Я бережно положил Лизу на заправленную койку. Затем расшнуровал и снял с девушки высокие ботинки, задвинув обувь под кровать. Лиза улыбалась во сне – наверное, ей снилось что-то хорошее. Я присел на краешек кровати и с теплотой смотрел на спящую лучшую подругу. Какая же она всё-таки хрупкая и нежная! Даже не верилось, что в этом маленьком теле скрывалась настолько сильная личность.
В помещении из-за работающей вентиляции было достаточно прохладно. Наверное, стоило укрыть спящую девушку тёплым одеялом, но предварительно нужно было снять с неё мокрую куртку и забрызганные грязью брюки, чтобы не пачкать чистое постельное бельё. Я не знал, как отличающаяся крутым нравом Фурия отреагирует на попытку её раздеть, но решил рискнуть. Расстегнул молнию спереди и, слегка приподняв девушку, освободил её от тяжёлой мокрой куртки. В передних карманах куртки, судя по всему, находились два пистолета. Я повесил куртку на вешалку и занялся брюками защитного цвета. Расстегнул широкий ремень и пуговицы, после чего осторожно буквально по сантиметру стянул мокрые грязные брюки со спящей подруги. Фурия, к счастью, не проснулась. Приподняв девушку, я расстелил кровать и бережно уложил на неё свою подругу. Накрыл Лизу одеялом и уже направился к выходу, как вдруг услышал за спиной задорный голос:
– А поцеловать перед сном?!
Улыбающаяся Лиза сидела на кровати, сна у неё не было ни в одном глазу.
– Так ты не спала? – не поверил я.
– Спала. Я проснулась, когда ты меня на руках выносил из машины. А потом просто изображала спящую. Интересно ведь было, что ты собираешься делать со мной дальше?
Я медленно вернулся и присел на кровать девушки. Поинтересовался недовольно:
– Ну и как, удовлетворила своё любопытство?
– Признаюсь, я даже несколько разочарована, Виктор. Ты оказался слишком правильным. Понятно, что я бы не позволила никакие вольности, но ты ведь даже и не попытался! Мне как женщине даже несколько обидно – неужели я тебе совсем не нравлюсь?
Видя моё удивлённо вытянувшееся лицо, Лиза рассмеялась:
– Да я пошутила, успокойся. Спасибо, что донёс меня до постели, а то я действительно устала и просто отключалась на ходу. Кстати, будь другом, принеси мои костыли, они в машине остались.
Я молча направился к машине, по дороге пытаясь понять, что же это было? Шутка? Или девчонка попыталась открыться, но в последний момент испугалась? Я уже гораздо лучше понимал свою подругу, но Лиза нередко по-прежнему ставила меня в тупик своим экстравагантным поведением. Так и не сделав никакого определенного вывода, с костылями в руках вернулся в спальню девушек. Лиза спала. На этот раз, похоже, по-настоящему.
* * *Уже второй час я разглядывал многокилометровую линию укреплений, блокирующую Дубну с севера. Осмотр приходилось вести крайне осторожно через небольшие амбразуры в заложенных кирпичом оконных проёмах разрушенной многоэтажки, так как со стороны «кимринских» активно работали снайперы. Несмотря на замурованные окна, холодный сквозящий ветер через многочисленные пробоины в стенах свободно гулял по пустующему заброшенному зданию, заставляя людей кутаться в тёплые куртки и прятать зябнущие руки в карманах.
Линия укреплений «кимринских» находилась на противоположном берегу широкого водного канала, отмеченного на карте как «Северная канава». Эта «канава», существенно расширенная и углублённая противником за последние месяцы, десятикилометровой дугой от Волги до Волги огибала Дубну и служила прекрасным естественным препятствием. Само форсирование этой водной преграды уже представляло собой нетривиальную задачу. Но главная трудность была, естественно, не в этом тридцатиметровой ширины канале. Весь противоположный берег представлял собой сплошную непроходимую полосу из минных полей, густых мотков колючей проволоки и противотанковых вкопанных бетонных столбов. Далее за этой полосой шёл двухметровый железобетонный забор, за которым укрывались защитники баррикады.
– Вон чуть левее обрушенного моста, где поваленный набок экскаватор, достаточно мелко и берег пологий. Там может пройти бронетехника, – пояснял мне военный комендант Дубны капитан Грабин, вызвавшийся лично показывать гостю город.
– А как же бетонные блоки на том берегу? – уточнил я, рассматривая в бинокль указанное место.
– Блоки… Проблема, конечно. Их придётся как-то предварительно убрать. Сапёрам ночью подкрасться и заложить взрывчатку. Или зацепить тросом и стянуть тягачами в воду.
Я скептически покачал головой. Нет, не годится – вряд ли противники, даже ночью активно ведущие наблюдение за блокированным городом, будут безучастно наблюдать, как сапёры Дубны закладывают мощный фугас в одном из самых напрашивающихся мест прорыва блокады. Грабин и сам это прекрасно понимал, поскольку буквально полчаса тому назад рассказывал, насколько тщательно противник ведёт наблюдение – часовые за стеной находятся через каждые сто метров, просматривая местность через специальные амбразуры. Ночью постоянно работают прожектора, установленные на высоких мачтах над забором и освещающие канал. Мобильная группа из полусотни бойцов Кимр находится в состоянии постоянной готовности где-то в секретном укрытии по ту сторону забора и прибывает к месту прорыва укреплений самое позднее через пять минут.
Снизу раздался крик помощника коменданта, сообщившего, что обед готов. Капитан Грабин оторвался от бинокля и протёр платком уставшие и слезящиеся от холодного ветра глаза.
– Ладно, Виктор, самое важное я показал. Осталось конкретно обмозговать – как, где и когда? А пока давай спускаться отсюда, пока мы воспаление лёгких не подхватили от такой промозглой погоды.
– Я сделаю ещё пару снимков и спущусь следом, – проговорил вооруженный фотоаппаратом Слава Першин, которого я взял с собой в качестве военного консультанта.
Славик подошёл к окну и просунул в амбразуру длинный объектив. Буквально тут же с внешней стороны стены раздался тупой резкий удар, словно молотком со всего маху ударили по сухой деревяшке. Фотограф резко испуганно отшатнулся.
– Живой? – с тревогой в голосе уточнил комендант.
– Живой. Вы зря волновались. Снайпер попался не слишком опытный, почти на метр промахнулся, – успокоил всех Славик, указав рукой на облачко цементной пыли возле оконной рамы.
– Просто далековато снайпер находится от этой высотки, а ветер сегодня сильный. Обычно этот снайпер не промахивается, – «успокоил» нас капитан Грабин. – Троих корректировщиков мы тут потеряли, но так и не поняли, где эта сволочь сидит. Мои бойцы каждый камушек на том берегу самым тщательным образом просмотрели через оптику, но не смогли найти этого гада.
Славик как-то сразу погрустнел, но всё же быстро взял себя в руки. Уже не рискуя, он сделал с безопасного места снимки обрушенного моста, подбитого лежащего в воде экскаватора и далёкого бетонного дота на противоположном берегу. Когда фотограф закончил, все стали спускаться. Осторожно проползли под большой дырой в стене от попадания снаряда. Затем, пригнувшись, пробежали под выбитым окном, а
