Сжимаю зубами подушку, чтобы не завыть от боли.
Она сжирает меня, фактически выплевывая лишь кости.
Иногда мне кажется, что она душит меня.
Лучше бы задушила. Я не хочу ничего чувствовать.
Похороны прошли, словно в тумане. Вот я стою в черном платье, бессмысленно смотрю на деревянный ящик, который опускают землю. Кидаю горстку земли перед тем, как его закопают. Я ничего не чувствую, кроме огромной пустоты.
Тетя Маргарет плачет. Да многие люди плачут. Я не проронила ни слезинки.
Меня легонько придерживает за локоть Найл. Я не отвечала на его звонки все эти три дня, но на похороны он пришел. Я видела, как по его щеке пробежало пара слезинок, когда люди говорили хорошие слова о Сьюзен. Она так же была дорога для него, как и для меня.
Во время всей церемонии он был рядом, держал меня за руку, иногда чуть сильнее сжимая пальцы. Я ничего не чувствовала.
Наконец, вся эта мука закончилась, и я поспешила уйти с этого места. Найл проводил меня до дома, перед прощанием поцеловав в висок.
- Может, я останусь с тобой?
В ответ я лишь качнула головой, развернувшись к двери. Он развернул меня и схватил мое лицо в свои ладони, заглядывая в пустые глаза.
- Скажи хоть что-нибудь!
Я молчала. Он нервно закусил губу и притронулся губами к моим губам. Я никак не отреагировала, лишь тихонько выдохнула.
- До завтра, Карен.
Я, молча, поднялась к себе, и, не раздеваясь, легла в постель. До какого завтра? Что может быть завтра? Меня это совершенно не интересует.
Солнце ярко освещает все вокруг. Погода радует людей своими теплыми лучами и не единой капли дождя. Май практически закончился.
В сердце может быть холод? И пустота?
Может. Возьмите в пример девушку, которая смотрит немигающим взглядом на фото, на котором изображена улыбающаяся блондинка.
Какая она веселая. И счастливая. Такой я ее запомнила навсегда. Надеюсь, ей там очень хорошо.
На землю мягко падают два алых цветка, касаясь друг друга лепестками.
Со дня похорон прошло два дня. Я так и не ела, не произнесла ни единого слова. Не общалась с Найлом.
Он приходил каждый день, пытаясь хоть как-то растормошить меня. У него ничего не вышло.
Странно, но боль не проходила. Ни на секунду. Ни на миг. Она все также была на самом пике, никак не спадая вниз и не сбавляя позиций.
Сколько еще будет продолжаться эта мука? День? Неделя? Год? Я не живу, а существую.
Обхожу могилу вокруг, сажусь на землю, оперевшись на холодное надгробие, подтянув к себе ноги. Опускаю голову на мрамор, задерживая дыхание. Ты здесь, со мной, рядом.
- Помнишь, ты спрашивала, почему я не люблю Рождество? – я немного вздрогнула, когда услышала свой голос. Такой хриплый, словно у заядлого курильщика с огромным стажем. Горло запершило, и я закашлялась. Да, безмолвные дни дали о себе знать.
- Два года назад, в Рождество, я испытала первое предательство. Я дала себе слово, что после этого случая я буду сильной, во что бы то ни стало, я не буду давать волю чувствам и эмоциям. Именно поэтому я не люблю Рождество.
Я выдохнула, задерживая дыхание. Мне словно стало легче, я будто освободилась от тяжкого груза.
- Меня вновь предали. И ты поддерживала меня, как никто другой. Как я могла думать, что ты зануда… - я запнулась, в горле вновь образовался ком. Но слез вновь не было. Я словно растеряла остатки всех своих чувств.
- Ты хотела, чтобы я пошла на выпускной. Я не могу, понимаешь? Я не хочу никого видеть, ни с кем общаться. Я просто ничего не хочу.
Я приложилась щекой к холодному мрамору и замерла. В висках стучало, руки немного тряслись. Мне было очень плохо.
Послышались тихие шаги, и я испуганно повернула голову.
- Карен? Я знал, что ты здесь.
- Зачем ты пришел?
- Я тоже скучаю по ней, - Найл присел на лавочку рядом с надгробием и грустно глянул на фото.
Я вновь промолчала, лишь прикрыв глаза. На кладбище стояла тишина. Лишь ветерок тихо обдувал листья деревьев.
- Я знаю, как тебе плохо…
- Ты ничего не знаешь.
- Хватит отталкивать меня. Откройся мне. Я могу помочь.
- Как? – я горько усмехнулась. – Дашь мне успокоительное?
- Мы просто можем поговорить. В любое время.
Я вновь промолчала, а затем поднялась и схватила сумку. Найл поднялся вслед за мной, наблюдая за моими действиями. Увидев, что я собираюсь уходить, он подбежал ко мне и перегородил проход.
- Ты не должна уходить.
- Отпусти меня.
- Ты должна сказать ей, как тебе больно. Должна сказать, что ненавидишь ее за то, что оставила тебя. Скажи это!
- Прекрати! – закричала я.
Да, это произошло. Слезы хлынули из глаз с бешеной силой, словно я сдерживала огромный поток океана, целую вечность, и, наконец, он прорвал дамбу преграды. К горлу подступили рыдания, которые я не могла сдерживать. Они захлестывали меня, топили, накрывали с головой. Эти дни без слез давали о себе знать, а теперь просто убивали меня.
- За что?! Почему? – я подскочила к надгробию и ударила по нему кулаком. Рука сразу же отдала болью, но мне было плевать. Боль в сердце была намного сильнее.
- Как ты могла оставить меня? Как ты могла??! – кричала я.
Найл стоял в сторонке и наблюдал за мной. Если бы я могла посмотреть на него, то увидела бы боль в его глазах. И сожаление.
По щекам катился град слез. Непрекращаемый поток. Я захлебывалась в рыданиях, и ничего не могла с собой поделать. Я слишком долго сдерживала себя.
Ноги подкосились, и я упала на колени перед надгробием. Смотря на фото девушки, я стирала пальцами слезы со щек, которые вновь и вновь лились. Как же мне больно, пожалуйста, прекратите это!
Я закрывала рукой губы, пытаясь заглушить рыдания. Я просто выла от боли.
Найл сочувственно присел рядом со мной, кладя руки мне на плечи. Затем он прижался к моей щеке своей щекой, и я почувствовала, что он тоже плачет. Нам обоим очень больно.
- Почему, почему, почему? – кричала я, захлебываясь в рыданиях. – Ты нужна мне!
- Тише, тише, - шептал Найл, сжимая меня за плечи.
- Почему? – словно заезженная пластинка твердила я.
- Ей хорошо там, на небесах. Она смотрит за нами. Она рядом, - успокаивал меня Найл.
- Ты нужна мне, - судорожно прошептала я, а затем повернулась и уткнулась носом в плечо блондина.
Он крепко прижал меня к себе, шепча успокаивающие слова мне на ухо. Я обняла его так, словно он мое последнее спасение, заглушая рыдания.
- Нужна, нужна мне, - без остановки твердила
