Бессараб приехал в офис и, зайдя в кабинет, первым делом бросил пристальный взгляд на рамку, вот уже пару недель красовавшуюся у него на столе.
"Слава богу, на месте, — выдохнул Иван, словно его собака объявила охоту на Лилькины фотографии и пробралась в офис. — Какая чушь. Конечно, фотография на месте, где же ей еще быть, если в его кабинет, кроме самого хозяина, могут войти только его секретари".
Иван повесил пиджак в шкаф и быстро прошел к столу, решив сразу же отправить Леночку в фотоателье сделать копию снимка. Он потянулся через весь стол, намереваясь аккуратно достать изображение любимой, и обомлел. Из знакомой рамки мореного дуба вместо коротко стриженой блондинки, обнимающей детей, на него смотрело мультяшное чудовище, пытающееся догнать орех.
На крик Бессараба из приемной примчалась Леночка и застыла в недоумении.
— Что это? Что это такое? — орал Иван, а красная как рак секретарша лепетала слова оправдания.
— Что случилось? — в кабинет заглянула дура Самойлова. Видать, только пришла на работу. В руках матерчатая сумка, с которой впору ходить побираться. Ненавистная секретарша смело прошла мимо Леночки и взяла рамку, брошенную Иваном на стол для переговоров.
— Я вас спрашиваю, что это? — снова зашелся криком Бессараб.
— Это? — спокойно переспросила Самойлова. — Белка Скрат из "Ледникового периода". Не знала, что вы такой поклонник мультипликации.
— Кто входил ко мне в кабинет? — закричал Бессараб.
Леночка пыталась что-то сказать, но с перепугу не могла вымолвить ни слова.
— Кроме вас, мы с Леной заходим. Второй ключ от вашего кабинета храним в сейфе. Ни я, ни Лена не ставили вам на стол эту фотографию, — тихо и уверенно заявила Самойлова и сделала вывод: — Значит, ее поставили вы сами.
— Вы… — У Ивана перехватило в горле от возмущения. — Что вы несете?
— Ничего, — вскинулась Самойлова, по лицу прошлась блудливая ухмылка. — Но, я думаю, учредители задумаются, когда узнают, что вы ставите на рабочий стол фотки мультяшных героев, а потом об этом забываете.
Самойлова развернулась и гордо зашагала к выходу. Вслед за ней полетела проклятая рамка. Леночка завизжала от страха.
— Потише, Иван Григорьевич, — предупредила несносная секретарша. — Мы с Леной никому не скажем. А на шум могут сбежаться другие сотрудники. Придется объяснять. Пойдут сплетни, начнутся насмешки.
Иван почувствовал себя идиотом. Он посмотрел на свежую вмятину, оставленную в стене врезавшимся углом рамки, перевел взгляд на испуганную и бледную Леночку. И затем воззрился на Самойлову, застывшую в дверном проеме.
"Дура дурой, но она права" — пронеслось в голове у Ивана. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Потом посмотрел на своих секретарей и велел надтреснутым голосом:
— Терентьева ко мне.
Трехэтажный особняк в Штарнберге, пригороде Мюнхена, словно сошел с картинки или литографии девятнадцатого века. Из окон с замысловатыми переплетами открывался вид на озеро и замок. Двор с ландшафтным дизайном, раскиданные по газонам амфоры и кувшины с цветами. Красота, тишина и дождь за окном.
Лиля, уложив Мишку спать, вышла в библиотеку, просторную комнату с деревянным резным потолком и белыми диванами. Огромные шкафы от пола до потолка ломились от книг, сплошь на немецком языке.
— Осталось от прошлых хозяев. Дед умер, а наследники не захотели даже книги забрать. Я собирался избавиться от этой ерунды, — по приезде рассказывал ей Витька. — Но Алиска не позволила. Говорит, тут много ценного.
Лиля подошла к полкам, задумчиво погладила корешки книг. Гете, Гейне — издания начала двадцатого века. Похоже, Алиса права. Много редких экземпляров. Рука сама потянулась к красивому глянцевому альбому. Оказалось — "Музеи Германии". То, что нужно. Лиля вытащила толстую книгу и уселась в глубокое кресло, намереваясь просто полистать страницы и посмотреть на картины. Но взгляд зацепился за вводную статью, и она углубилась в чтение. Спасибо Раисе Петровне за хорошее знание языка.
В дверь просунулась голова дочери.
— Мам, я тебя по всему дому ищу, — возмутилась Света.
— Что случилось? — напряглась Лилия.
— Поговорить хочу, — Взгляд взрослого ребенка стал упрямым и немножко враждебным.
— Давай. — Лиля отложила книгу на массивную дубовую полку, проходящую за диванами и креслами.
Света умостилась рядом и спросила чуть слышно:
— Этот Бессараб… он мой отец, да?
Лиля аж поперхнулась от неожиданности. Потом взяла себя в руки. Этому разговору суждено когда-нибудь случиться. И не ей выбирать время.
— Биологический, Света, — пробурчала она. Будь б ее воля, ни за чтобы не вдавалась в подробности.
— Я это уже поняла, — негодующе фыркнула дочь. — Когда ты с ним ругалась перед отъездом. Хорошо, что ты вышла замуж за папу, — Светка обняла мать и, уткнувшись в материнское плечо, разрыдалась. — Я видела там фотографию девочки, очень похожей на меня. Она умерла. А вы с папой меня спасли.
Светка снова зашлась в рыданиях.
— Перестань, пожалуйста, — ласково попросила Лиля и погладила по голове. — Светунька, этот человек не имеет к нам никакого отношения.
— Он хочет жениться на тебе, — выкрикнула Света, отпрянув. В каждом слове Лиле слышалось осуждение.
— Хочет или только думает, что хочет… Какая разница, доченька? Главное, что мне этот человек совсем не нужен. Невозможно начать с чистого листа после подлости и предательства. У меня нет ни обиды, ни злости. Очень хорошо, что так все получилось. И если бы можно было вернуться в прошлое на машине времени, я бы сделала все, чтобы предотвратить гибель нашего отца, но никогда бы не стала поворачивать события вспять, чтобы выйти замуж за Ивана.
— Да? — недоверчиво спросила дочка. — А ты меня любишь так же, как Мишку? Я тебе Бессараба не напоминаю?
Лиля воззрилась на дочку в полном недоумении. Странно, что такая глупость могла ей вообще прийти в голову.
Она притянула Светку к себе и прошептала на ухо:
— Никогда, слышишь, никогда даже думать так не смей, — Договорить она не смогла, слезы потекли сами собой, хоть Лиля и пыталась сдержаться.
В библиотеку заглянул Витька, суровый и насупленный. В черной майке-алкоголичке и широких спортивных штанах.
— Чего вы тут ревете на пару? — удивился он, в два прыжка оказавшись рядом. — Мало вам, что за окном льет как из ведра?
Лиля вытерла слезы. Пришлось объяснять.
— Ну ты даешь, спиногрыз, — Пахомов присел на корточки рядом с ними. — Откуда такие идеи? Если б тебя не любили, ни Лилька, ни Иштван, фиг бы кто тебя повез лечить по заграницам. Запомни раз и навсегда. У тебя одна мать. — Пахомов ткнул пальцем в бывшую одноклассницу. — И два отца. Это Иштван и я. Мы
