Сухо поздоровавшись, Александра Васильевна двинулась к мойке и принялась мыть сваленную горой посуду. Иван даже не подумал представить ее гостям, объяснить ее полномочия. Он продолжал кормить ребенка, заботливо поддерживая около маленького рта свою любимую чашку. Из которой запрещалось пить не только его подругам, но и матери.
Иван хотел было представить Лилю. Но запнулся, подумав, и решил этого не делать. Александра раздражала его своими поджатыми губами и недовольным видом. Сейчас за ним закроется дверь, и она устроит Лиле разборки в Бронксе. А ему этого не хотелось, как и не хотелось приседать в реверансах перед Александрой. Идея, только что пришедшая в голову, порадовала и развеселила.
— Тебе сколько времени надо, чтобы собраться? — спросил он Лильку. Так спрашивает муж, готовый какое-то время подождать любимую жену, если, конечно, недолго.
— Полчаса, — ответила она, даже не подумав. Всегда при любых обстоятельствах ей требовалось всего полчаса. И она не понимала, как другим требуется гораздо больше времени.
— Поедем в офис, нужно до конца решить вопрос с этой сладкозвучной сиреной, — пояснил Иван, глядя в ее удивленные глаза.
— Может, после обеда? Мишку уложу, и поедем. Он сейчас изорется. Света с ним не справится, — попыталась воспротивиться Лиля.
— Не изорется, тут еще Александра Васильевна, она умеет управляться с детьми. А Свету можем взять с собой. Посидит в Интернете, пока мы будем разговаривать. И потом, Лиля, вопрос серьезный, и я хотел бы решить его побыстрее. А сегодня суббота, во второй половине дня фиг кого соберешь. Давай собирайся, время пошло.
Он пошел в кабинет звонить Стасу. Потом примчался оттуда с трубкой.
— На, тебя Юля. Только быстро, прошу тебя. Совещание назначено через час, — предупредил он.
Александра Васильевна наблюдала, как гостья, прижав трубку между плечом и ухом, односложно отвечает на вопросы Юли Говоровой и одновременно вытирает лицо сына салфеткой. Односложные ответы кончились, она рассмеялась и заговорила на незнакомом языке, похожем на немецкий. Потом расхохоталась и повесила трубку. В дверях кухни показалась высокая девочка-подросток, отдаленно кого-то напоминающая Александре Васильевне.
— Опять ругалась, фру? — спросила она весело. — И как не стыдно. Радуешься, что хоть кто-то тебя понимает.
— С нами поедешь? — спросила Лиля.
— С вами? — подколола Света. — Нет, не поеду. Лучше с Мишкой посижу.
— Управишься?
— Конечно, — хмыкнула дочь. — Если что, позвоню тебе на сотовый.
— Если что, позвонишь мне, — сказал Иван, тихо материализовавшийся из своей спальни. Он был в бледно-голубых джинсах и черной майке, выбрит и причесан. Аромат хорошего одеколона быстро распространился по дому.
— "Фаренгейт", — потянула носом Света. Его дочь была еще та штучка. С норовом и апломбом.
— Ага, — добродушно заметил Иван. — Лиля. Ну ты скоро? Сейчас опоздаем.
— Света, запиши номер мобильного, — подала она голос.
— А ты, подруга, сдай, пожалуйста, свой. Мне так спокойней, ладно?
— Зачем? — почему-то заупрямилась Лиля.
— Затем, чтобы тебя никто по нему не нашел. Неужели непонятно? — Иван начал терять терпение.
"Боже мой, он увел ее у мужа с двумя детьми, — Мысленно всплеснула руками Александра Васильевна. — Ну, это ненадолго. Небось, какая-нибудь парикмахерша из салона Юли Говоровой. Эта здесь точно долго не задержится. Совещание. Я вас умоляю.
