– Выглядишь ты эффектно, – признала Лиза. – Спортивная стройная фигура, длинные ноги, правильные черты лица. Но для попадания в мой отряд этого мало. Гораздо важнее физической формы и внешних данных нравственные и личные качества кандидата. Расскажи о себе.
– Наталья Амазян, двадцать два года. До вторжения работала в автошколе города Красноармейска инструктором по вождению. Кроме того, подрабатывала на личной машине таксистом в агентстве, но это было неофициально, без оформления в трудовой книжке. Сумела-таки в двух чисто мужских коллективах преодолеть недоверие и сломить устоявшийся стереотип про женщину за рулём как обезьяну с гранатой. Да и клиенты, и обучающиеся вождению гораздо меньше нервничали, когда инструктором была женщина. Мои хобби – мотоциклы во всех их проявлениях: мототриал, мотокросс, туризм, спортбайк. Мотоциклы – это моя слабость, я даже участвовала в соревнованиях по мотокроссу в классе сто двадцать пять кубических сантиметров…
– Я вспомнил её! – неожиданно перебил рассказчицу подошедший Сергей Воронов. – Именно она приезжала в нашу деревню Думино на мотоцикле, раздавала листовки и расклеивала объявления.
Я вспомнил Думино, и события того трагического дня опять нахлынули на него. Ночевка на болоте, разбитая колонна техники, раненый, истекающий кровью капитан, хирургическая операция в полевых условиях, оборона Думино и смерть Галины… Воспоминания оказались столь яркими, как будто всё описанное случилось буквально только что. Мне даже потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и вернуться к реальности.
– Давно ты покинула ряды «красноармейских»? – поинтересовался я у кандидатки.
– Сразу после событий в Думино… Хотя откуда вы про меня знаете? – растерялась и нахмурилась Наталья, а потом вдруг вспышка озарения изменила её лицо. – Так это вы были в Думино! Точно! Как же я сразу не догадалась?!
Не вдаваясь в детали, я подтвердил, что именно мой отряд защищал деревню, и попросил Наталью подробнее рассказать о её службе в Красноармейске и событиях в Думино. Хотелось понять произошедшее с точки зрения противоположной стороны.
Девушка подтвердила, что она после первых дней вторжения, сопровождавшихся полнейшим хаосом и крушением привычного мира, вступила в отряд самообороны Красноармейска. Тогда в городе царили паника, страх и смерть, а военная часть на проспекте Испытателей представляла собой островок стабильности и порядка в бушующем океане страха и неопределённости. Это было место, где военные организовали раздачу еды голодающим горожанам. Место, куда стекались сотни испуганных вторжением людей, потерявших родных и близких.
Почти сразу собравшихся разделили на две касты – военные и гражданские. Гражданские были заняты на разных работах в городе – убирали трупы с улиц, разбирали завалы, грузили ценности на охраняемые склады. Военные занимались охраной гражданских, а также занимались поиском выживших в городе и соседних деревнях. Наталью попытались сперва приписать к гражданским, однако она сумела настоять на своей полезности в качестве военной разведчицы.
После этого Наталья ездила на своём личном мотоцикле по соседним посёлкам, раздавая агитационные листовки и собирая сведения о выживших. Сперва девушка считала, что поступает правильно – шансы самостоятельно выжить у жителей маленьких деревень практически отсутствовали. Лишь сообща в крупном городе возможно было организовать круглосуточное наблюдение за небом, а также должную оборону от бандитов и мародёров. Девушка честно призналась мне, что прекрасно понимала, что обычно следует за её визитами – в разведанную деревню врывались бойцы и силой забирали всех молодых и крепких жителей. Также Наталья, скривившись от неприятных воспоминаний, сообщила, что своими собственными глазами видела, как «красноармейские» солдаты обращались с захваченными беспомощными пленниками, особенно с молоденькими красивыми девушками. Но какое-то время разведчица старательно приглушала свою совесть, считая случаи жестокости и насилия неизбежными при формировании нового порядка. Но даже творящейся жестокости существует предел, после которого мириться с ней оказывается невозможно.
– Однажды нам в отряд назначили повариху, девчонку лет четырнадцати, солдаты её захватили в каком-то посёлке к югу от Красноармейска. У этой несчастной девочки не было одного глаза – военные его выкололи в наказание за то, что девочка вздумала сопротивляться насильникам. Когда я её увидела – измордованную и полностью сломленную морально и физически, то не смогла уснуть ночью. Тогда же твёрдо решила в ближайшие дни бежать из Красноармейска. Но пока я решала, куда же мне податься, всё случилось само собой…
Наталья рассказала, что находилась на очередном выезде, проверяя дачные домики вдоль Большого Московского Кольца, когда услышала по рации о пропавшей группе захвата, направленной в деревню Думино. Это сообщение напрямую касалось лично её, так как ранее именно Наталья проверяла Думино и представила отчёт, из которого выходило, что обитателей совсем немного, и никакого сопротивления группе захвата оказать они не в состоянии. Но ведь оказали!
Когда по рации на секретной волне стал говорить неизвестный старик, сообщивший об уничтожении всех посланных военных, Наталья поняла, что возвращаться обратно на базу ей нельзя ни в коем случае. Поскольку её разведданные оказались неверными, именно её обвинили бы в провале задания и гибели бойцов. Самое меньшее наказание, которое грозило ей – лишение всех привилегий и перевод в разряд гражданских. Поэтому разведчица, не колеблясь ни секунды, развернула мотоцикл и помчалась куда глаза глядят подальше от Хотьково и Красноармейска.
Сперва девушка направилась в Дмитров, однако на самых подступах к городу её мотоцикл обстреляли, пришлось срочно разворачиваться и уезжать не солоно хлебавши. Оставалась только одна дорога – на север по ведущему к Вербилкам и Талдому шоссе.
Молодую мотоциклистку хорошо приняли в Вербилках, однако Наталья сразу поняла, что это не выход. Выживших в Вербилках осталось слишком мало, и они были слабы. Не сегодня, так завтра к ним приехала бы группа захвата из того же Сергиева Посада или Дмитрова, и всех выживших оптом взяли бы в плен. Поэтому утром бывшая разведчица поехала на северо-запад. Ехала неторопливо, так как приходилось часто прятаться и пережидать угрозу с неба. Наталья Амазян стремилась в Дубну, но уже на самых подступах к этому городу неожиданно стала свидетелем жестокого боя с применением миномётов и танков. Молодая девушка пролежала в кустах почти весь день, наблюдая за развитием конфликта. А потом, как ей тогда показалось, выбрала более сильную сторону – Кимры.
Приняли её настороженно, мотоцикл и автомат сразу же конфисковали. Но хотя бы не сослали на постройку укреплений, а назначили водителем при штабе «восточного фронта». Когда же было подписано перемирие с Дубной, Наталья осталась персональным водителем полковника Виктора Черепа, коменданта восточного берега. Лишь вчера, после трёх месяцев недоверия, ей вернули оружие. И заодно приказали затаиться на нефтебазе и участвовать в большой засаде на отряд Полигона. Засада с треском провалилась, Полигон победил. Наталья грустно вздохнула:
– За три прошедших месяца я так и не стала своей в
