В итоге, сытая и уставшая, я падаю в уютные объятия мягкой кровати, покрытой все тем же пушистым материалом, который так часто встречается на леянском корабле. Некоторое время бездумно рассматриваю необычный дизайн потолка, завешенного бледно-голубыми воздушными, колыхающимися тканями, скрывающими медленно гаснущие светильники. Наконец закрываю глаза, прислушиваясь к тихому звуку, похожему не то на свист ветра, не то на шум листьев, и засыпаю мгновенно. А еще сплю, похоже, совсем без сновидений, потому что, когда открываю глаза, понимаю, что ночью меня ничто не тревожило. Вот что значит физкульттерапия! Метод Атиса оказался на удивление разумным и результативным.
Однако, как выяснилось утром, имеются у него и побочные эффекты.
— Дихол, — раздраженно шиплю, когда понимаю, что привести в порядок волосы, которые я перед сном не расплела, потому что были сырыми, — занятие не из легких. Обычно я их расчесываю до ванны, а вчера ведь они намокли вынужденно, вот я и решила их не трогать.
Сердито дергаю запутавшиеся пряди и со стоном роняю голову на столик, за которым сижу. Все. Длинные волосы — это, конечно, красиво, но практичности, особенно в экстремальных обстоятельствах, ноль. Может, обрезать?
— Я помогу, — спасает их от неприглядной участи приятный мужской голос, от которого мурашки по коже, дыхание сбивается и сердце бьется часто-часто.
— Атис! — Я невольно разворачиваюсь к нему.
— Т-ш-ш… — Удержав меня за плечи, он забирает из моих рук расческу и просит: — Сиди ровно.
И я сижу, наслаждаясь спокойными, ласкающими прикосновениями и не сводя глаз с отражения леянина в зеркале. Такого красивого. Статного. С идеальной укладкой. С уверенным, спокойным взглядом. Одетого в светло-серые брюки и белоснежную рубашку с закатанными до локтя рукавами, ниже которых смуглая кожа. А под рубашкой в том же размеренном ритме, в котором он расчесывает мои волосы, перекатываются мускулы. По этим рукам так и хочется пройтись ладонями, погладить… Мм… Ах, если бы не формальности! Как же хочется, чтобы побыстрее все закончилось! То есть началось…
— Через два часа мы войдем в систему Бокуса, — наверняка заметив мое нетерпение, сообщает Атис. — Через три будем на орбите Цесса. Запросим посадку на наших ботах.
— А если они откажут? — пугаюсь я.
— Тогда королю Цесса придется лететь сюда. — Атис мне подмигивает и улыбается, стараясь придать уверенности. — Ничего не бойся, ты все время будешь со мной. Тебе одну косу заплести или несколько?
Он настолько удивляет меня неожиданным вопросом, что я даже теряюсь и растерянно хлопаю ресницами.
— Э-э… А ты умеешь?
— У меня пять сестер, — напоминает леянин. — Научился.
Ох, еще как научился! Через полчаса я любуюсь весьма оригинальным плетением из десяти косичек, как-то сложно скрепленных между собой. Атис тоже выглядит довольным.
— У тебя изумительные волосы. Очень мягкие и послушные, — делает мне комплимент, поглаживая свое творение, словно ему не хочется с ним расставаться. А потом еще и склоняется ко мне, целуя в шею.
Я ахаю, и мои руки невольно вскидываются вверх, зарываясь в густую массу его волос, плотных и коротких, но для меня ничуть не менее притягательных. В ответ получаю еще два кратких поцелуя, жаркие объятия и… И он подхватывает меня на руки, чтобы отнести в рубку управления. А на мое робкое предложение пройтись самостоятельно лишь отрицательно качает головой.
Да я и не настаиваю. Его забота мне приятна даже вот в такой гипертрофированной форме, потому что я тоже хочу именно этого — быть к любимому как можно ближе. И оказавшись в кресле так далеко от него, разговаривающего с капитаном и своим помощником-военным, я с каждой минутой все острее это чувствую. Так хочется подойти к леянину, обнять, снова почувствовать ту уверенность и нежность, которую он мне дарит.
Однако порывы приходится сдерживать. Компенсируя отсутствие рядом Атиса, играть с Чернышом, смотреть на обзорный экран, где медленно, но неуклонно увеличивается в размерах бело-зеленая планета, покрытая бледно-желтыми пятнами, и ждать, все чаще обращаясь мыслями к предстоящему. И прошлому. Ведь только оно способно повлиять на мое будущее. Парадоксально, но это так. Цепочка событий, ведущая к желаемому результату, не только каждое звено которой имеет свое значение, но и их последовательность. Будь она иной — и итог оказался бы другим.
Не загорись Джаграс страстью к той, которая не могла ответить ему взаимностью, — я имела бы выбор.
Не родись в душе Орлей ревности и ненависти к моей прабабушке — не получила бы я предложения стать фавориткой.
Не будь Атиус сыном, у которого уважение к матери сильнее страха перед гневом отца, — и я бы уже давно была его женой.
Не прояви алчности милбарцы — мы бы никогда не узнали, кто на самом деле виновен в гибели императора.
И все же жаль… Жаль, что в этой цепочке нет звена, которое доказывало бы вмешательство и шантаж со стороны цессян. Это было бы самое простое и весомое основание, чтобы признать мой статус недействительным. И я не понимаю, на что будет делать ставку Атис.
Как же долго! Я считала секунды до приземления, а они все не заканчивались. Потом с той же неторопливостью тянулись минуты ожидания транспортника, который должен был отвезти во дворец и нас и груз — те самые материалы для более эффективной работы капсулы стабилизации. Затем под нашими ногами, то есть дном не слишком торопливого средства передвижения, вилась бесконечная пыльная дорога…
И все же любое ожидание когда-нибудь заканчивается, сменяясь активностью — действиями и их последствиями.
— Атис Алиин ат’Шон! Я рад вашему возвращению, — доброжелательно приветствует спускающуюся с транспортника делегацию вышедший навстречу король. На равных приветствует, без налета превосходства или заигрывания. И даже руку протягивает, чтобы обменяться с леянином касаниями, означающими дружеское расположение и готовность к общению.
— Дэйль Монг ли’Тон, — учтиво откликается Атис, который первым спрыгнул на каменное покрытие площади перед дворцом. — Как здоровье вашего сына?
— Лучше, намного лучше. Благодаря вам, — улыбается король. — Стазис, даже слабый по интенсивности, тем не менее помогает его
