Генрих особенно отличился, сказав, что узнал, куда отлучался комендант из лагеря. Сказать-то сказал, но вот рассказать все в красках отказался. Мол, не до конца уверен в достоверности информации, потому будет молчать аки рыба. Я же рассказать друзьям шокирующее известие о смерти Лизы не решилась. Не могу я свыкнуться с мыслью, что ее нет. Пусть комендант сам все рассказывает. У него это хладнокровно получается, а я ведь разрыдаюсь… Точно разрыдаюсь. Из-за всхлипов, потоков слез и нечленораздельного мычания они вряд ли что-либо поймут, так что лучше не затевать этот разговор. Так я решила. Да и зачем им знать, что я, возможно, скоро к ней присоединюсь…
— Ну, детка, надеюсь, в этот раз я тебя не увижу хотя бы неделю. — С иронией напутственно сказала лекарь, выпроваживая меня из палаты.
— Я тоже… надеюсь. — Вздохнула я, покидая больничное крыло с нездоровым спокойствием.
Какой мне теперь покой? Надо в оба глаза смотреть, враг не дремлет… Знать бы еще, что за враг и с чем его едят… Было бы намного проще. Подготовила бы подходящий соус.
— Эй-эй-эй, а ну стоп. — Беличий голос по интонации скакал то вверх, то вниз. — Ты куда одна собралась? — Со стороны пруда ко мне вприпрыжку летел Генрих. — Отныне без сопровождения ты никуда не ходишь. — Он нагло вскарабкался на мое плечо, ухватившись лапой за ухо. В него же и громко уточнил:
— Я понятно объясняю?
— Не надо кричать мне в ухо. — Отмахнулась я от него. — Я тебя и без того прекрасно слышу.
Беличий конвой в действии. Он действительно думает, что сможет меня защитить? Скорее мне его придется защищать. Вот что больше похоже на правду.
— Рассказываю план действий, — деловито начал Генрих, — слушай и запоминай, повторять не буду.
Не будет, как же… Потребуется — повторит, никуда не денется. Хотя… кто его знает…
— Значит так: сейчас идем в столовую, там уже все наши, потом ты с Кисой и Бэль идешь на химию, оттуда тебя проводит Бэль на “Искусство превращений”. Но не переживай, одну тебя не оставим. Я уже присмотрел себе пару комфортных цветочных горшков. — Безмятежно махнул он лапой. — Из второго корпуса до столовой доведу тебя я, а после обеда будем перемещаться преимущественно компанией. — Генрих свесился с плеча, держась за мое ухо. — Уяснила?
Я кивнула, забыв, впрочем, половину услышанного.
Точно под конвой определили. Ни шагу без надзора. Может оно и к лучшему… Нападать поостерегутся. С другой стороны, свидетелем последнего нападения был комендант, и его присутствия змея не испугалась. По крайней мере, я испуга с ее стороны не заметила.
— Заходим тихо, не привлекая внимания. — Наставительно сказал Генрих.
— У меня на плече сидит белка. Никакого лишнего внимания. — Я усмехнулась, распахивая дверь столовой.
Пристального внимания удалось избежать частично. До нашего стола — половина столовой, и некоторые особо глазастые бесстыдно разглядывали Генриха, с безразличным видом продолжающего держаться за мое ухо. Правда, что тут удивительного? Подумаешь, белка… Может это мой домашний питомец. Да, слегка необычный, но у всех свои причуды.
На меня смотрели… косо. И причина не в Генрихе, а в свободно разгуливающих слухах, увеличивающихся в геометрической прогрессии. Неужели в лагере больше нет ничего, что можно обсуждать днем и ночью, приправляя результатом своей фантазии.
— Никто по пути не напал? — Хохотнул Мирти вместо приветствия.
— И тебе доброго утра. — Я села на свободное место, пододвигая к себе единственный нетронутый поднос.
Генрих без колебаний стянул с блюдца мою печеньку и с видом: “Все идет по плану” принялся хрустеть у меня над ухом.
— Не обращай на него внимания. — Бэль потягивала молочный коктейль. — С дурака спроса нет.
— Я и не обращаю. — Я поковыряла вилкой сырник, но так ничего и не съела.
Мысль о том, что кто-то за мной следит, отказалась меня покидать. Казалось, будто в столовой сидит тот самый человек, виновный в смерти Лизы и в нападении на меня.
Обведя взглядом сидящих в столовой, я, как и думала, никого не заприметила. Вроде все те же люди, которых я вижу каждый год. Заняты те же места. Даже разговоры те же, но что-то все равно не так. Чувствую, что упускаю какую-то важную деталь, какой-то важный момент…
— О чем задумалась? — Алин смотрел на меня с места напротив.
Я в ответ улыбнулась, слегка передернув плечом.
— Да так… неважно.
А если вместо Лизы убить должны были меня? Что, если в ее гибели виновата я? Они схватили ее, держали, а когда поняли, что взяли не ту, просто ее убрали. Как ненужного свидетеля. А я хожу… живая мишень. И они целятся, но случаются осечки. А я вроде и не сопротивляюсь… даже не убегаю. Не прячусь. В этом банально нет смысла. Мы на закрытой территории, откуда уйти могут только педагоги и представители администрации. Враги в любом случае настигнут цель, вопрос в том, сколько до этого момента я испытаю мучений.
— Ну, всё, хватит мечтать, — Киса похлопала меня по плечу, — пойдем, а то опоздаем.
Генрих перебазировался на плечо Мирти, освободив меня от “тяжести” своей тушки. Все-таки что-то здесь не так…
— Кис, — привлекла я внимание подруги, выходя на улицу, — а тебе не кажется странным все, что происходит?
— Что ты имеешь в виду? — Бэль зашла с другой стороны.
— Комендант-следователь, нападения, необычная обстановка в лагере, смерть Лизы… Ой… — Я прикрыла рот ладошкой, с выпученными глазами наблюдая за побелевшей подругой. Кисе белеть было некуда и она просто переспросила:
— Смерть Лизы?
Я нервно кивнула, смяв край футболки.
Мы застыли напротив дверей столовой. Парни и девушки начали вереницей покидать помещение, бросая на меня по пути косые взгляды.
— А чего они так смотрят на меня, словно я проститутка местного разлива? — Негодование сквозило в голосе и отразилось на лице гримасой.
— Судя по слухам, так оно и есть. — Все еще бледная, как снежное полотно, отозвалась Бэль. — Лиза мертва?
Я еще раз подтвердила эту ужасную новость. Да, в такое непросто поверить… Сама через это прошла.
— Ладно, девочки, — Киса бросила на меня обеспокоенный взгляд, — мы уже опаздываем.
Бежать бегом никто из нас не пожелал. Мы шли размеренным шагом, углубившись в свои мысли. Да и подумать есть над чем.
Я, похоже,
