянских ресторанов. Мимо него я каждый день хожу к метро, но внутри ни разу не была. Не сказать, что ресторан шикарный, просто я уже давно отвыкла от таких развлечений.
– Слушайте, – делаю последнюю попытку отбиться, – тут рядом мой дом, спасибо, что подвезли…
Он как танк. Закрывает машину, идет к пассажирской двери и вытаскивает меня наружу. Интересно, а если нас заметит полиция, его заберут в отделение за похищение?
"Ага, похищение через ресторан", – мысленно смеюсь сама над собой.
Внутри довольно уютно. Мне кажется, так и должен выглядеть типичный итальянский ресторанчик, стилизованный под узкую улочку в каком-нибудь Риме или небольшом курортном городке.
Мы садимся за дальний столик, Сергей делает жест рукой для официанта и он тотчас подходит.
– Девушке что-нибудь побыстрее. Мне кофе.
– Карбонару желаете?
– Д-да, спасибо, – нервно киваю.
И против воли сглатываю слюну, потому что до жути люблю макароны. И сейчас снова отключусь от голода. Даже если он меня отпустит домой, я, может, и не дойду до дома. Хотя куда денусь?
– Меня действительно ждет ребенок…
– Значит, будешь есть быстро.
– Зачем вы со мной играете? Это что, весело? У вас нет дел вечером в воскресенье?
Сергей молчит. Приносят кофе, мне со взбитыми сливками и молоком, а ему обычный черный. Я едва удерживаюсь, чтобы не поморщиться, видя, как он делает большой глоток прямо так, без сахара. Да еще и
