— Смотрите, чтобы не сбежала. — И отсалютовав мне, скрылся в темноте холла.
К огромному моему сожалению, кроме пижамных брюк на коменданте больше ничего не было. Даже расстегнутой рубашки… Руки мгновенно вспомнили его горячую гладкую кожу, каменные мышцы, и сами собой потянулись к манящим кубикам на животе.
Амори разгадал мои намерения и, перехватив мою руку, втянул меня в комнату. Новая волна разочарования прокатилась по телу. От коменданта это не укрылось.
— Светозара…
— Это все из-за защиты, да? — Перебила я его без угрызения совести.
Он изогнул бровь в ожидании конкретики.
— Это из-за нее меня к тебе тянет? — Высвободив руку, я приземлилась на кресло, стянув вазочку со столика к себе на колени. Усыпанная гроздьями винограда, она меня прямо-таки манила.
— Не замечал за тобой этого в трезвом состоянии. — Амори сел рядом.
— Может, ты просто не туда смотришь? — Я в конец осмелела. — На рыжую, например.
Комендант тихо рассмеялся, а я, поджав нижнюю губу, припомнила вчерашний вопрос.
— Я тебе не нравлюсь?
— Ты сидишь передо мной в невероятно возбуждающем наряде, какой ответ ты хочешь услышать? — Он улыбался так открыто, так… мило… Пробудив во мне желание поцеловать его, почувствовать тепло его губ, а он просто смотрит и ничего не понимает… Ну, и где справедливость?
— Честный. — Просто ответила я, не в силах отвести взгляд от его губ.
— Светозара.
— М-м?
— Прекрати так смотреть. — Напряжение отчетливо слышалось в голосе Амори. — Не надо меня испытывать на прочность, я не железный.
— Ты сам себя испытываешь. — Я закинула в рот виноградинку, пожав плечами. — Чем ты думал, когда пошел открывать дверь в таком виде?
— А чем ты думала, когда выходила на сцену в таком наряде? — Напряжение никуда не ушло. — Моим первым желанием было убрать тебя со сцены.
Любопытство наконец-то проснулось, вылезая из темных закоулков моего сознания.
— А вторым?
— А вторым было и остается раздеть тебя. — Он с абсолютной серьезностью смотрел мне в глаза. — Поэтому, прошу, не испытывай меня.
Зря он сказал это пьяненькой мне. Очень даже зря. Потому что именно желание испытать его на прочность проснулось во мне следующим. Это желание поддержала пьяненькая уверенность и пьяненькая глупость, а пьяненький разум, твердящий о безумии, мы благополучно заткнули.
— Знаешь, как давит этот корсет? — Захныкала я, вызвав у коменданта тяжкий вздох. Видимо, он свою ошибку осознал… но уже поздно. Сказанного назад не воротишь.
Амори натянул на лицо бесстрастную маску и, поднявшись с кресла, сказал:
— Ложись спать. Я пойду, подышу свежим воздухом.
Ни одному из моих пьяненьких чувств эта идея не понравилась. Да что там скрывать, мне она тоже категорически не понравилась. Сам заварил кашу с защитой, сам меня сюда переселил, а теперь бежит? И даже не удовлетворит мое желание поцелуя? Нет, так дело не пойдет…
— Зачем тебе куда-то идти? — Я подкралась со спины, проведя холодными руками по горячей коже. Он напрягся, словно натянутая струна… Осталось понять, как на ней играть…
— Светозара. — Какая-то жесткость присутствовала в его голосе.
— Что? — Я всхлипнула. — Если я тебе не нравлюсь, ты просто ска…
Горячие губы накрыли мои, прерывая речь на полуслове. Амори словно только и ждал этого момента, но почему-то все время откладывал, мучая и себя, и меня. Я потерялась в этом порыве незнакомых и неизвестных мне чувств, просто растворилась… Одной рукой он крепко держал меня за талию, чтобы я и не смела думать о побеге, а я и не собиралась! А вторая рука зарылась в волосах, не давая возможности отклонить голову. Я же первые несколько секунд пребывала в шоковом наслаждении, и лишь убедившись, что на этот раз мои руки никто не перехватит, позволила себе обнять его за шею.
— Еще раз скажешь подобную глупость, — тяжело дыша начал он, выдыхая мне в губы, — я тебя накажу.
— Если наказание будет такое, то я согласна.
Амори больше не улыбался. Лицо его вновь стало серьезным, но по-своему мягким. Он контролировал себя и пытался контролировать меня… Но моя пьяненькая уверенность предпочла не поддаваться его контролю.
— Почему ты меня не остановил тогда, на площади? — Я оторвалась от него, пытаясь выровнять сбивчивое дыхание.
— В тебе говорила детская упрямость. — Он потянулся к моим губам, но моей пьяненькой глупости захотелось поговорить.
— Ты считаешь меня ребенком? — Пьяненькая уверенность потребовала вывернуться из объятий коменданта, что я и попыталась сделать…
— Это уместный вопрос в данный момент? — Он лишь сильнее прижал меня к его разгоряченному напряженному телу.
Я закусила губу, не найдя ответ. Просто пьяненькая уверенность заткнулась и ответ подсказать стало некому.
Амори сопроводил мое покусывание губы жадным взглядом, накинувшись на меня с еще большим напором. Мои эмоции, эмоции коменданта, — все смешалось и я не смогла различить, где заканчивается мое желание и начинается его. Корсет начал мешать и раздражать меня, главным образом из-за невозможности почувствовать руки Амори на своей коже, которая на любое его прикосновение теперь отзывалась истомой внизу живота. Амори почувствовал тоже самое. Я поняла это по характерному треску корсета.
— Это Кисино… — Пискнула я, поймав взгляд темно-зеленых глаз.
— Куплю новое. — Амори снова приник к моим опухшим от поцелуев губам.
Тело наконец-то ощутило свободу и я смогла вдохнуть полной грудью. Из одежды на мне осталось черное кружевное белье и прозрачная черная блузка, еще больше будоражащая воображение.
Сладостный стон вырвался под управлением пьяненькой сексуальности, когда Амори прижал меня к себе уже без корсета, позволив ощутить тепло его тела. Я плавилась в его руках, пока он прокладывал дорожку поцелуев от моего ушка до плеча и обратно, а когда я в ответ нежно поцеловала его в шею, он с тихим рыком повалил меня на кровать, нависнув сверху.
Хотела страсть — получи и распишись. Мне стало ужасно жарко даже при том, что я лежала в одном белье и в блузке, больше мешающей, чем греющей. Амори хотел порвать ее, но я не дала и просто позволила стянуть с себя через голову. Стало
