И о продаже более четверти миллиона экземпляров в твердом переплете его второй книги стихов:
«Очаровательно и разрушительно. Приходится внимательно следить за этим. Нельзя, чтобы это ударило мне в голову. Я просто тот единственный в поколении чернокожий, которому выпал шанс говорить во весь голос. Что касается личного существования поэта, то нас сейчас так много во всем мире и мы так тесно связаны, что всякая мелкая вспышка энтузиазма масс кажется огромной и способна поддерживать поэта, творческую личность, если ее потребности скромны, как мои».
Мартин переключился на лит-слой: к нему хлынули слова расплескались вокруг имена даты наставники, в целом не имеющие отношения к делу, даже такие сведения, которые он счел бы глубоко личными и не подлежащими разглашению, ранняя оценка психопрофиля в 2021 году – чересчур рано, чтобы заслуживать доверия, – сделанная шутки ради описывающая Голдсмита как уравновешенного упрямого юнца с хорошо контролируемой, но распознаваемой манией величия и даже склонностью к мессианству. Юнг: «Мессианство всегда связано с комплексом неполноценности». Но в данном случае никаких тому доказательств.
Он особо отметил для себя отсутствие сведений о детстве – ничего о том, что было с ним до пятнадцати лет. Голдсмит-подросток на семейных видеозаписях не походил ни на отца, ни на мать, отец – дородный представитель среднего класса, веселый, мать – худая и серьезная, намеренная дать ребенку хорошее литературное образование, книги, никакого визио: Казандзакис Кавафис в греческом оригинале Джойс оба Берроуза Эдгар Райс и Уильям и Шекспир Голдштерн Ремик Рэнделл Берджесс, поэты нового века и прозаики американского Среднего Запада, где Голдсмит жил в отрочестве и до двадцати с небольшим, пока не написал первую книгу, отсюда и смешанный акцент. С проявлениями расизма в юности практически не сталкивался, дружил с одноклассниками и хорошо вписывался в бытие среднего класса.
Список за списком. Любимые продукты в пятнадцать (записал сам Голдсмит): жареная на сковороде натуральная выращенная рыба, пряный синтестейк, помидоры и яблоки
прокручиваем быстрее
третий по успеваемости ученик средней школы естественные науки математика первый лит второй и третий в драматургии второй в истории социальных наук; первая любовь в последний год обучения (см.: автобиография 2044 года «Дом яркой звезды», компания «Альбигони»), все хорошо все нормально все в полном порядке, но в его работах еще нет гениальности, проявившейся лишь после того, как ему исполнилось двадцать, написание пьес ранний черновик пьесы «Моисей» (доступно факсимильное воспроизведение текста)
Первая книга стихов затем вторая и успех и стабильная карьера в течение десяти лет женат без детей вскоре развод по согласию сторон; за этот период десять книг поэзии и семь пьес все зрелые три успешные постановки вне Бродвея также успех в Лондоне Париже Пекине, приглашен в Пекин по программе культурного обмена затем в Японию затем в Объединенную Корею и наконец в Экономическое Сообщество Содружества Юго-Восточной Азии, где четырежды издавался в 2031–32 годах (трижды – пиратски) и где его пьесы в период экономического оживления ставят на волне популярности на Западе и особенно в Северной Америке; триумфальное возвращение из этого тура несколько разрушительных любовных приключений, подробно описанных в многочисленных ЛитВиз-передачах; одно из них завершилось в 2034 году самоубийством женщины.
Два года Голдсмит скрывался. На самом деле в Айдахо с друзьями проходил обряд очищения длиной в год.
Мартин остановился, хмурясь. Опознав возможную точку входа, он запросил информацию об этом обряде.
