— Да, — подтвердила она.
Святой отец поинтересовался прежним браком будущей графини де Анвиль.
— Вдова, — прошелестела она одними губами.
— Понадобится подтверждающий документ, — процедил священник, явно настроенный недоброжелательно. — Вам сообщили, что белый цвет платья и фата недопустимы в вашем случае? — напоследок поинтересовался он.
— Мы знаем это, — недовольно пробурчал Арман. — Не стоит подвергать мою невесту остракизму, святой отец.
— Что вы, что вы, мон синьор? — закудахтал Ансельм. — Я только хотел как лучше. Для вас это первый брак. Я сейчас же отправлю формуляры епископу, надеюсь, он разрешит венчание.
— Он уже разрешил, дорогой Ансельм, — поморщился Арман и достал из кармана пиджака сложенные вчетверо листы. — Мне пришлось съездить за ними в Париж.
— Но как же… — растерянно всплеснул руками Ансельм. — А как же формуляры?
— Мы правдиво ответили на ваши вопросы, — серьезно заметил де Анвиль. — Я доверяю вам самое главное таинство моей жизни, и у вас нет оснований сомневаться в наших намерениях и чувствах. Правда, Лили?
— Конечно, — тихо согласилась Лиля.
Они вышли на улицу из мрачной церкви, и Арман сразу же подхватил Лилю под руку.
— Все хорошо, любовь моя, — весело сообщил он. — Через неделю нас обвенчают.
— Мне показалось, что священник настроен против.
— Ну и что? Не обращай внимания. У нас есть разрешение епископа, на все важные вопросы мы с тобой дали ответы.
— Он смотрел на меня как-то недобро, — с сомнением в голосе отозвалась Лиля.
— Ну и что? — повторил Арман. — Начнет сильно досаждать, напишу в Париж, чтобы отозвали.
— А епископ так сразу тебя и послушается? — усомнилась Лиля.
— Конечно, он же мой дядя, — расхохотался Арман. — Если бы мы решились на пышную церемонию, то тогда бы он сам обвенчал нас. А так… сойдет и Ансельм, лишь бы побыстрее.
Он схватил невесту за руку и потянул за собой.
— Поехали, покажу тебе виноградники.
Дорогой Лиля любовалась идущей вдоль трассы полоской пляжа, подсвеченной мягкими солнечными лучами. Зимнее солнце рассеянно освещало склон холма, сплошь засаженного виноградными кустами.
И это в январе. В Москве сейчас снегопад и мороз, а в Городе дождь и слякоть. Кто бы вообще мог подумать, что выпадет жить в таком райском месте?
Машина свернула к высоким кованым воротам и покатила между виноградников. Арман что-то рассказывал и размахивал руками. Лиля покосилась на руль. Но пальцы опытного водителя в ту же секунду обхватывали кожаную оплетку, и машина, повинуясь легким движениям Армана, во весь опор неслась по грунтовой дороге. Лиля поймала себя на мысли, что совершенно не слушает жениха. И попроси он ее повторить, у нее вряд ли бы получилось.
Она снова и снова спорила с родственниками и в который раз убеждала мать и дочку в своей правоте. Мысленно.
Еще в Мюнхене Раиса Петровна, только услышав о смене гражданства, схватилась за голову. Лиля подошла к матери и, чмокнув в висок, твердо заявила:
— Верь мне, мама. Я не наделаю глупостей.
— Ты так скоропалительно принимаешь слишком важные решения, — тяжело вздохнула мать. — Я тебя и детей, конечно, не брошу. Но подумай, пожалуйста.
— У меня нет другого выхода, — отрезала Лиля, собираясь закончить разговор.
— Мы снова от кого-то бежим? — тут же встряла в разговор Света.
— Что за глупости? — фыркнула Раиса.
