Анализировать, что происходит, возможности не было. Очень много сил уходило на поддержание окна между мирами. Очнулся только тогда, когда вокруг снова появился буран, закрутился бешеным вихрем. Стены каменного дворца вмиг покрылись толстой коркой льда. Прозрачные голубые плиты тут же растрескались и с грохотом посыпались на пол, отдаваясь гулкими звуками.
Жёсткая хватка Ридерика окончательно пробудила.
— Какого ра'кшама ты смотришь? — разорался Альросский. — Чего ждёшь? Встряхни его демирров замок! Или я сам отправлю Дамиана к дракхам прямо сейчас!
Стало понятно, что Ева моется в душе, а рядом с ней Дамиан что-то шепчет ей на ухо.
— У меня не хватит сил помешать им в должной мере, — процедил в ответ. — Пространство между мирами сожрёт большую часть моей энергии.
— Мою возьми! — прорычал Ридерик, не сводя глаз с невесты.
Ева запрокинула голову и засмеялась. Повернулась к Огненному и вдруг ответила на поцелуй, обнимая дракона за плечи. Струи горячей воды с силой хлестали по их обнажённым телам, пар поднимался и окутывал всё вокруг, частично скрывая обзор. Но оставлял достаточно, чтобы видеть, как Дамиан ласкает Еву, сгорая от вожделения.
Передать камням приказ не так сложно, как может показаться вначале. Когда его магия смешалась со снегом и льдом, она быстро набрала мощь, чтобы сформировать воронку между мирами. Его скалы впитывали ледяную стихию, чтобы преобразовать её в силу земли.
Дворец содрогнулся, а затем Дамиан отстранился от Евы. От нового толчка содрогнулся не только дворец, но и замок Бранфорш. С полочек в ванной комнате посыпались полотенца и разноцветные флаконы, а по коридорам растёкся равномерный, глухой гул, возвещающий землетрясение.
Стены замка теряли устойчивость, превращаясь в развалины. План Огненного разваливался в буквальном смысле на глазах. Ева сбежала, за ней следом ринулся и Дамиан.
Тяжело... Тяжело направлять стихию, готовую сожрать всё вокруг. Если дракон не справится с силой, он сдохнет, как последняя тварь. Стихия выпьет его до дна, опустошит сначала магический резерв, потом здоровье и жизненный цикл, отмеренный когда-то Богами.
Он чувствовал, как пот стекает со лба, по лицу, и понимал, что скоро себя исчерпает. Стихия Ледяного дракона на какое-то время стала его стихией, смешалась со стихией земли, помогала, но не наполняла любовью.
Когда Ева выскочила во двор, по фасаду замка зазмеилась ещё одна трещина. Разветвляясь и расширяясь прямо на глазах, пронеслась по древней каменной кладке, зацепила брызнувший цветными стёклами витраж. На плиты внутреннего дворика посыпались яркие смертоносные осколки. Пыль, летящие камни и крики людей — всё смешивалось, превращаясь в жуткий безумный хаос.
— Не могу больше, — глухо произнёс он, глядя на Ридерика. — Дальше сам.
После этого без сил опустился на пол. Уже краем ускользающего сознания услышал истошный крик. Женский и беспокойный. Рыдания... Но успокоить Евлину не смог. Отключился.
***
— Вальд! Не умирай, пожалуйста! Пожалуйста, прошу! — плачу я, глядя на обескровленное лицо.
Смотрю на самодовольное лицо Ледяного и меня пронзает самая настоящая ярость. Всё из-за него! Я видела, как ледяная метель будто выпивала дракона, лишая его колдовских сил. Вальд старался её контролировать, но в какой-то момент не справился, затрясся, упал. Он без сознания, а, может, даже и умер!
— Что с ним? Что с ним случилось? Вы убили его!
— Жить будет, — холодно произнёс Ледяной и отстранил меня.
Направился к выходу.
— Магический резерв исчерпал. Очнётся.
А затем Альросский исчез. Просто возникла серебристая дымка и пропала вместе с драконом. Не всё ли равно куда? Важнее всего — Вальд! Вальду плохо и это ясно как день! Ему нужна моя помощь! Зову хоть кого-нибудь, и на крик отзываются. Слуги помогают перенести дракона сначала на скамью, а чуть позже и в спальню.
Я нахожусь всё время рядом, никуда не ухожу, потому как слугам не доверяю. Вдруг кто-нибудь из них возле Вальда уснёт, а ему понадобится помощь? Он позовёт, а его не услышат?Бледный, уставший дракон поверхностно дышит, он беспомощен, точно дитя. Даже его татуировка на предплечье почти не видна. Светло-зелёные символы стали настолько блёклыми, что почти слились с кожей.
К сожалению, и лекарь из города не смог ответить на целый ворох вопросов. Осмотрел Вальда, покачал головой, даже поцокал, как лошадь.
— Простите, леди, — сказал на прощанье. — Лорд — не человек. Неизвестно, что ждать. Каковы способности к выживанию? Мы не знаем наверняка, что с ним произошло. Молитесь, чтобы поправился.
И я молюсь Небесам второй день, вытираю испарину с широкого лба тонким платком, перебираю пальцами на голове жёсткие, чуть волнистые пряди. Суровый изгиб губ, брови, морщинки вокруг закрытых глаз... Дракон будто хмурится во сне, а тяжёлый сон длится и длится.
Непонимание, что будет дальше, бессилие опустошают, но я надеюсь на лучшее, вспоминая слова Ридерика. Так и сейчас взяла руку Вальда в свою, приложила к губам.
— Вальд, миленький, мне так тебя не хватает, — разговариваю с ним. — Выздоравливай, пожалуйста. Не умирай. Я очень тебя прошу. Даже если ты перестанешь быть колдуном, ты всё равно лучший мужчина. Самый лучший, сильный, умный из всех, кого я в жизни когда-либо знала.
— Правда? Не представляешь, как я рад это слышать, лежа на «смертном одре».
Хитрая улыбка трогает красивые губы, ресницы трепещут. И вот на меня обращается Его внимательный взгляд. Светло-серые, почти бесцветные глаза кажутся слишком прозрачными, пустыми и одновременно глубокими. В них искрятся нежность, смешинки, перебивая усталость.
— Вальд!
Радостно вскрикиваю, сжимая его руку сильнее.
— Ну, наконец-то! Я так испугалась! Что с вами произошло? Это всё Ридерик?
— Ридерик? Нет, — Вальд тяжело вздохнул. — Он делал то, что должен был. Надеюсь, Рид смог ему помешать.
— Кому помешать?
— Долго я спал?
— Два дня прошло.
— Долго, — чуть мрачнее произнёс Вальд, но потом его взгляд прояснился. Он добавил чуть веселее: — Но раз мы ещё живы, значит, всё не так плохо?
— А что должно было случиться?
— А ты? Евлина? Давно здесь?
— Милорд. Она сидела всё время с вами, — из-за моей спины раздаётся радостный голос Мелиссы. — Сидит, ничего не ест, не спит. От вас не отогнать! Отправьте уже её спать! Меня она совершенно не слушается.
Вальд тепло улыбнулся, нежно сжал мои пальцы, заставив сердце застучать чаще. Ну и пусть он не отвечает на мои вопросы.
