— Может вам помочь?
От знакомого баритона, раздавшегося рядом с правым ухом лопата выпала из рук. Не веря своим ушам повернулась к парню. Он практически не изменился. Кончики темных волос выглядывали из под серой шапки. Карие глаза с веселым прищуром наблюдали за моим лицом. Тонкие губы растянулись в искреннюю улыбку. Одной рукой Дима держал лямку сумки, закинутую на плечо. Другую грел в кармане дутой куртки.
— Димка.
Висну на шее у соседа. Сумка сползает с его плеча и задерживается на сгибе локтя. Простым движением Дима откидывает ее в сторону. Беру в ладони его щеки.
— Живой.
Покрываю поцелуями его лицо. Обвиваю его шею руками, прижимаюсь сильнее и висну на Диме. Кузнецов не удерживает равновесие, и мы заваливаемся на снег под совместный смех.
— Где ты был?
Нотки обиды все же присутствуют в моем голосе.
— Ты встречаешь меня, как мужа с войны.
Щеки пылают огнем, и я пытаюсь встать с Димы. Обнимает за талию и не позволяет двинуться с места.
— Но мне нравится.
— Твои родители переживали за тебя.
— Я знаю. — Хватка ослабевает. — И, если ты не против, я бы отправился домой.
Вскакиваю на ноги и подаю ему руку. Дима без сомнений принимает мою помощь. Мы не виделись около года. А кажется будто целую вечность. Я скучала по тебе Кузя. Именно такое прозвище я дала ему в детстве.
— Ещё увидимся.
— Конечно.
Я улыбалась, как дурочка, но мне было все равно… Главное, что он жив и смог вернуться домой. Но, где он был?
Вернувшись домой, не смогла скрыть радостные новости от старшего поколения. Дед сразу полез в погреб и достал бутылку самогона. Сообщив бабушке, что сегодня праздник и мы отправляемся всем семейством к Кузнецовым. Я быстро отказалась от этой затеи. От воспоминаний, как встретила Димку даже кончики ушей краснели.
Ровно в полночь, специально посмотрела на часы, раздался стук в дверь. Подумала, что соседи выпроводили бабушку с дедушкой домой. Все же вернулся сын, который был объявлен в розыск. Наверное, именно так я и поступила бы.
— Привет. — На пороге стоял Кузнецов с бутылкой вина в руках. — Впустишь?
— А, да, конечно. Проходи.
Отступила в сторону, пропуская незваного гостя. Посмотрела на свою одежду и хмыкнула. Голубая пижама с медведями. Самая лучшая одежда, в которой стоит ходить перед парнем, который мне нравится. Черт!
— Я не ожидала гостей.
— Я вижу. — Весело отозвался Дима. — Отличная пижама.
Кузнецов улыбнулся, обнажив белые зубы. Нахмурилась, достала штопор и протянула соседу. Затем нашла два бокала. Пока мужчина открывал бутылку и разливал вино, сделала нарезку из колбасы, сыра и овощей. Я спиной ощущала его пристальный взгляд, от которого становилось неловко. Смотреть на гостя опасалась. Боялась, что покраснею, как помидор. Когда все было готово, переборола волнение и села за стол напротив Димы.
— И где ты был?
— Вот так сразу.
Подает мне мой бокал, который с благодарностью приняла.
— Вот так сразу. Ты хоть знаешь, как мы переживали?
Ответом мне стала очередная улыбка.
— За мое триумфальное возвращение. — Отсалютовал и осушил бокал до дна. Я же просто пригубила напиток, все еще ожидая ответа. Не расскажет, выставлю за дверь из вредности.
— Я потерял память. — Серьезным голосом ответил Дима, наблюдая за моей реакцией. — Довольно банальная история. Поехал в город, чтобы… не важно. В темном переулке нарвался на местных ребят, которым приспичило покурить. Сигарет у меня не было, за что и получил по голове. Они избили меня до полусмерти. Еле откачали.