Только чего столько охраны с собой взял? Уж не случилось ли чего страшного? А может, отбил эту Лилю у крутого какого, и теперь боится и носа высунуть без охраны. Скорей бы он ее бросил и вернулся к Мариночке".
Дора Соломоновна стояла у окна и смотрела на уютный внутренний дворик, выложенный плиткой и обрамленный с трех сторон клумбами, и злилась. Опять выходной день коту под хвост. Какое-то экстренное совещание в одиннадцать часов. Уже четверть двенадцатого и никого нет. Она одна. Шеф, как всегда, опаздывал. И она усматривала в этом неуважение к ней. И еще обиду. Мало того, что нанял какого-то аудитора, проверять ее, Дорину, работу. И все время кричит о воровстве. Обокрали его, бедного. Она смотрела на крупные капли только что начавшегося дождя и думала о том, что работает с настоящим самодуром. Орет на всех по любому поводу и за малейшую провинность налагает штрафы. И она, Дора, замаялась их высчитывать и выписывать. Открылись ворота, пропускающие внутрь "джип" и "девятки". "Не хватает только эскорта мотоциклистов, — раздраженно подумала она. — Вот дожили, молодого мужика охраняют как раньше члена Политбюро"
Машины остановились, и Дора увидела быстро выскочившего из-за руля Ивана. Он подбежал к машине с другой стороны. Открыл дверцу, подал руку молодой женщине. И, не отпуская, повел ее через двор к служебному входу. Он размахивал свободной рукой, словно показывая — все здесь мое. "Настроение, видать, хорошее, такое редко бывает", — отметила про себя Дора и сочла за благо отойти от окна, дабы он ее не заметил.
Человек, наблюдающий за Иваном и его новой пассией из соседнего с бухгалтерией окна, тоже отошел в сторону. Затем снял трубку и позвонил, посмотрев номер, записанный на листке бумаги. Сказал одну фразу:
— Она здесь, — и бросил трубку.
"Сейчас начнется", — злорадно подумал он.
— Знакомьтесь, — сказал Иван, — наш главный бухгалтер Дора Соломоновна, а это Лилия Михайловна, наш новый аудитор.
Дора напряглась. Обида захлестнула, и она еле-еле справилась с нахлынувшими слезами. Во-первых, Иван представил ее первой, как девчонку какую-то, своей новой подружке, во-вторых, он решил взять аудитора в штат, даже не поставив ее в известность заранее. Хотя, наверное, он думал в тот момент не головой. Она мысленно усмехнулась и решила себя в обиду не давать. Про себя отметив, что эта самая Лилия Михайловна — очень деловая особа, хотя и держит себя довольно просто, непринужденно. Они сидели в кабинете Ивана, оформленном дизайнером в теплые тона и, пока народ подтягивался, обсуждали допущенные ошибки. Лиля начала с этого специально, чтобы поговорить наедине, без большого числа свидетелей. Она видела, как женщина закипает от ярости, и сообразила, что рассказывает все это при Иване, который потом как-то ее накажет. Она стала мучительно соображать, как выйти из этой дурацкой ситуации, но открылась дверь, и на пороге возник еще один человек, худой, невысокого роста в дорогом костюме, несмотря на жару.
— Опаздываешь, Серый, — недовольно протянул Иван своему второму заместителю. — Заседание на сколько назначено?
— На одиннадцать. Извините за опоздание, — пробормотал вошедший.
"Умеет же ставить людей в неудобное положение", — подумала Лиля. Ей это было очень неприятно.
— Можем начинать, — скомандовал Иван. — Стас подъедет попозже. Его Юлия припрягла на базар съездить… — Он хотел еще что-то дополнить по поводу Юльки и Стаса, когда его взгляд наткнулся на Лилькин, полный холодного бешенства, и осекся.
Дора заметила это моментально. Большую власть имеет эта мадам. Пожалуй, не стоит портить с ней отношения.
Молодой человек, сидящий напротив, не заметил ничего.
Лилька откашлялась и стала объяснять
