Она слишком боялась, когда он впервые начал ухаживать за ней, поверила в их отношения чуть больше, когда исчезла Джина. А теперь девушка убедилась в его чувствах. Словно он излучал надежность.
— О, вот и доктор. Я уверен, что он скажет тебе то, что и я — у тебя все в полном порядке, — преувеличенно бодро заметил Джастин, поворачиваясь на звук шагов. — Я не знаю, какие у тебя брали анализы, так как меня к тебе не пустили во время обследования. Знаю только, что анализ крови брали точно.
В просторную одноместную палату вошел врач, мужчина неопределенного возраста, но почему-то вызывающий доверие одним своим видом. Возможно, дело было в уверенном облике и в извечной власти врачей над больными.
— Что с ней, доктор Форест? — с тревогой спросил парень, глянув на бейджик с его именем.
— С вашей девушкой все в полном порядке, — оскалился в приветливой усмешке доктор. — Она всего лишь беременна. Надеюсь, что эта новость порадует вас.
Врач с симпатией посмотрел на эту красивую молодую пару.
— Да-да, конечно, — запинаясь, проговорил Джастин, застывая на месте. Казалось, что его глаза остекленели.
Лиза же замерла от ужаса, зажмурив глаза, словно от этого кошмар должен был развеяться.
— У вас трехмесячная беременность, мисс, — продолжал радостно вещать доктор Джим Форест, раскрывая папку и заглядывая в записи. — Она протекает нормально. Никаких отклонений не выявлено. Я оставлю вас одних. Рекомендую вам, мисс, немного полежать, а потом вы уже можете идти. Конечно же, все зависит от вашего самочувствия, — он развел руками и с равнодушным видом вышел.
— Господи. Какой кошмар. А если твои родители узнают? — в ужасе восклицала Лиза, широко распахивая глаза и прижимая ладони к щекам. — Врач им не сообщил, я надеюсь?
— Нет, и не сообщит, — каким-то неживым голосом ответил Джастин. — Мы в частной клинке. А здесь желание клиента — закон. Нет, об этом не волнуйся. Мы успеем подготовиться.
— Милый, но как… Как это получилось? — Лиза со страдальческим видом заглянула ему в лицо. — Ты теперь ненавидишь меня, да? Ведь это я виновата.
— Не говори глупости, — резко оборвал ее парень. — Виноваты мы оба, потому что не предохранялись. Я слишком увлекся тобой, это чувство налетело на меня, как торнадо. Так внезапно… Я даже не успел ничего обдумать, просто не смог. Я себя не контролировал, но это лишь моя вина.
— Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? — каким-то мертвым голосом спросила Лиза, со страхом ожидая ответа. Одним словом он мог разрушить их отношения, разбить вдребезги ее любовь… Или подарить ей счастье.
Она пристально и напряженно вглядывалась в его лицо, стараясь не пропустить момента истины.
— Нет, — наконец, после долгих раздумий, отозвался парень. — Я этого не хочу. Я принял решение, — он с уверенностью взглянул ей в глаза. — Это наш ребенок. Мы должны пожениться. Ты ведь выйдешь за меня замуж, не так ли? — в его голосе снова прозвучала нежность. И опять он до боли сжал ее руку, но она не отдернулась, наслаждаясь его словами, погружаясь в них, как в брильянтовые воды подсвеченного солнцем океана. Это была сладостная фантазия.
"Неужели моя мечта сбывается? Разве такое может случиться?", — подумала она с волнением, ощущая, как дрожат пальцы. Лиза осознала, что в последние дни только и мечтала о том, чтобы Джастин Армстронг стал ее собственностью. Драгоценным супругом.
— Да, конечно, да, — зачастила она, облизывая внезапно высохшие губы. Лиза ощутила, что ее просто трясет.
Джастин сжал девушку в объятиях:
— Теперь мы сможем не прятаться. Теперь мы будем вместе. Официально, — с видимым наслаждением повторял он. — Если честно, мне уже так надоело скрывать свои чувства к тебе, оскорблять тебя дома, делать вид, что ты мне безразлична. Да, мои родные будут против, но мне все равно. Я пойду против них, — решительно произнес он. Но внезапно замолчал, выпустил ее руку и начал нервно расхаживать по палате.
Лиза со страхом наблюдала за ним, боясь, что он передумал, посчитал свои слова опрометчивыми.
Джастин решительно зашагал к ней, остановившись напротив кровати.
— Лиза, но наш брак невозможен, — сказал он, словно отрубив.
Сердце девушки словно разбилось вдребезги, его пронзила невыносимая боль.
— Да, но почему? Ты не хочешь… — забормотала она, с силой комкая одеяло.
— Да нет же. Я хочу… И люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — быстро отозвалась она, с нежностью и страстью глядя на него.
— Я знаю, милая, я знаю. Но между нами существует преграда. Ведь официально ты — моя сестра.
Девушка подавленно замолчала.
— Но ведь это неправда. Я ведь не твоя сестра, и вообще тебе не родственница по крови, — пыталась возразить она, отчаянно жестикулируя.
— Да, это так, — нетерпеливо отмахнулся Джастин. — Но ведь по закону, официально, ты считаешь моей сестрой. Наши родные нам просто не позволят этого сделать, это ведь такой удар по их репутации. Конечно, теоретически такое возможно, мы же действительно не кровные родственники, — он быстро глянул на нее. — Но тогда придется отменить твое удочерение, а на это мои родители не пойдут. Просто потому, что в этом случае всякие газетчики начнут лезть в их личную жизнь и плодить слухи. И возникнут сомнения, что наша семья такая идеальная, какой кажется со стороны, — он хмыкнул. — И поэтому мы никак не можем пожениться. И я не знаю, что теперь делать, — он беспомощно развел руками.
В комнате повисло тягостное молчание. Лиза кусала губы, пытаясь что-нибудь придумать. Сильные чувства рвали ее на куски. Давно уже она не испытывала таких порывов. Одновременно счастье и боль пытались порвать ее душу на кровавые лоскутки.
— Так я могу, ну, отказаться от удочерения? — наконец выдавила она, с надеждой вглядываясь в его черты. — Мы можем пойти к ним и все рассказать… Сказать, что я — беременна. И что мы хотим пожениться.
— Да, и тогда нас обоих выкинут из дома и лишат наследства, — с горечью отозвался Джастин. — И наш ребенок умрет с голоду, а за ним и мы с тобой. Или будем жить в нищете, на дне общества. Неужели ты желаешь такую судьбу нашему ребенку?
— Что же тогда делать? — с отчаяньем воскликнула Лиза, ударяя кулачком по кровати. — Я лучше умру, чем сделаю аборт. Это ведь наш ребенок. Ты и он — то, что у меня есть. Самое дорогое. Можно сказать, единственное, что на самом деле мое.
— Ты сможешь, любимая. Лучше, чтобы инициатива исходила