Затем следовало интервью с Реджинальдом и Франсин Киллианами, основателями центра духовного очищения «Чистая земля» в 20 милях к северу от Бойсе на границе штата Орегон. Реджинальд высокий и тощий, в комбинезоне, с перевязанными тесьмой черными волосами, глаза недобрые мудрые, вытянутое лицо с приклеенной улыбкой: «В нашем центре побывало множество интеллектуалов и знаменитостей. Они приезжают, чтобы очиститься сбалансированной естественной вегетарианской диетой и минеральной водой. Приезжают слушать музыку, только доклассического периода, только на старинных инструментах. Приезжают ради огромного неба и звездных ночей. А мы даем им советы. Помогаем вписываться в двадцать первый век, что совсем не легко, все крайне античеловечно, неестественно, технологично. Эмануэль Голдсмит приехал сюда и провел с нами год. Мы стали очень хорошими друзьями. Он занимался любовью с Франсин». На экране Франсин, худая, напоминающая лань, с длинными прямыми рыжими волосами, задумчиво улыбается: «Он был великолепным внимательным любовником, хотя и склонным к насилию. Гнев и печаль переполняли его. Ему требовалось кое в чем разобраться, и я помогла ему. В нем бушевали горечь и ненависть, ведь он не знал, кто он. Покинул он нас умиротворенным и снова стал писать стихи».
Действительно, в следующие пять лет вышли четыре книги, среди них переработка ранних африканских стихотворений. В 2042 году Голдсмит познакомился с другим своим поклонником, полковником сэром Джоном Ярдли, самопровозглашенным благожелательным тираном («в греческом смысле») Эспаньолы. Ярдли пригласил его посетить Порт-о-Пренс, что он и сделал в 2043-м. Подробности этого визита были недоступны, но они, видимо, хорошо поладили, и Голдсмит выражал восхищение непредвзятостью и разумностью Ярдли перед лицом сложностей и неразберихи двадцать первого века. Один из комментаторов-новостников на виз-кабельном канале сказал так: «Хвалы, возносимые Голдсмитом полковнику сэру Джону Ярдли, показывают политическую грамотность, типичную для поэтов, а именно нулевую, полностью отсутствующую. Ярдли добился процветания своего государства ввиду нежелания великих современных держав делать грязную работу своими руками. Он превратил свою армию отборных наемников в общемировой бич, нанимаемый «важными птицами», чьи мишени тщательно отбираются, а средства точны и изощренны. Кроме того, Ярдли обвиняют в изготовлении и экспорте гнусных пыточных устройств, вторгающихся в разум машин боли, которые, в частности, используют селекционеры, преследующие всех нас. Не важно, что наш собственный президент Рафкинд наладил открытые связи с Эспаньолой и Ярдли; не важно, что сейчас век «коррекции» и «возмужания» и что многие восхищаются действиями и селекционеров, и полковника сэра Джона Ярдли… Восхищение Голдсмита доказывает, что он – предатель в рядах гуманистической интеллигенции, перебежчик, рифмоплетный друг врагов рода человеческого».
Красивая формулировка; но у поэтов бывали и более экстремальные связи, чем эта, и притом до массовых убийств поклонников и учеников не доходило. Никакой прямой связи тут нет.
Голдсмит, как когда-то Эзра Паунд, став апологетом Ярдли, прославился неумелыми и, возможно, опасными попытками поиграть в политику, которые укрепили его положение в литературе. Возможно, именно потому он так и поступил. Мартин рассматривал его действия как позу или хладнокровный замысел; это, по крайней мере, имело какой-то смысл. Тем не менее просочившиеся в прессу и ставшие достоянием публики телефонные звонки пересылаемые визио переписка Ярдли и Голдсмита не выявили никакой позы; поэт искренне восхищался полковником. «Триста лет назад вы могли бы объединить Африку против португальцев и англичан; я сейчас мог бы быть там, цельный человек в теплой, кофейного цвета, без капли молочного оттенка, сердцевине Черности».
Очень близко к пустословию. Мартин покачал головой и продолжил чтение. Письмо
