— Извините, но не помню, чтобы мы были представлены, — сдержанно ответила она.
— Да, но… после танцев о вас только и говорят… — мужчина замолчал, заметив, как меняется настроение покупательницы. Она хотела развернуться и уйти, уже забыв о газете, но слова, произнесенные вслед, заставили остановиться:
— Вам еще нужна работа?
Соблазн хотя бы узнать, что за вакансия, был велик. Помедлив в раздумье, мисс Норт с вопросом посмотрела на него.
— Нам требуется помощница. Четыре доллара в неделю! — в его голосе чувствовалось торжество, особенно когда объявлял сумму жалования. Словно это была приманка, на которую она должна была клюнуть, как оголодавшая рыбка ранней весной. Во всяком случае, так показалось Ханне, которая в последнее время стала излишне подозрительной.
— С чего подобная щедрость? — с сомнением поинтересовалась она, после чего мужчина стушевался и покраснел.
"Жалование двенадцать — четырнадцать долларов в месяц — хорошая плата в среднем городе, а тут в небольшом Байборо мне предлагают подобную щедрость. Подозрительно", — подумала она.
— Мы надеемся, что вы будете трудолюбивой работницей, — в оправдание мямлил будущий наниматель.
— Вы?
— Я и мама, миссис Зильбер, — с некоторой гордость ответил мужчина.
Ханна посмотрела на него задумчиво, потом ответила:
— А вы не опасаетесь, что покупательницы могут устроить вам бойкот?
— Нет, мисс Норт, скорее мы склонны думать, что вы привлечете новых покупателей.
— Я подумаю, — Ханна развернулась.
— Меня зовут Аарон Зильбер, мисс…
— Хорошо, мистер Зильбер, я подумаю, — выдержано ответила она, толкая зеленую дверь.
На улице дул ветерок, доносивший запах прелой листвы и влаги. От неожиданной радости Ханна разнервничалась и вспотела, и теперь чувствовала легкий озноб.
«Для начала уже неплохо. Во всяком случае, это лучше, чем работать служанкой у миссис Вуд. Учитывая, какие слухи ходят по городу, меня тут же обвинят в связи с ее сыном. Да и после щеголянья в роскошном французском платье, оказаться служанкой на побегушках, наравне с чернокожей прислугой, совсем не хочется. Господи, скорее бы Лидия оказалась в положении, и я бы с радостью сбежала из этого городишка!» — размышляла она, прогуливаясь по тихим улочкам. К счастью, больше наглости, подобно мистеру Хоуту, никто себе не позволял, и страх выходить на улицу у Ханны прошел.
До дома миссис Грапл оставалось рукой подать, когда сзади раздались спешные шаги, и подбежавший мальчика попытался всунуть в руку записку. Ханна, ожидая подвоха, одернула руку и прижала к груди.
— Мэм, мэм, возьмите записку!
— Иди прочь со своей запиской!
— Ну, мэм, пожалуйста! — путаясь под ногами, канючил мальчишка гнусавым голосом. — Мэм, ну возьмите. Не хотите читать, выбросьте, а я скажу леди, что отдал ее вам.
— Какой леди? — нахмурилась она, почувствовав подвох.
— Все в записке! — чумазый ребенок настойчиво продолжал тянуть небольшой помятый лист. Отставать он не собирался и причитаниями лишь больше привлекал внимания. Едва она успела взять измятый клочок листа, горе — посыльный опрометью бросился бежать, оставив удивленную мисс Норт одну.
Записка сильно пахла духами и, не читая, Ханну осенила догадка: кто ее послал. Развернув, пробежалась глазами.
«Буду в городе завтра. Жди дома примерно в 2. Л.»
Повертев записку в руках, Ханна возмутилась:
«Лидия не изменяет привычкам, продолжая излишне душить письма и доставлять людям неприятности. Снова ее глупые затеи. Не хочу ее ни видеть, ни слышать!».
В раздражении сунув записку в сумочку, поднялась по скрипящему крыльцу и вошла в дом.
— Если мальчишка Доусонов еще будет к тебе приставать, я пожалуюсь его родителям! — раздалось из кухни, окна которой выходили как раз на улицу.
