Хмурюсь, вновь пробегая взглядом по залу. Среди тех, с кем я знакома, замечаю и других, неизвестных мне личностей. Двое красноволосых мужчин в возрасте, один совсем молоденький парнишка, такой же синеволосый, как королева, несколько альбиносов-мужчин и три беловолосые девушки…
Так где же Лурита?
— Дей! — тихий всхлип за спиной, и я быстро оборачиваюсь.
С нехорошим предчувствием, между прочим. Потому что опасаюсь худшего. Того, что дядя ее запер, голодом морил, со мной переписываться не разрешил и на праздник не пустил. И ей пришлось сбегать невесть как, а потом пробираться тайком в зал. Соответственно я увижу ее растрепанную, жалкую, тощую, оборванную…
Хм! Смотрю на подругу и успокаиваюсь. Платье красивое, из ярко-зеленой блестящей тафты, по-моему, даже излишне нарядное. Прическа аккуратная и опять-таки праздничная. На руках синяков нет, а вот браслет, наоборот, имеется. Лицо… да, лицо расстроенное, но отнюдь не истощенное.
И в чем же проблема?
Тяну ее за руку, чтобы села рядом и не привлекала к нам лишнего внимания.
— Ты как? — на всякий случай спрашиваю. Вдруг я чего не заметила?
— Плохо, — судорожно втягивает воздух и снова всхлипывает Лурита. Находит глазами дядюшку, впивается в него влюбленным страдальческим взглядом и шепчет: — Он меня измучил совсем! Обнимает так, что дыхание перехватывает и сердце останавливается. Кормит из своих рук. И одевает сам, и причесывает, и спит рядом на кровати… Но при этом ничего мне не позволяет! А еще ругается, когда я пытаюсь спровоцировать его на физическую близость… Дей, — она стонет, прикусывая ладонь, — это так сложно выносить! Поговори с ним, пожалуйста!
Каких сил ей стоило оторвать взгляд от вожделенного объекта, уму непостижимо. Но все же подруга нашла в себе силы сделать это и теперь с надеждой смотрит на меня. А я…
А что я? Я и сочувствую ей и в то же время понимаю, что ничем не могу помочь. Организм Луриты привязался к дядиному на своем физиологическом уровне, и теперь мало того что эта привязка главенствует над ее разумом, так и избавиться от нее крайне сложно. Но самое гадкое, что дядя не просто дал влечению развиться, а еще и стимулировал его постоянно! То есть все эти дни, вместо того чтобы позволить организму девушки получить желаемое и успокоиться, он разжигал в ней страсть все сильнее. Зачем? Я его планов не понимаю. Хотя…
А ведь много может быть объяснений.
Первое. На ее примере дядя решил наглядно показать, что меня ждет, если буду вести себя необдуманно и неосторожно, вместо того чтобы влюбить в себя Атиуса. Типа смотри, Дей, и запоминай: дашь слабину, и с тобой смогут сделать все что пожелают. В этом случае он помучает еще чуток Луриту, переспит с ней и отпустит с миром.
Второе. Дядюшка решил использовать девушку как объект шантажа. То есть будет давить на меня, вынуждая сделать что-то нужное ему, в обмен на свободу моей подружки. Малоприятный вариант.
Третье. Дядюшка специально не дает ей желаемое, чтобы, когда потребуется, управлять девушкой в своих интересах. Она, ослепленная страстью, для него сейчас отличная марионетка. Получается, что с Луритой мне теперь тоже надо вести себя осмотрительно, чтобы она меня ненароком не подставила.
— Может, он хочет, чтобы ты стала его женой? — все же для подруги называю последнюю, самую приятную в ее состоянии версию.
А что? Ведь в этом тоже нет ничего невозможного. Мужчина, зная, что у девушки влечение, отказывается от секса с ней, но от себя не отпускает и все делает, чтобы привязка стала сильнее. Значит, сам влюбился. Логично же!
Лурита замирает на полувсхлипе и перестает реагировать на происходящее. Оно и понятно — в ее состоянии адекватно воспринимать информацию сложно.
— Думаешь? — наконец выдыхает и расслабляется.
Облегчение и надежда в ее глазах настолько явные, что мне становится не по себе. Ох, зря я ей это сказала! Если у дяди иные планы, то после моих слов для подруги это станет страшным разочарованием. И на ее отношении ко мне отразится в первую очередь. Причем крайне негативно.
Ласково поглаживаю ее переплетенные в замок пальцы, но больше ничего не говорю. Время покажет. Лишь бы ожидание не затянулось.
— Ну что? Насплетничались? — раздается насмешливый голос за нашими спинами. На плечи ложатся тяжелые мужские руки. Левая на мое, правая на плечо Луриты. А потом между нами появляется зеленоволосая голова наклонившегося дяди. И предупреждающе хмыкает: — Вас обеих сегодня сюрприз ждет. Лурита, идем.
Он отстраняется, а подружка с готовностью вскакивает и огибает сиденье, чтобы оказаться в его объятиях. Дядя ее не разочаровывает. Обнимает за талию, притягивая ближе. Аккуратно, вовсе не грубо. Может, и вправду влюбился?
И все бы хорошо, но на меня темные зеленые глаза смотрят с презрительной усмешкой. Словно дядя намекает на то, что выводы относительно мотивов его поступков я делаю неверные.
— Я вас просил держаться от моей фаворитки на расстоянии. — У меня над головой раздается негромкое предупреждение, произнесенное со сдержанной злостью.
Уверена, никто из присутствующих, кроме нас троих, его не услышал, настолько оно было тихое. Впрочем, нет, двоих. Лурита, кажется, вообще не обратила внимания на нового собеседника. С восторженным выражением на лице приникла к объекту своей страсти и ничего вокруг больше видеть не хочет.
— Так я бы с удовольствием! — патетично восклицает дядя, округляя глаза и впечатывая себе в грудь кулак той руки, что не занята обниманием девушки. — Но вот тут, видите ли… — Наигранно-деликатно мнется, прищелкивает языком и гладит обнаженное девичье плечико, а потом обреченно вздыхает, объясняя: — Подруги.
Атиус поджимает губы и молча кивает, принимая его оправдание. А потом недвусмысленно смотрит в сторону других гостей, заинтересовавшихся происходящим. Этого оказывается достаточно, чтобы дядя тут же спохватился и повел Луриту вниз.
Принц же, ободрительно мне улыбнувшись, разворачивается к присутствующим, а музыка снова стихает. Получается, что мне вставать с ним рядом необязательно? С одной стороны, это удобно — на меня меньше глазеют, а с другой… С другой, у меня статус выше, чем у цессянина,
