один экстрасенс, только уже в будущем?

— Нет, что Вы, все гораздо проще — Вы видите, что я не врач, и вопрос был написан у Вас на лице. Но, давайте к делу, пан журналист. Mówisz po polsku? Nie? Cóż tak myślałem![2] Разрешите представиться — Марек Витковски, сотрудник Польского отделения Международного Красного Креста. Ну, это, сами понимаете, прикрытие.

Итак, Максим Зверев, фрилансер, работающий в основном на российские издания, политический обозреватель, в журналистских кругах считающийся "тяжеловесом", то есть, работающий по весьма серьезным темам и весьма серьезным людям, внезапно поперся буквально на передовую. Зачем, спрашивается? Репортажик снять? Настрочить передовицу в какую-то газетку? Зачем такому опытному и достаточно высокооплачиваемому профессионалу так рисковать? Кстати, Вы таки получили на свою голову проблему — в буквальном смысле этого слова. Голова не болит?

— Вы знаете, с головой в порядке, болей нет. А вот что-то с памятью моей стало…

— … "все что было не со мной — помню"? Кажется, так поется в одной советской песне о войне? — поляк ехидно ухмыльнулся.

— О, Вы так хорошо знаете творчество Роберта Рождественского? — Максим был приятно удивлен.

— Я даже могу напеть мелодию этой песни — композитора Марка Фрадкина. Более того — я могу рассказать Вам неприличный анекдот про этого композитора, — поляк улыбнулся еще шире и продолжил.

— "Песня промежность… простите, песня про нежность. Композитор Рак Маткин… простите, Марк Фрадкин. Исполняет сионист Пидоров… простите, пианист Сидоров".

Ну, как, я Вас удивил?

— Да, уж, не ожидал. Вас хорошо готовили.

— Противника надо знать, чтобы его побеждать. Польша готовилась воевать с Советами еще с того времени, как Россия внезапно перестала быть Российской империей, а превратилась в империю коммунистическую. У Пилсудского не вышло…

— … и ни у кого не выйдет. Потому что и Пилсудскому вашему вошел советский хрен по самые гланды, и всем остальным, включая Адольфа Алоизыча, точно так же. И спереди, и сзади! По самое не балуй! — Макс внезапно разозлился на этого лощеного навозного жука.

— Тише, тише, ну чего Вы так разнервничались. Вы же не россиянин, Вы — украинец… — поляк не ожидал такого всплеска агрессии от Зверя.

— Я — гражданин Советского Союза. И горжусь этим. Украина — моя временная родина. Так сказать, арендую квартиру, пока дом на ремонте. Да и Украину вы, поляки, мечтаете захапать уже давно. Так что тот факт, что вы оккупировали Западную Украину…

— Мы вернули Польше Восточные Кресы — исконно польские земли! Никаких украинцев здесь никогда не было — были русины, которых Австро-Венгрия морила в концлагерях, а австрияки с венграми тысячами рубили, вешали, расстреливали. А ваши немногочисленные так называемые украинцы, которые до 1914 года называли себя русскими, помогали оккупантам убивать своих соотечественников. Впрочем, как всегда. Украинцы Гитлеру помогали против СССР, Сталину — против УПА, англичанам, немцам, румынам, нам, полякам, сапоги лизали. Вы, украинцы, гордый народ, пся крев! — Витковски тоже внезапно вышел из себя.

— Ну, это ты, польская морда, брешешь. Это галычане, выродки эти, помесь разных наций — румыно-чехо-словако-мадьяро-поляки. Все эти гуцулы — непонятно кто по крови. Трахали их все, кому не лень, все, кто жил во все времена на тех землях начиная с Великого Княжества Литовского. Вот и выросла не нация, не народ, а сборище ублюдков. Своих же резали столько лет, начиная с Первой мировой, — Макс смотрел в глаза поляку и говорил все, что думал.

Но Витковски внезапно рассмеялся.

— Да, Максим Викторович, а Вы украинцев не любите.

— Не украинцев, а галычан этих…Вот чего им не хватало? Украина в кои-то веки обрела государственность — спасибо коммунистам и персонально Ленину. В СССР именно Украина обладала самым мощным потенциалом, после развала Союза все у нее было — от сельского хозяйства до строительства космических кораблей. И за двадцать лет умудрились все просрать! А галычане эти памятники Ленину с постаментов посносили, коммунистов стали преследовать, объявили вне закона, запретили партию… Отблагодарили…

— Ну, не запретили — это же законодательно надо делать. Просто у себя в своих городах, которые подняли восстание против власти, да, запретили. Но не по всей же Украине. И пока что просто не дают коммунистам устраивать свои митинги. Но партию, как таковую, не запрещали… — Витковски удивленно смотрел на Зверева, пытаясь понять причины его злости.

— Да дело даже не в коммунистах. Вот на хрена надо было Майдан организовывать? Ведь по сути какое им, галычанам, дело, с кем Украина собирается договора подписывать? У них там 80 % взрослого населения давно по Европе разъехалось, по стройкам, по полям, клубнику в Португалии и Польше собирают, в Москве на стройках вкалывают, в Чехии и Словакии квартиры убирают, горшки выносят из-под стариков и на заводах машины собирают. Да мало ли, где все эти гуцулы — только не в Украине. Так какого хрена срать здесь? Не нравится в Украине — скатертью дорога, езжайте в свою Европу и не возвращайтесь! Так нет, начали здесь бузить!

— Так, кажется, я понял причины Вашего недовольства. Ну, кроме того, что Вы всегда были пророссийски настроены, Вы считаете, что жители Западной Украины не имеют права выражать свою точку зрения, так? — поляк с интересом посмотрел на Максима.

— Свою точку зрения граждане Украины вольны выражать на выборах или референдумах. Есть у них такое конституционное право. А если они берут в руки оружие и начинают военные действия против представителей власти, то это называется мятеж, бунт, государственный переворот, — Зверь уже спокойно говорил, глядя Витковски прямо в глаза.

— Окей, как говорят наши друзья из Вашингтона, Ваша точка зрения мне понятна. Но и нашу точку зрения Вы должны понимать — на наших границах в соседней стране начинается гражданская война, да еще и на так называемых спорных территориях. Население этих территорий отказывается подчиняться властям и обращается за помощью к странам НАТО, в том числе и к нам. Польша, как Вы знаете — член НАТО. Поэтому, естественно, наши вооруженные силы, а кроме того, ограниченный воинский контингент стран НАТО были вынуждены обозначить свое присутствие в зоне локального конфликта. Так сказать, сдерживающий фактор, линия разграничения, — поляк говорил и все это время внимательно смотрел на реакцию Максима.

— Все это понятно. Хотя частично я не все помню… Но то такое — контузия. От меня-то Вы чего хотите? — Зверь действительно не понимал, куда клонит поляк.

— Ну, ладно, я не буду, как у вас говорят, тянуть кота за все подробности. Буду краток. Вы сейчас поправляйтесь, выздоравливайте, голову приводите в порядок. Вы не в статусе военнопленного или задержанного, как ваши соседи по палате — я имею в виду боевиков УПА. Вы журналист, лицо нейтральное. Поэтому после излечения Вас передадут правительству Украины. Но мы с

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату