Но в СССР Вронскому пришлось несладко. Он не стал появляться в Москве и вначале перебрался из Германии в Латвию, в свое родовое поместье. Но очень скоро, по доносу в 1946 году был арестован и получил срок — 25 лет лагерей. Сидел Вронский в Потьминских лагерях — в Мордовии. Отсидев всего несколько лет, он симулирует у себя последнюю стадию рака, ему решают скостить срок и отпустить на родину умирать.
Видимо, это была спецоперация МГБ, потому что на родину, то есть, в Латвию Вронский не поехал, а стал сотрудником Министерства обороны. Позднее переехал на постоянное место жительства в Звездный городок и работал с советскими космонавтами. Сотрудничал он и с КГБ, и с МВД, в лаборатории биоинформации читал лекции о влиянии космического излучения на психику человека. В КГБ его засекретили настолько, что его фамилию почти никто нигде не называл — во всех документах Вронский проходил только под своим псевдонимом — Мерлин.
Всего это майор КГБ Виктор Шардин не знал — он только слышал легенды о советском разведчике, спровоцировавшим заместителя Гитлера на попытку договорится с Англией и тем самым окончательно разрушил все попытки Черчилля и Гитлера договориться. И еще он слышал о некоторых парапсихологах и биоэнергетиках, уникальные способности которых "Контора" применяла в некоторых самых сложных операциях. Поэтому свою краткую биографию Вронский изложил сотрудникам сам, так сказать, рассказав легенду от первого лица. После чего, посмотрев на своих коллег, Сафонова и Кустова, которые, конечно же, знали гораздо больше, нежели он им сообщил, Мерлин-Вронский перешел к сути.
— Как вы понимаете, товарищи, я не зря пришел к вам сюда. И Николай Сергеевич не зря вас предупредил о самой серьезной государственной тайне. Теперь у вас нет выбора — либо вы здесь и сейчас начинаете работать на совершенно другом уровне, выполняя все ту же задачу — защита СССР от врагов, либо вы прекращаете работать и… жить. Потому что, обладая такой информацией, вы становитесь секретоносителями высшего уровня. Мои коллеги понимают, о чем я говорю, а вот вы, молодые офицеры Комитета госбезопасности, теперь получаете шанс не просто защищать Советский Союз — вы получаете уникальную возможность его спасти, — Вронский внимательно посмотрел на Шардина и Колесниченко.
Майор и старший лейтенант, и так уже порядком ошарашенные происходящим, понимали, что в кабинете только им двоим предстояло узнать нечто такое, что навсегда повернет их жизнь. О карьере они уже и не думали — настолько серьезно их сейчас предупредили.
— А другие члены моей группы — капитаны Маринкевич и Краснощек, они в курсе? — майор Шардин сказал это каким-то незнакомым хриплым голосом.
— Нет. Твои капитаны слишком молоды и не были задействованы в операции "Пионер" так плотно, как вы с лейтенантом, — генерал-майор КГБ Леонов кивнул на Колесниченко.
— Я согласен, товарищ генерал. Я так понимаю, данная операция разворачивается вокруг нашего объекта? То есть, Максима Зверева? — старший лейтенант Колесниченко был еще слишком молод, поэтому ему принять решение было гораздо легче, нежели опытному и битому майору.
Леонов не ответил, а просто кивнул.
— Я понимаю, товарищ генерал, что обратно пути нет. Но я могу узнать конкретные задачи нашей группы? Почему надо спасать Советский Союз? Какую угрозу предстоит отразить? Каким образом здесь замешан школьник Максим Зверев и выявленные мною так называемые "пришельцы"? Ведь мы пока даже не смогли их допросить? В своем докладе я использовал только предположения и версии. Откуда же сведения? — каждый вопрос майор Шардин задавал, словно забивал гвозди в стену молчания, которая повисла после заявления Вронского.
— Сразу видна хватка хорошего аналитика, — улыбнулся Леонов. — Недаром ты, майор, ешь свой хлеб, недаром. Ну, что ж, я начну, а Сергей Алексеевич продолжит.
Он вышел из-за стола и прошелся по кабинету. Потом, не прекращая прогуливаться взад-вперед, стал размеренно говорить, напоминая школьного учителя, излагающего своим ученикам новую тему.
— Итак, есть такое понятие — криптократия. То есть — тайная власть, власть, которую никто не знает, не видит. Такое, так сказать, теневое правительство, или, если точнее, некие правители, которые фактически управляют каким-либо органом или целым государством. Но их истинной роли никто не знает. Кроме узкого круга посвященных. И сейчас в данном кабинете есть представители этого узкого круга.
Для начала прошу еще раз познакомится — сотрудники секретного отдела КГБ, точнее, воинской части N10003 — Валерий Кустов и Владимир Сафонов. Оба работают в сфере биоэнергетики. Проще говоря, Комитет изучает так называемые паранормальные явления человеческой психики, которые ранее считались фантастикой или сказками. Это чтение мыслей, ясновидение, хиромантия, телекинез, то есть — перемещение физических предметов на расстояние усилиями мысли, и тому подобные фокусы. Вернее, это для простых смертных — фокусы, а для наших сотрудников — вполне реальные законы мироздания, к которым человечество просто еще не готово. Старший лейтенант Колесниченко, работая в этом отделе, я думаю, догадывается о том, чем занимаются его сотрудники? — генерал посмотрел на старлея.
— Так точно, товарищ генерал, догадки были, — Колесниченко вскочил.
— Сиди, лейтенант. Кстати, за действия по задержанию особо опасных преступников, напавших на нашего сотрудника Владимира Сафонова я отправил в главк твое представление на капитана. Так что, думаю, вскоре будешь обмывать новую звездочку.
— Служу Советскому Союзу! — снова вскочил пока еще старший лейтенант. Но, подчиняясь взгляду генерала, опустился на свой стул.
— Майор Шардин, судя по его анализу, тоже кое о чем догадался. По крайней мере, грамотно разложил причинно-следственную связь появления Максима Зверева, события, с ним связанные, и увязал все это с другими таким "явлениями".
Теперь представляю вам, товарищи, еще одно звено в нашей цепи. Сергей Алексеевич Вронский, который известен в Комитете, как Мерлин, разведчик-нелегал, а также биоэнергетик высочайшего класса. Передаю ему слово, — Леонов прошел к своему столу и сел в свое кресло.
Вронский остался сидеть на своем месте, просто развернулся всем корпусом ко всем четверым, сидевшим за столом для совещаний. И, естественно, также и к генералу.
— Буду краток. Итак, коллеги, — он коротко поклонился кивком головы поклон в сторону Сафонова и Кустова, — а также вы, товарищи офицеры, — он кивнул Колесниченко и Шардину, — сегодня окончательно и бесповоротно стали членами организации, которой на самом деле в СССР нет. Документально нет. Она нигде не числится, о ней практически никто из высшего руководства государства не знает, в нее входит ограниченный круг лиц. Но среди тех, кто состоит в данной организации, есть люди, которые входят в высшее руководство страны. Что касается секретности, то, например, товарищи офицеры прекрасно знают тонкости агентурной работы, когда наиболее ценные агенты не фиксируются в документах. Их действия не протоколируются и вообще на связь с ними никто, кроме самого куратора, никто никогда не выходит. Во избежание провала. Вот так
