- Живая, - пренебрежительно сообщила она. - Наши девочки разбираются с ней.
- Ну, - сказал Назарий первой Маре. - Говори, что хочешь сказать.
- Ты не смеешь с нами так обращаться! - завизжала Мара, и странно было слышать визг женщины, которая просто стояла, без движения. - Ты не смеешь! Мы отомстим тебе, старикашка, и твоим шлюхам! Мы приедем сюда и отомстим! А они не смогут ничего сделать, потому что… Они шлюхи, а не Мары! Шлюхи!
Кажется, для Мары это было самым страшным ругательством.
Капитолина Леонидовна вопросительно взглянула на Назария.
Таня, остановившаяся, как и Феликс, увидела: Назарий шагнул к Маре так, словно собирался поцеловать её. Ведьма попыталась отпрянуть, но, обездвиженная, не сумела.
- Ма-ара, - мягко позвал старик и, положив ладонь на плечо ведьмы, заглянул в её глаза. - Посмотри в мои глаза, Мара…
Искажённое ненавистью лицо женщины поначалу медленно разглаживалось, постепенно затем из успокоенного превращаясь в ошеломлённое до ужаснувшегося.
- Отпускаю… - прошептал Назарий.
И ведьма упала на колени, рыдая и воя. Вторая, с открытым ртом смотревшая на Назария, рухнула рядом и забилась чуть ли не в припадке.
Привели третью. Она со страхом попятилась было от беснующихся подруг, но к ней обернулся старик… Таня, сама перепугавшаяся, дрожала, глядя на трёх женщин, которые ползали у ног Назария… Услышала над ухом шёпот Феликса:
- Я не понимаю… Что происходит?
Не оборачиваясь, но каким-то чудом расслышав его вопрос, Назарий ответил:
- Я предложил им пережить то, что пережили вы. В концентрате.
Сначала Таня не совсем поняла, что он имеет в виду. Но заметила сморщившееся, словно от испытываемой боли, лицо брата. И поняла. Она вспомнила всё, что произошло с нею и Дамиром. Вспомнила страх и унижение брата, поставленного Марами в положение беглеца и смертника. Концентрат всех этих чувств… Девушка вдруг сама прочувствовала, каково это - быть самоуверенными ведьмами, а потом вдруг осознать, что делаешь с другими, беззащитными перед такой силой. Силой, которую используют во вред.
Скривившись от криков и воплей, Дамир, не открывая глаз, попросил:
- Слушайте, уведите меня отсюда туда, где я смогу встать на ноги!
Одна из Мар Капитолины Леонидовны, тоже довольно высокая девушка с короткой стрижкой каштановых волос, подошла к ним и кивнула.
- Переведу в подвал. Согласны?
- Я останусь, - торопливо сказал Феликс, глядя на Капитолину Леонидовну.
Та, стоявшая спиной, только едва заметно повела плечом.
Мара подхватила под руку всё ещё слабого Дамира и велела Тане держаться за её плечо. Все трое шагнули в угол навеса, образованный двумя щитами, где сгустилась тьма. И очутились в подвальном коридоре, тоже в углу. Тишина после воплей и визга, казалось, зазвенела в ушах… Мара шагнула от Дамира, всё ещё поддерживая его.
- Устоишь без меня? - спросила она парня.
- Угу, - буркнул тот.
- Помогу ему, если что, - пообещала Таня.
- Тогда я возвращаюсь.
И Мара пропала.
- Ну что? Идём? - спросила Таня, глядя напротив, на дверь в учебный зал, до которого дойти - шагов пятнадцать.
- Подожди! - схватил её за руку Дамир. - Тань, а ты правду сказала той Маре?
Для устойчивости он прислонился к стене и испытующе смотрел на девушку.
- Ты о чём? - не поняла Таня - и вспомнила. Щёки сразу припекло от краски, бросившейся в лицо.
- Я же вижу… - прошептал Дамир. - Ты знаешь, о чём я спрашиваю. Я тебе и правда нравлюсь? Или ты только защищала меня от Мары?
Растерянная Таня смотрела ему в глаза и пыталась придумать ответ, чтобы не обидеть его. Тем более маг огня уже дал ей подсказку, дал возможность уйти от настоящего ответа: “Или ты только защищала меня от Мары?”
- Будь на твоём месте Демид или Никита… - начала она - и заткнулась.
Если быть честной… Сказала бы она то, что сказала о Дамире, будь с нею другие ребята из команды охотников?
Дамир смотрел на неё непроницаемо, но, сам того не замечая, поднимал подбородок всё выше и выше, словно надменно глядя на девушку, словно ожидая услышать от неё какую-нибудь увёртку. Или даже ложь.
- Не надо ставить меня в дурацкое положение, - сквозь зубы сказала Таня. - Хочешь честности? Получай! Я не думала о таких отношениях. Пойми. Мне просто сейчас не до них. В смысле не до мыслей об этом. Я грязная, мокрая, замёрзшая. Мне скоро бежать за двойняшками, а ещё разбираться с нашими. И узнавать что-то о себе и родной бабушке. И о Феликсе. Пойми! Мне пока не до…
Она плотно сомкнула губы и резко отвернулась. Нашёл, когда выяснять то, чего, возможно, и в помине нет. И вообще. Последний раз, когда она начала думать о том, кто ей Дамир, не только мысли о нём закончились плачевно.
И вздрогнула, когда маг притронулся к её плечу.
- Помоги войти, - попросил Дамир. - Хоть посижу нормально. И пить хочется.
Она сглотнула, услышав о питье. Шагнула ближе к Дамиру, чтобы он удобней взялся за её плечо, и медленно повела его к двери.
Когда она протянула руку к дверной ручке, мурашки побежали по телу: Дамир склонился к ней и своей щекой приласкался-провёл по её щеке. После чего, как ни в чём не бывало, выпрямился и стал ждать, пока ему откроют дверь. Прикосновение холодной небритой щеки мага вызвало в ней такой адреналиновый отклик, что она сама едва устояла на ногах.
- Не сдаёшься, да? - прошептала она, не глядя на него.
- А надо? - тем же шёпотом отозвался он.
Она обернулась. Дамир осторожно провёл пальцами по её лицу, мгновенно похолодевшему от короткой ласки, и слабо улыбнулся.
- Хорошо, что рядом нет Назария… Мы взрослые, а он видит в нас детей.
- А мне нравится… Что можем мы, взрослые?
- Не знаю, что можешь ты, но я могу хотя бы… - Он склонился и поцеловал её полуоткрытый рот, не давая протестовать. Поцеловал и тут же выпрямился. - Я могу по-взрослому объявить о своих чувствах. А что тебе нравится в том, что Назарий думает о нас, как о детях?
- У детей проблем меньше, - вздохнула Таня, шаловливо договорив про себя: “Огонёк мой!”, и открыла дверь, всё ещё чувствуя на своих губах суховатую шершавость его губ и раз за разом вспоминая его тёплое дыхание.
Они перешагнули порог - и вздрогнули от ликующего крика охотников.
- Живые! - орал Никита, подскакивая к ним и перекладывая руку Дамира на своё плечо. - Живые!
- Ну что ты орёшь? - морщился Дамир, укоризненно глядя на Таню, и она легко считывала его взгляд: “А могли бы ещё немножко постоять
