Потянувшись в кровати, задалась вопросом, а надо ли мне идти на занятия в свете того, что, как минимум, половину рабочего дня я уже пропустила. Вспомнив свое расписание на сегодня, перевернулась на другой бок, укрылась покрывалом с головой, собираясь и дальше не разлучать себя с кроватью.
Звонок мобильного телефона, лежащего на тумбочке, разорвал тишину царившую в квартире.
— И кому я понадобилась? — заворчала, понимая, что сна все равно уже не будет.
Я нехотя протянула руку к трубке, подняла телефон, чтобы идентифицировать звонившего. Номер был не определен.
Черт, пока не примешь звонок, не узнаешь кому нужна.
— Наверное что-то важное, раз так долго звонят. — Я включила громкую связь. — Алло.
— Доня, привет дочка. Я тебе не отвлекаю? — жизнерадостный голос мамы заставил поморщиться.
Когда у нее был такой голос, то следовало готовиться к чему-то такому, что мне могло не понравиться.
— Немного.
— А ты где, доченька? — сладко-сладко пропела мама. — На занятиях?
Предчувствие подало сигнал, что раз мама спрашивает, то ей что-то уже известно. Проверяет. Я знала эту интонацию. Она несколько раз ее при мне употребляла, когда выясняла где "папаЖора". При этом она точно знала о его местонахождении.
— Нет, мама. Я не пошла на занятия. Проспала, — скрепя сердце сообщила маме, готовясь отхватить по полной программе. Но лучше получить за пропуски уроков, чем попасться на вранье. В первом случае мама просто пожурит, а во втором будет полгода вспоминать о случившемся.
— Ой, как хорошо, — воскликнула она, чем удивила меня еще больше.
— Что же в этом хорошего? — осторожно спросила.
— Доня, мы идем по магазинам, — торжественно заявила мама. — Пока я еду к тебе, будь добра собраться, накраситься и быть готовой к моему появлению.
— Мам, я не хочу по магазинам, — возмутилась.
— Кто тебя будет спрашивать? — заявила маман таким тоном, от которого у меня побежали по спине мурашки.
— А без меня ты не можешь? — спросила осторожно, помня во что превращается шопинг с мамой.
— Нет, — обрубила она. — К сожалению, у нас разные фигуры. Мерить на себя одежду для тебя это плохая идея. Поэтому быстро вылезай из кровати и марш собираться. Тебе на все про все пятнадцать минут.
— Но, мама. Мне ничего не надо, — пискнула, понимая, что вряд ли у меня получится остановить танк.
— Я сказала — надо, значит, надо. И никаких возражений, — на этом она отключилась, оставив меня в полном недоумении. Зачем ей понадобилось тянуть меня по магазинам, тем более в рабочее время?
Ответ напрашивался сам собой в свете последних событий. Мама решила самостоятельно меня упаковать ко дню рождения "папыЖоры", из чего следовало, что я буду представлена не одному десятку гостей.
Мама мной гордилась и при каждом удобном случае показывала своим знакомым, будто я драгоценная ваза эпохи Мин.
— Р-р-р-р, — мой рык был слышен даже на первом этаже. Я почему-то не сомневалась по этому поводу.
Подушка была выужена из под головы, чтобы в следующий миг полететь в стену.
К счастью, она изготовлена из крепкого материала и от удара в стену, с ней ничего не случилось, а то не избежать мне нравоучений по поводу того, как должны вести себя хорошие девочки.
Сделала несколько вдохов и выдохов, стараясь изгнать из себя всю отрицательную энергию, чтобы найти внутри силы подняться и выполнить то, что пожелала матушка.
Быть неблагодарным созданием я не любила, помня правила игры, негласно воцарившиеся в семье. Мама с "папойЖорой" меня обеспечивают на полную катушку, а я отвечаю им послушанием.
Кто-то посторонний скажет, что это сделка с совестью. Возможно, так оно и есть, но я, не имея ни образования, ни опыта, ни навыков не могла претендовать даже на самую захудалую работу. Сейчас везде требовались сотрудники с пятью годами опыта, а откуда их взять, если у меня нет даже высшего образования? Оставалось только ждать милости от родителей.
В принципе, требования мамы с отчимом были вполне приемлемы: учиться, не попадать в плохие компании и ситуации, не позорить семью. Ничего сложного. Но иногда к постоянным требованиям примешивались иные — разовые, как то появиться на приеме в честь дня рождения, выйти всей семьей на парад по случаю Дня Победы. Вот тогда сцепив зубы приходилось поступаться собственными чувствами. Впрочем, такие просьбы предков случались не так часто, я вполне могла из пережить, особо не напрягаясь и не нервничая.
Время шло, я была на полпути к ванной, когда опять зазвенел телефон. Да что это такое? Кому я опять понадобилась?
Побежала в спальню, схватила трубку:
— Кто? — заорала, даже не посмотрев на дисплей.
— Это Кира, — узнала голос нашей старосты. Он звучал слишком уж официально.
Насторожилась.
— Что случилось? — спросила уже спокойнее.
— Это у тебя что случилось, почему ты не пришла на занятия? — я замерла.
— Проспала. Решила не идти, — ответила чистую правду.
— Господин Датский, она заболела. Вот потому и не смогла прийти, — произнесла Кира явно не мне. — Говорит, что голова болит, в горле першит. Наверное, простудилась.
Бли-и-и-н, неужели это происки нового декана? Похоже на то. Но благодаря находчивой старосте я не выглядела злостной прогульщицей. Болезнь это уважительная причина, которую принимают во всех учреждениях в качестве отмазки.
— Передайте вашей подруге, а врать декану — нехорошо, — услышала на том конце. Как только появится на занятиях, пусть зайдет ко мне. Так и скажите.
— Да, господин Датский. Все передам как вы сказали, — ответила староста.
— Я и не врала, — гаркнула.
— Тихо ты, — шикнула на меня Кира. — Я тут тебя спасаю, а ты… все решила испортить, дуреха. Тут такой шмон. Декан проверяет явку на всем факультете. Я еле тебя прикрыла. А ты…
— А что я? Откуда я знала, что все так серьезно? — принялась оправдываться.
— Ладно. Забудь. Когда будешь? — поинтересовалась обычным голосом.
— Завтра. Мать тянет на шопинг, — пожаловалась.
— Мечта-а-а, — протянула Кира, прежде чем отключиться.
Хорошая девочка наша староста. Я ее очень любила, впрочем, как и многие другие студенты. Она ни раз нас выручала в сложных ситуациях.
Я только успела принять душ и высушить волосы, как в дверь позвонили.
— Вот засада, — по-прежнему держа в руке массажную щетку, отправилась открывать. — Мамочка, как я рада тебя видеть, — с порога кинулась на шею родительнице.
Не только мама могла манипулировать мною и приказывать, но и я. Зная наверняка как действует на мамочку телячьи нежности, я сразу же настроила ее на позитивный лад.
— Донюшка, моя деточка, я так по тебе скучала, — принялась обнимать, забыв все обличительные слова, которые собралась произнести в мой адрес, видя в несобранном виде.
Мама была пунктуальна до мозга костей и не любила людей, которые не поддерживали ее в подобном. А я иногда страдала некой рассеянностью, потому частенько и получала от родительницы на орехи.
— А как скучала я, ты не представляешь, — не имело значения то, что жили не так уж далеко друг от друга,
