Лерой опустил глаза.
– Это, конечно, глупо, я знаю, но меня захватило, как он говорил о превосходстве оборотней, – шепнул он в ответ. – Я же скунс, люди нас ни в грош не ставят. И было так приятно услышать, что ты круче, понимаешь? Ну, а потом меня уговорили присоединиться к его войскам. – Он взглянул на Берту. Девочка-медведь смущённо царапала нос и не смела взглянуть мне в глаза.
– Тебя можно понять, – тихо ответил я.
Когда закончилась церемония, солнце уже давно зашло за горизонт. Кто-то направился в школу: было слышно, как оборотни тихонько переговариваются между собой. Кто-то хотел побыть один, превращался и бежал в тёмную чащу леса. Брэндон, Холли и Дориан посмотрели на меня, но я махнул им, чтобы шли. Тикаани хотела уйти с Клиффом и Миро и вопросительно посмотрела на Джефри и на меня. Но Джефри лишь коротко качнул головой, он стоял, опершись на костыли, и смотрел на могилы.
Я присел на камень и обхватил руками колени.
– Я тебя догоню, – сказал я моей подружке.
И постепенно все ушли. Остались только Джефри и я.
Новый Джефри
Джефри тоже опустился на землю, примерно на расстоянии вытянутой руки от меня. Мы просто сидели рядом в темноте и молчали, а потом он вдруг заговорил:
– Знаешь, чего не могу понять? Я тут размышлял, почему ты меня бесишь, но в голову ничего не приходит. Ну да, ты кошка, это, конечно, говорит не в твою пользу, и когда ты пришёл в школу, то вёл себя нагло: заявился такой на мою территорию и взялся командовать мной и моей стаей. Но больше ведь ничего.
– Если ещё поразмыслишь – может, чего и придумаешь, – ответил я.
– Может быть. Но ты спас мне жизнь. Волк такого не забывает, а уж альфа-волк тем более, потому что в нём – память всей стаи.
Я мог бы, конечно, начать кокетничать и ответить что-то вроде «Да ладно, не стоит благодарности, просто так нечаянно получилось». Но в эту ночь нужно было говорить только правду. Поэтому я сказал:
– Это хорошо, – и я действительно так считал. Ожоги на моём теле всё ещё давали о себе знать, и я был рад, что он хотя бы понимал, что я для него сделал. – Вы, волки, тоже не такие уж плохие, как я вначале думал. Ну, ты, конечно, бываешь совершенно невыносим, но я считаю, это круто, что ты смог бросить Миллинга и перейти на нашу сторону.
Джефри скривился:
– А знаешь, мой отец уверен, что нужно быть невыносимым. Он всё время говорит: «Парень, не давай себя в обиду».
Это многое объясняет.
– Мой отец тоже меня часто напрягает, – сказал я.
Джефри негромко рассмеялся:
– Да, это он может. Как он меня тогда на уроке на землю швырнул, а? Но вернёмся ко мне и к стае. Сначала я считал, что ты поступил суперподло, когда увёл Тикаани из стаи, но теперь мне нравится, что ты делаешь её счастливой.
Стоило мне подумать о Тикаани, как на сердце тут же потеплело. Она тоже делает меня счастливым, очень-очень!
– А ты знал, что этот придурок Клифф уже давно к тебе хорошо относится, хоть и ни за что не признается в этом? Про Миро и говорить нечего, он тебя обожает. – Джефри вздохнул. – Быть вожаком стаи порой совсем не просто.
– Могу себе представить, – сказал я.
– Ну значит, что я хотел сказать. Я… мы тебя больше не тронем. Мир, хорошо?
– Мир, – согласился я. – И это не просто хорошо – это здорово. Я большего никогда и не хотел.
– Но ты получишь больше, – твёрдо сказал Джефри. – Мы тебе должны, Караг. Вся наша стая.
– Спасибо, я оценил. Жаль только, что мы теперь будем учиться в разных классах, – грустно промолвил я. – Вы ведь все успешно сдали экзамены.
– Да, все. Включая Бо и Труди, – горько ответил Джефри.
Хотел он того или нет, но моё огорчение по поводу проваленного экзамена показалось мне вдруг совершенно не важным. Я ведь жив и могу дальше учиться в школе «Кристалл»! Остался ещё один вопрос – разрешат ли мне Рэлстоны остаться с ними или я потерял мою приёмную семью, потому что имел глупость не вовремя превратиться.
– Что такое? Проблемы? – спросил Джефри, когда мы вместе возвращались в школу.
– Угу. – И я рассказал ему обо всём, удивляясь самому себе – как это мне пришло в голову с ним делиться. Это просто невероятно, а пару дней назад было и вовсе невозможно. – Может, мне просто сдаться и вернуться к моей настоящей семье? Может, человеческий мир – это не моё?
– Ты чё, с дуба рухнул?! Ты уже столького достиг и теперь хочешь всё бросить? – Джефри покачал головой. – А просто так сбегать вообще не дело. Ты должен поговорить с приёмными родителями, даже если это будет ваш последний разговор.
– Но мне так страшно, – признался я.
– Ну и что? Ты же не трус, и ты не раз это доказывал. Так что иди и покончи с этим.
Этот волк, конечно, опять действует мне на нервы, но он прав.
– Ну хорошо, я пойду.
Следующий день Лисса Кристалл объявила во всей школе выходным, а потом начнутся экзамены у учеников второго и третьего лет обучения. Мне тоже не мешало бы отдохнуть, лоб и ухо у меня были перевязаны, и раны ещё очень болели. Но я должен внести ясность в отношения с Рэлстонами, и чем раньше, тем лучше.
– Я желаю тебе удачи. Вот увидишь, всё будет хорошо, – попыталась утешить меня Холли. – Если бы Сильверы знали, кто я на самом деле, они бы меня точно оставили у себя. Они же любят белок!
– Проблема в том, что я не белка, а большая хищная кошка, – возразил я.
– Суеверия и страхи играют большую роль, – поддержал меня Брэндон. – Даже Силверы выгнали бы Холли, если бы они насмотрелись ужастиков про кровожадных оборотней.
Холли скорчила гримасу – будто она и правда в полнолуние превращается в бешеную белку.
– Мои Сильверы не смотрят дурацкие ужастики! И не смей говорить гадости про моих родителей! Иначе я тебе засуну в нос орехи, и ты две недели не сможешь фыркать, и…
– Да-да, все в курсе, что твои новые родители – чистое золото и кормят тебя превосходными орешками, – ухмыльнулся я.
Холли заглянула мне в глаза:
– Если Рэлстоны тебя прогонят, они недостойны быть твоими родителями!
– Холли права! – твёрдо сказала Тикаани. – Может быть, мне пойти с тобой?
– Зачем? Напугать Рэлстонов ещё больше? – сухо заметил Брэндон.
– Ничего не слышал о моральной поддержке, болван бесчувственный?! – отругала его Холли. Она без остановки бегала вокруг дивана и в крошку раздербанила батончик мюсли. – А ты почему с ним не идёшь? Я
