Я задохнулась от удовольствия, чувствуя как жаром наполняется низ живота, заставляя желать чего-то такого, что еще никогда мною не было изведано. Поцелуй мужчины, вначале нежный и скромный, постепенно превратился в жаркий и неистовый. Рука Датского непонятно каким образом оказалась на моем затылке, не позволяя отстраниться.
Внезапно я услышала стон. Жадный и протяжный. Неужели его издала я? Не может этого быть. Только не я.
— Ты вся дрожишь, — произнес мужчина, отстраняясь. — Я опять тебя пугаю? — темные глаза внимательно смотрели на меня.
— Немного, — честно призналась я, пытаясь унять совершенно неуместную дрожь.
— Я тебе неприятен? — послышался следующий вопрос. Датский провел большим пальцем по щеке. Нежно, почти невесомо.
— Щекотно, — пожаловалась и склонила голову к его руке. То ли хотела прекратить ласку, то ли желала продолжения.
— А так? — большой палец переместился на мои губы и прочертил горизонтальную полоску, едва касаясь кожи. Легкие иголочки закололи изнутри, помимо воли они раскрылись.
А мне внезапно захотелось узнать какая на вкус кожа у Принца. Бес, сидящий глубоко внутри подтолкнул — не думай, действуй. Я чуть приоткрыла губы и захватила ими палец мужчины, провела по нему языком.
В тишине комнаты раздался глухой стон и он мне не принадлежал.
— Что ты со мной делаешь, девочка? — хрипло прошептал мужчина, поводя по губам пальцем. Я вновь захватила его и чуть втянула в себя.
Повторный стон вырвался из его горла.
Внезапно мужчина подхватил под попу, развернулся и усадил на кухонный стол, став между моими разведенными ногами. Теперь мое лицо оказалось выше, чем его.
— Дотронься до меня, — попросил мужчина, и сам подхватил мои руки и положил себе на плечи.
— Вы все еще горите, — прошептала, коснувшись кожи мужчины.
— Не важно. Все не важно, — произнес он, потянувшись к моим губам.
Целоваться, когда обнимаешь кого-то за шею, гораздо удобнее. Это выяснила сразу же, стоило нашим губам встретиться. Датский еще ближе привлек меня к себе, отчего я через одежду ощущала мужское тело. Мои руки, вначале совершенно безжизненно лежащие на плечах, вдруг обрели подвижность и заскользили, ощупывая и изучая. Дыхание и без того частое вырывалось чуть ли не со всхлипом, как только мне удавалось вздохнуть. По моей спине блуждали чужие ладони, но в какой-то миг они опустились и, захватив край кофты, потянули ее вверх. Я не сопротивлялась, позволяя стянуть ее с себя, оставшись лишь в кружевном бюстгальтере.
— Какая ты красивая, — Датский чуть отстранился, разглядывая меня.
Мне же с одной стороны хотелось прикрыться ладонями, а с другой выпятить вперед грудь, показывая ее в более выгодном свете. Розово-желтое кружево прекрасно оттеняло бархатистую кожу. Взгляд полный неприкрытого желания скользил по коже, обжигая и вызывая томление внизу живота. Грудь мужчины часто вздымалась, как будто он не меня разглядывал, а только пробежал стометровку.
— Я хочу увидеть какого они цвета, — произнес он, протягивая руку, чтобы в следующий миг зацепить пальцем кружево и стащить его вниз, обнажая розовый сосок. Вначале один, а затем и другой. В этом жесте было что-то безумно развратное и возбуждающее.
Я откинулась назад, упершись руками по обе стороны от себя. С раскрытыми по максимуму глазами следила за мужчиной, ловила каждый его вздох, каждый брошенный на меня взгляд, впитывала в себя, все больше и больше воспламеняясь.
Он нежно подталкивал меня к обрыву, а я и не сопротивлялась, желая узнать что же будет дальше.
А дальше Датский склонил голову и вобрал в себя мою призывно торчащую вершинку, внезапно превратившуюся в твердый камешек от чужого пристального внимания.
— Ах, — слетело с моих губ. — Ох, — пронеслось, когда жаркие губы переместились на вторую грудь, в то время как пальцы ласкали другую.
Кровь, ускоряясь, понеслась по венам, распространяя возбуждение по всему телу. Жадные руки блуждали по моим ногам, животу, груди, медленно затягивая в омут, из которого не выбраться.
Поцелуи жаркие, страстные, обжигающие сводили с ума, вызывая бурю чувств и новых, доселе не испытанных, эмоций.
Я буквально плавилась под натиском мужчины.
Щелкнула застежка бюстгальтера, а он сам цветным облаком упал куда-то на пол. Теперь ничего не мешало шальным губам блуждать по моему телу. Ключицы, шея, опять ключицы, плечи, грудь, живот, снова грудь. Ничего не оставалось без внимания.
— Как же здесь неудобно, — проворчал Датский и одним движением посадил меня верхом на себя… и понес.
Мои руки интуитивно поднялись и обхватили крепкую шею.
Глаза в глаза, не размыкая контакта, чуть пошатываясь мы дошли до спальни, где я ночевала в прошлое мое появление.
— Моя постель пропахла потом, — шепнул мне на ушко Датский, обдавая своим дыханием.
Было удивительно, но запах мужчины я не воспринимала как чужеродный, он меня совершенно не раздражал и не заставлял морщиться. Я, наоборот, с удовольствием вдыхала острые нотки исходящие от кожи мужчины.
Приземление на кровать произошло практически мягко, если не считать того, что Датский упал следом за мной и практически на меня.
— Я чуть-чуть не в форме, — мужчина откатился на бок, но тут же принялся меня ласкать свободной рукой.
Губы нашли мои и принялись посасывать. Пальцы гладили кожу, повторяя очертания лица. Я млела от чувственной ласки, сводящей с ума. Жидкое возбуждение разлилось по венам, не позволяя думать ни о чем, кроме как о продолжении.
Прикосновения мужчины становились все более откровенными. И в какой-то миг я поняла, что на мне нет одежды, ее смахнули одним движением, стянув юбку, колготки и трусики. И теперь я лежала полностью обнаженной освещаемая мягким рассеянным светом, исходящим откуда-то сбоку. А на до мной возвышался мужчина в первозданной своей красоте.
Горячее тело накрыло мое. Я еле слышно охнула, чувствуя незнакомую тяжесть. Толчок. И острый укол боли, пронзающий тело, заставил вскрикнуть и зажмуриться, пережидая.
ГЛАВА 24
"— Что-о-о? — Датский замер. Я чувствовала напряжение исходившее от мужчины, но глаза открыть боялась, понимая, что вот сейчас наступит минута откровения. — Почему ты не сказала? — гневно рыкнул он, скатываясь с меня и поднимаясь на ноги. В его вопросе было столько негодования, что я испугалась, что он может со мной сделать, считая что я его обманула.
— А вы не спрашивали, — прошептала, сворачиваясь в клубочек, к физической боли начала добавляться моральная, медленно просачивающаяся в сознание. Еще недавно мне было хорошо, как не было никогда ранее. Теперь же я чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Что со мной не так? Почему со мной каждый раз происходят какие-то вещи, от которых хочется забиться в дальний угол, чтобы не ощущать себя.
— Донна, я думал… — он заметался по комнате, не обращая внимание на свою наготу.
Я же пыталась не подпустить к себе темноту, подкрадывающуюся со всех сторон.
— Нет. Не надо. Не хочу. Не трогайте меня, — воспоминания прорвались через истончившийся барьер прошлого.
— Да не трогаю