От его рассказа у меня волосы дыбом становились. Я касаюсь своего лба и задаю немой вопрос о шраме.
— Да. Когда пришел в себя в больнице, ничего не помнил. Ни имени, ни фамилии. Вообще ничего. — Дима наполнил свой бокал и вновь полностью осушил его. — Мне повезло, что на свете существуют добрые люди, которые не побрезговали и протянули руку помощи. В больнице выделили для меня коморку, кладовой помещение, и приняли на должность разнорабочего. Платили немного, но мне не на что было жаловаться. Даже немного денег успел накопить. В столовой тетя Катя меня подкармливала. А недавно я все вспомнил.
— И сразу отправился домой?
— Да. — Дима посмотрел на меня с прищуром и улыбнулся. — А ты как поживаешь?
— Как всегда. Работа, дом, работа. Ничего не изменилось.
— И даже замуж не выскочила?
— И даже развестись не успела.
Закинула кусок сыра в рот. Дима встал и обошел стол. Я уставилась на протянутую руку.
— Давай потанцуем? — Окинула свой "презентабельный" вид хмурым взглядом. — Пожалуйста.
Вкладываю руку в его огромную ладонь, и мы выходим на центр кухни.
— А музыка? — Неосознанно отступаю.
Кузнецов сокращает расстояние между нами и закидывает мои руки себе на плечи. Затем обвивает мою талию. Сквозь хлопковую пижаму ощущаю какие у него горячие ладони. Мне хочется большего, чем простой танец. Хочется почувствовать его руки на своей коже под одеждой. Начинаю краснеть от своих мыслей.
— Я поведу.
Мы начинаем двигаться под музыку, которая играет в Диминой голове. Мне остается только подчиниться и подстраиваться под его темп.
— А как обстоят дела на личном фронте? Есть кто-то?
— Нет. А ты с какой целью интересуешься?
— Для себя.
Ошарашено смотрю на Диму. Его карие глаза кажутся совсем темными, а губы такими чувственными. Прикусывая внутреннюю часть щеки, пытаясь отогнать внезапно нахлынувшее наваждение.
Дима прижимает к себе и едва касается губами моих. Действовать дальше не спешит, будто дает мне шанс одуматься, оттолкнуть его. Робко отвечаю на поцелуй, пробую его губы на вкус, будто смакую дорогое вино. И, черт возьми, мне нравится. По телу пробегает табун мурашек, а в груди зарождается легкое приятное волнение. Прикусываю его нижнюю губу и запускаю руку в темные волосы, до конца не веря в происходящее.
Робость исчезает и поцелуи становятся глубокими, требовательными. Спустя несколько минут нами овладевает страсть. Мы пытаемся испить друг друга до последней капли. Его руки забрались под футболку и поглаживали спину. Мои дрожащие пальцы пытались справиться с пуговицами на его рубашке. Наконец расстегнула последнюю пуговицу и коснулась гладкой обжигающей кожи. Я поймала его глухие стоны, слетавшие с губ.
Дима подхватил меня на руки и направился в мою комнату. Появилось время для короткой передышки. Прикрыв за собой дверь, Кузнецов кинул меня на кровать, снял с себя рубашку и отшвырнул ее на пол.
Дима был прекрасен в этом полумраке. Я с жадностью поедала его глазами, желание прикоснуться пальцами к его разгоряченной коже увеличивалось с каждой секундой. Заметив мой интерес к своему рельефному телу, обаятельно улыбнулся и сократил между нами расстояние. Навис надо мной и впился в мои приоткрытые губы, требуя ответа. Я пропала. Перед глазами появилась пелена, а внизу живота образовался тугой комок.
— Мы… пожалеем… об этом.
По слову выдыхала в горячие губы, когда удавалось на несколько секунд вырваться из сладкого плена.
— Плевать. — Хриплым голосом прошептал Дима и