— Он всего лишь хотел передать записку, — пояснила Ханна миссис Грапл, которая все видела. Скрывать записку было бестолку, а так хоть сорванца не выпорют.
— От джентльмена? — поинтересовалась хозяйка.
— Если бы.
— Жаль. Барни пытался оставить ее мне, но я-то думала, что там что-то интересное и велела ему отдать тебе в руки.
— Завтра желает нанести визит миссис Уилсон, — рассказала Ханна, понимая, что хозяйка Лидию обязательно увидит и, может, даже расскажет мистеру Вуду.
Старушка испытывающе смотрела на нее.
— Думаете, стоит рассказать Саймону? — растерянно, с сомнением спросила мисс Норт.
— Не думаю. Уверена, — пожилая женщина была серьезной. Цепкие, наблюдательные глаза тонко всматривались в постоялицу. — И лучше тебе самой сообщить ему об этом.
— Думаете, это так важно?
— Хочешь испытать неприязнь Уилсона?
— Он так опасен?
Женщина задумалась, а потом нехотя ответила:
— Непредсказуем. Это как сидеть на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванет, — потом помолчала и добавила: — Может быть бесчувственным и жестоким.
Вечер прошел в домашних хлопотах. Ханна помогала по дому миссис Грапл. Запекала клубни батата, месила песочное тесто. Для начинки хозяйка не жалела пряностей и темного сахара, поэтому сладкий картофельный пирог получился душевный, пахнущий корицей, ванилью, ромом.
Саймон, соблазненный запахом выпечки, с удовольствием остался на чай. Поглощая с аппетитом угощение, он выглядел довольным.
— Сама решила рассказать или тетушка подсказала? — спросил сытый и расслабленный мистер Вуд, развалившись в кресле.
— Сама, Саймон, сама, — вместо Ханны ответила миссис Грапл, доливая чай.
— А вы, тетушка, совершенно ни при чём и знать не знали о записке? — скептично просил родственник.
— Откуда мне немощной, глухой и слепой старухе, знать-то? — прошамкала хозяйка, изображая старческую немощь.
— Если бы я вас не знал, обязательно поверил. А так выходит, как у Марка Твена, который в пивной писал знакомой леди письмо. За столиком сидел любопытный сосед и бесцеремонно подглядывал. Тогда Твен написал: «Дорогая, я заканчиваю письмо, потому что какая-то свинья все время подглядывает». Сосед обиделся: «Сам ты свинья! Очень мне интересно, что ты там пишешь».
— Бесстыдник! — воскликнула женщина, пытаясь сдержать смех. — Старой тетке намекать. Еще обезьяной назвал бы, ссылаясь на утверждение богохульников, что все люди произошли от них.
— Ну, что вы, тетушка! — совершенно искренними глазами смотрел Саймон. — Хотя если так, уверен, вы точно произошли от самой милой, доброй, заботливой, которая в молодости была страсть какая прехорошенькая…
Слушая их препирательство, Ханна смеялась от души. Давно уже она не ощущала себя такой счастливой, а всего-то для счастья потребовался скромный пирог и хорошее общество.
Миссис Грапл утверждала, что тепло в тёплой компании поддерживается либо увлекательными беседами, либо алкоголем, и чтобы закрепить успех, решила соединить эти два условия. Поэтому «чаепитие» началось около пяти, а закончилось глубоким вечером, когда щеки болели от смеха.
Утром, едва закончили завтракать, раздался нетерпеливый стук. Переглянувшись от удивления, кого могло принести во время дождя, хозяйка поспешила открыть дверь, в то время как Ханна убирала со стола и готовилась мыть посуду. Ей было несложно помочь пожилой хозяйке, чем та великодушно пользовалась, но в то же время, женщина хорошо отзывалась о ней и всем своим знакомым рассказывала, что мисс Норт трудолюбивая, добрая постоялица. Закатав рукава, Ханна начала споласкивать в жестяном тазу посуду, когда послышался окрик миссис Грапл:
— Мисс Норт, к вам пожаловала миссис Уилсон!
Ханна выругалась:
"Ч..рт, дернуло