— Она права, — устало заступилась Лиля за дочь. — Иштван насолил многим. Кого-то помог разорить, а у кого-то увести бизнес. Ты думаешь, все отказались от мести? Пока он был жив, то сам улаживал возникающие проблемы, или его заказчики. Сейчас я не желаю, чтобы весь этот навозный ком свалился мне на голову. И совершенно против, чтобы моим детям досталось такое наследство. А его заказчикам дела нет и не будет до семьи Иштвана Цагерта.
— Тебе что-то известно? — пробормотала Раиса Петровна.
— О чем-то он рассказывал, но большую часть своих дел держал в секрете. Но, поверь мне, мама, и малой толики моих познаний хватит, чтобы по возвращении домой нарваться на неприятности. Я не хочу.
— Тогда зачем перевозить его прах? Ничего не понимаю.
— Я любила его, — выкрикнула Лиля.
— Я тоже, — насуплено поддакнула Света, заслужив материнский поцелуй.
— И ты пойми, — снова обратилась Лиля к Раисе Петровне. — Помнишь, как в фильме "Место встречи изменить нельзя"? Единственное место, где меня можно подкараулить — это у Иштвана. Рано или поздно я просто обязана там появиться. Но я сделаю ход конем. Не я приду к нему, а он приедет ко мне.
— Это паранойя какая-то. Мания преследования, — вздохнула Раиса.
— Согласись, это малая цена, чтобы полностью излечиться, — фыркнула Лиля.
— Но это и дополнительный крючок, за который тебя будет держать Арман, — в сердцах воскликнула Раиса Петровна.
— Я выхожу за него замуж и венчаюсь по католическому обряду, не подлежащему расторжению. О каком еще крючке ты говоришь? Одно это — стопроцентная гарантия нашего брака.
Лиля разрыдалась и кинулась прочь из комнаты.
Она помнила, как упала на кровать, захлебываясь слезами.
"Иштван. Черт бы тебя побрал. Как ты мог подпустить так близко Вову Нестерова? Почему подвела твоя хваленая интуиция?"
Следом в комнату прибежала Света и, забравшись на кровать, быстро прижалась к матери.
— Мамочка, ты вправду думаешь, что возвращаться опасно?
— Береженого бог бережет, Света, — прошептала Лиля.
— Так что же, мы никогда-никогда не вернемся в Россию?
— Не знаю, душа моя. Может, и вернемся. Но пока даже думать об этом рано. — Лиля покрепче обняла дочь, прижалась к щеке и тихонечко пропела: — Мы будем вместе. Все время вместе. И наша любовь не пройдет…
Арман остановил автомобиль. Лиля, нацепив на нос очки и поправив платок на голове, вслед за Арманом вышла из машины. Каблуки легких сапог тотчас же провалились в мягкий грунт. А юбка затрепыхалась от ветра. Арман прикрыл невесту от сильного порыва и нежно прошептал:
— Застегни куртку, мон ами, иначе заболеешь.
Лиля, застегнув косуху, вложила свою кисть в ладонь Армана. Он, словно маленькую, повел ее за собой, на ходу рассказывая о сортах винограда, об особенностях каждого склона, дающего неповторимый вкус знаменитого бордосского вина.
Лиля, отринув все доводы, которыми она собиралась убедить мать в правильности своих действий, тихо шла рядом с Арманом. Она старалась внимательно слушать жениха, но какое-то маленькое несоответствие не давало покоя. Лиля пыталась вычислить с ходу, но что-то такое важное, лежащее прямо на поверхности, ускользало от нее. Она решительно отмахнулась от назойливых размышлений и принялась наслаждаться ярким январским солнцем, сочной зеленью виноградных листьев и близостью необыкновенного мужчины, замолчавшего на минуту. Арман остановился прямо посередине дороги и, взяв невесту за подбородок, накрыл ее губы своими. Она чувствовала, как его язык проникает в рот, и лишь одна мысль билась у нее в голове:
"Я самая счастливая"
Арман не помнил, как они добрались до дома. Он затормозил около черного входа и, подняв невесту на руки, быстро вбежал на второй этаж. Лили пока делила с ним комнату для гостей. А об официальных графских апартаментах не могло быть и речи. Только
