- Так, - головы повернулись ко мне. - Раз тут нам не светит... я имею в виду, что... вот, блин, как же это перевести-то? Короче, в монастыре нас не приютят. То есть не всех. А потому торчать здесь смысла нет. Надо уходить и это даже хорошо, что утро наступает.
- Чего хорошего? - пробасил Вито. - То всю ночь бегали, чтобы до утра успеть, то вдруг утро - это хорошо.
- Я устала, - печально пожаловалась Лоренца. А Гвидо резонно заметил:
- Каждый раз, когда тобою же намеченное не осуществляется, ты говоришь, что это хорошо...
Мария с интересом на лице повернулась ко мне, явно ожидая моей реплики.
- Поясню. Всю ночь мы бегали, чтобы из города выбраться. Но это у нас так и не получилось. Нам придётся оставаться в городе. Что здесь ночью делать? Куда податься? Некуда. Правый берег - не Ольтрарно, здесь стражи полно. Если ночью задержат - что им, рассказать что мы на ночную рыбалку все собрались? Не поверят. А утром - другое дело. Утром по улицам ходить не преступление. Все ходят. Вот и мы пойдём. Кроме Вито.
- Куда?
- А я? - одновременно спросили Мария и её племянник.
- К мессеру дельи Уберти. Или к его соратникам. Куда именно, сейчас и уточним. Больше идти нам некуда. - объяснил я. Гвидо кивнул, одобряя. - А без тебя, Вито, потому, что ты останешься здесь, - я кивнул на ворота.
- Почему? Чего это вы пойдёте, а я нет?
- Мы пойдём потому, что нам деваться некуда. Ты останешься, потому, что ты ранен как раз в то место, которым ходят. А если бежать придётся? А ещё потому, что тебе есть где остаться. - и, прерывая его дальнейшие возражения добавил:
- Большая толпа подозрительна, да ещё шастающая с баулами. Нам надо остаться незаметными и незаметно же пробраться ко дворцу мессера Уберти. Поэтому чем нас меньше будет, тем лучше. И так-то придётся разделяться, наверное... - я вздохнул. Разделяться, почему-то, не хотелось. - И вещи тебе оставим. Ты за ними приглядишь. А как только появится возможность, так сразу же и встретимся. Так понятно?
Вито секунду подумал.
- Так понятно.
- Я бы тоже осталась, - младшая сестра с тоской посмотрела на ворота.
- Потерпи, мал... потерпи, Лоренца. Скоро уже придём. Кстати, вот и вопрос: кто знает, где ближайший дом или дворец, что еще лучше, гибеллинов?
- В Сан-Лоренцо все дома гибеллинские, - пожал плечами Гвидо. - Но там и дворец мессера дельи Уберти. Если туда доберемся, то...
- Я понял. А ближе?
- Ближе... - он опять пожал плечами. - Не знаю.
- А вы, донна Мария? Знаете кого-нибудь из гибеллинов поблизости?
- Я не очень-то дружна с нобилями, особенно из гибеллинов... - неохотно отозвалась женщина, отрицательно мотнув головой. - Ну, знаю дом мессера Матераццо... еще мессера Верьикоста... но это все еще дальше. На этой стороне... ох, пожалуй, никого. Тут вообще большей частью беднота живет, да вон, церкви. Священники, само собой.
- Ну, тогда все ясно. Вопрос "куды податься" решен. Вито, сколько отсюда до дворца мессера Уберти?
- Сколько... Чего сколько?
Я мысленно закатил глаза, призывая воображаемое небо в свидетели своего терпения.
- Как далеко? Или как долго?
- А... Ну, мили полторы, может. Если по берегу.
Ну, это недалеко. Полторы тысячи двойных шагов. Я автоматически перевёл в более привычную меру. Получалось с пару километров, или даже меньше.
- Если ты хочешь идти во дворец Уберти, то по берегу идти нельзя, - заметила Мария. - Там дворцы семьи Буондельмонти подходят к самой реке. Потом ещё надо будет идти по их улицам.
- Так. Понятно, что я чего-то не знаю. Объяснения будут, почему вдруг именно там ходить нельзя?
- Буондельмонти - старинные враги рода Уберти. - пояснил Гвидо.
- Да, - кивнула Мария. - Ещё с тех времён, когда младший Буондельмонти в самый последний момент отказался жениться на племяннице Арриги, а вместо этого повёл под венец другую [ 11. Buondelmonte de' Buondelmonti (1192? - 1216). Тосканский аристократ из одного из богатейших и влиятельнейших кланов. Был убит на Пасху 1216 года из мести за разрыв помолвки с девушкой из рода Амидеи. Убийство послужило причиной вендетты, которая быстро расколола город на два лагеря и переросла в крупномасштабный политический конфликт. Многие историки и видные деятели тех или несколько более поздних времён (гвельф Данте Алигьери, например), считали, что именно с этого момента началась многовековая война гвельфов против гибеллинов].
- И что?
- Оддо убил его.
- Какой ещё Оддо?
- Арриги.
- При чём тут Арриги, если мы идём к Уберти через Буондельмонти?
- Арриги в одном клане с Уберти и Амидеи, а Оддо Арриги убил Буондельмонте.
- Негодяй был наказан, - вскинул нос Гвидо. - и сражён в поединке!
- Нет, - покачала головой Мария. - Поединок был до этого, на празднике в честь посвящения Маццинго Тегрими в рыцари. Буондельмонте был приглашён. Что-то там случилось такое, что привело к дуэли и Оддо проиграл и был ранен. Потом Оддо подкараулил молодого де Буондельмонти у моста во время брачной процессии и ударил его ножом. В грудь, не в спину, но тогда, когда тот этого не ожидал. Хотя, говорили и другое. Что один из шутов на том празднестве неудачно подшутил над одним из благородных гостей, неким Инфаньяти, евшим с одного блюда с Буондельмонте...
***
...Утро 14-го апреля тысяча двести пятнадцатого года выдалось тёплым и солнечным, хотя четыре предыдущие недели не прекращались злые, холодные дожди, насквозь пропитавшие землю Тосканы. Дороги раскисли. Смыло цвет с плодовых деревьев. Поля превратились в болота. Неурожайным выйдет год. То-то обрадуются беде не имеющих выхода к морю соседей генуэзцы, задирая цены на зерно из Египта. Подесты начнут объявлять один займ на закупку зерна за другим, вконец разоряя мастеровых и лавочников. Возвращать эти займы, конечно, никто
