[27 Октября, 2019; 04:12:33:01]
i.
[Год 1263. Август, 8. Вечер]
Винска принялась тихонько хихикать.
- Вотъ кто! Если онъ далъ тебе сапоги, то это все равно, что у тебя ихъ нЪть!
- Какъ, нЪтъ?
- Такъ и нЪтъ! Ты завтра проснешься, а они исчезли.
-- Петр Бернгардович Струве. Русская мысль.
─ Дело, конечно, хозяйское, но если он займётся тобой специально, то в следующий раз ты проснёшься в таком месте, что сегодняшняя ночь покажется тебе райской.
-- А. Бедрянец. Ангел-насмешник.
- Он очнулся! Ружеро очнулся! - тонкий визг ударил по ушам. Потом дробный топот наверняка детских ног и опять визг, уже удаляющийся.
Правой рукой я ещё шарил в поисках вдруг исчезнувшего пульта, а мозг уже отметил внезапную перемену декораций. Нет близкого пластикового свода над головой, нет отблеска разноцветных огней на стенах, ничего не шумит и не щёлкает привычно. Молчит криокулер. Нет запаха проводки, удивительно смешанного с запахом морских свинок и невыветриваемого парфюма Лилы. Мозг отметил всё это, но ещё не осознал. Разум ещё умирал и был пока занят этим важным делом, не отвлекаясь на мелочи. Страх душил меня. Сердце колотилось. Хотелось в туалет. Пальцы всё никак не находили этот чёртов пульт и я двинул левой рукой, тут же чуть не взвыв от боли. Этого вот только что, буквально секунды назад, не было. Я имею ввиду боли в руке. В животе да, в спине от метастазов да, а в руке нет. Да и вообще, ощущения тела были совершенно другие. Это трудно объяснить, но, оказывается, к своему телу за годы жизни как-то привыкаешь, как к растоптанным ботинкам, и любое микроскопическое изменение, например размера, чувствуется сразу. Так и тут. У меня были другие ощущения, и это изменение было совсем не микроскопическим. Нельзя сказать, что намного лучше. Скорее, было плохо по-другому, не так, как до того как. В голове глухо звенело, как бы странно это ни звучало, и было такое ощущение, что закипающий жидкий мозг перекатывался, плескал и шёл обжигающими волнами при малейшем движении. Шевелить головой было страшно. Но это было не всё. Ещё было больно дышать. Причём я был не уверен, что мои ощущения будто при каждом вдохе в плевру впиваются острые обломки рёбер, вот-вот готовые прорвать лёгкие, были ощущениями неверными. Пусть я и не травматолог, но диагноз ясен: рёбра у меня наверняка сломаны. Характерно, на фоне распирания, дёргает левое плечо. Малейшая попытка движения даже пальцами всё это только усугубляет и раздувает боль до шеи и левого уха. Рентгена не надо: плечо тоже сломано. Наконец, вся левая сторона, включая лицо, горела, словно на мне разожгли костёр. Боль я перетерплю, фиг с ним, мне интересно какой степени ожоги? Какая площадь?
В общем, не надо быть врачом, чтобы сказать: в таком состоянии человек должен находиться в больнице, а то и в абактериальном изоляторе, грудная клетка зафиксирована, больная рука в аппарате Илизарова, в здоровой - капельницы с гемодезом, плазмой, и цефотаксимом, ожоги обработаны противоожоговой мазью и закрыты повязкой с диоксидином; возможно, проведена трансплантация кератоцитов и культуры аллофибробластов, сам больной - на чистой кровати, желательно "Клинитрон", с белой простынёй, рядом попискивает монитор.
Мне было жёстко, едко пахло чем-то медицинским, но непривычным, и, неуместно, мочой. Да ещё, почему-то, навозом, хоть и не сильно. Грудь сдавливала тугая повязка и такая же тугая повязка фиксировала левую руку. Никакого монитора слышно не было.
Где я?
Я осторожно открыл глаза... Глаз. Правый. Левый не открывался.. Маленькая, темная комнатушка. Голые, беленые стены, насколько можно разобрать в полутьме. Потолок не выше метров двух, как бы не ниже, деревянный, с опорными балками, как дистрофичными ребрами наружу. Кровать, вернее, жесткая лежанка с низким изголовьем, у одной стены, еще одна такая же - у противоположной. Там же - большой сундук. Табуретка. Всё.
Убогонько. Многое могу понять, даже отсутствие компа на... кстати да, даже отсутствие стола могу понять. Даже отсутствие кроватей. Хрен с ними. Но чтобы выключателей и розеток на стенах не было?
Со стороны головы - темный проём окна.
Никого.
Впрочем, где-то, сквозь мутный туман, заставляя резонировать Царь-колокол в моей голове, кто-то продолжал вопить человеческим голосом:
- Мама, мама! Ружеро очнулся!
Из всего этого я понял только "мама". Мне, конечно, никто не обещал, что я по-прежнему останусь русским, хотя на самом деле я украинец с примесью осетин, а дед по отцовской линии был немец, но как-то я даже и не подумал, что, в сравнении с прочими народами, нас не так уж много. Тем более если брать с начала времён. А, стало быть, шансов влететь в умирающего русака, или любого другого славянина, чтобы хоть язык как-то понимать, изначально было с гулькин нос. В общем, по наивности мне и в голову не приходило, что могу и в Китае оказаться. И вот на тебе. Вроде по звучанию на итальянский похоже. Против китайцев я ничего не имею, особенно если оказаться в теле императора, а не крестьянина, но язык я вряд ли осилю.
Со стороны ног - полуоткрытая дверь, через которую
