33. Туман над Слай-Дерро
Бен Хастингс осторожно притормозил перед заправкой и перевел дыхание. На горных серпантинах Бенморы он успел неоднократно пожалеть, что выпросил для этой поездки чужой мотоцикл. Мистер Керринджер оторвет ему голову, если он разобьет его байк. Учитывая, что Бен принимал непосредственное участие в разбитии предыдущего, рисковать ему совсем не хотелось.
А хотелось — добраться до Иннерглена и увидеть, наконец, Джил. Он звонил ей и часто, но в суматохе, связанной с их возвращением, у девушки редко находились время и силы на долгие разговоры. Потом Хастингс сам ушел на Другую сторону искать ответы, ставить точки и разбираться, что кому задолжал. Когда вернулся — взял у Уильяма Керринджера, своего работодателя и наставника, мотоцикл и поехал штурмовать горные дороги.
На низком каменном заборе возле заправки сидели двое. Девушка пила сок и болтала ногами в мягких кожаных сапожках, мальчишка-подросток сосредоточено жевал бургер. Глядя на них, Бен не смог сдержать улыбку. Торопливо он стащил с головы шлем и помахал рукой.
Глаза Джил удивленно распахнулись, она соскочила с парапета, забыв про свой сок, и бросилась к Хастингсу. Он поймал ее, стиснул, приподнял над землей. С трудом удержался, чтобы не поцеловать пахнущие апельсинами губы.
— Поставь, где взял! — охнула Джил.
К ним нарочито неспешно подошел Дилан. Он щурил против солнца серебряные нечеловеческие глаза и казался гораздо старше, чем Бен его запомнил.
— Крутой байк, — сказал он. — Привет.
— Привет, — Хастингс неохотно отпустил Джил и протянул руку ее брату. Как взрослому. — Не мой, а жаль.
— Все равно крутой, — как Дилан ни старался, голос его выдавал. Эти нотки искреннего мальчишеского восхищения, приправленные самой чуточкой зависти были Бену Хастингсу очень хорошо знакомы. Ловил иногда на них себя охотник на фей. Особенно когда в оружейный магазин мистера Керринджера попадало что-нибудь этакое.
— Если хочешь, потом покатаемся, — Хастингс подмигнул мальчишке.
— Я думала, ты автобусом приедешь, — сказал Джил. — Хотела встречать тебя в час на автовокзале. Но Дилан сказал, надо пораньше и здесь.
— Да ну их с этими автобусами, — Бен скривился. — Там билетов не было ни на вчера, ни на сегодня.
— Хорошо, что ты приехал, — Джил неожиданно прижалась лбом к его плечу. Бен осторожно погладил ее по спине, по плотной клетчатой рубашке, — Дилан говорит, что дальше тянуть нельзя.
— Можно я сам за себя скажу? — фыркнул тот. — Но вообще да. Я пообещал Ворону, что сделаю одно дело. Там, в Слай-Дерро. Джил хотела, чтобы ты пошел тоже.
— Можно я тоже буду за себя? — девушка улыбнулась. — Так ты с нами? Мне до сих пор не по себе в этом долбанном ущелье.
— Без вопросов, — Хастингс с сожалением отпустил ее. — Когда?
— Да хоть сейчас, — сказал Дилан. — Байк же можно тут оставить? Сходим, а потом обжимайтесь, сколько хотите. Тут недалеко.
Джил покраснела и отступила от Бена на шаг.
Хастингс хмыкнул. Достал из кофра кобуру с револьвером, повесил на пояс, сунул в задний карман джинсов разрешение на ношение. Джил смотрела на него с опаской.
— Ты говорил, с ним что-то не так, — осторожно проговорила она. — Что он проклят или что-то вроде того.
Дилан окинул их странным взглядом, пожал плечами и первым двинулся по тропинке, огибающей заправку. Хастингс взял Джил за руку и зашагал следом. Помолчал немного, подбирая слова.
— Из этого револьвера стреляли в Короля-Охотника, — сказал он наконец. — А такое не проходит даром.
Джил удивленно охнула:
— Кто?
— Скачущая-в-Охоте. До того, как стала его женой. Это раньше был ее револьвер. Поначалу ничего с ним не происходило. Может, нужно было больше времени, может это я его разбудил. Когда выстрелил в Марху. Те, у кого я спрашивал, не смогли сказать точно — сиды все-таки не очень разбираются в револьверах. Не то что в мечах и копьях.
— И что теперь?
— Я думал, суну его под стекло и закрою к чертовой матери. Может, даже выкину или разберу, хрен с ним, что он коллекционный. Он сам пытался заставить меня стрелять. Я чувствовал, как он хочет крови, у меня аж руку сводило от этого желания. Охотник отговорил. Сказал — пусть будет у меня, раз я смог с ним сладить, тогда у Королевского камня. Так безопаснее, чем если он достанется кому-то не тому.
— А если ты не справишься во второй раз? — в голове Джил была тревога, и Хастингс неожиданно подумал, что ему на самом деле приятно, когда она тревожится о нем.
— Охотник редко ошибается в том, что кому по силам, — Бен пожал плечами. Джил поежилась и придвинулась ближе к нему.
Тропа влилась в старую проселочную дорогу. Шумела река. Приблизились горы. Ущелье, пробитое Слаем, начиналось дальше. Дилан замедлил шаг, дожидаясь их. Сказал Хастингсу:
— С этим глазами очень странно. Мне кажется, Слай-Дерро совсем близко, а до него еще идти сколько.
— Его врачи совсем достали, — сказала Джил зло. — Не знаю, чтобы бы мы делали, если бы ты не дал мне телефоны всех тех людей из Байля. А то шарахались черт знает где, вернулись грязные, замученные, как будто из плена террористов, а рассказываем про фейри, каких-то королев, королей. Даже родители поначалу не поверили.
— Так бывает даже в Байле, — вздохнул Хастингс.
— На приставке не могу теперь играть, — без особого расстройства в голове сказал Дилан. — Слишком просто. Вижу все теперь чуть раньше, чем оно происходит. С живыми людьми не так.
Дорога стала тропой, поднялся отвесной стеной противоположный берег Слая. Теперь Хастингс отчетливо различал в воздухе запах хвои. Ему пришлось отпустить руку Джил и пропустить девушку вперед.
— С тех пор, как мы вернулись, — сказала она. — В ущелье еще два раза спускался туман.
— Если сделать все, как сказал Ворон, — откликнулся Дилан, — он там постоянно будет. Так надо.
Будет туман, и будет Граница. Проход на Ту сторону, чужую, опасную. Завораживающую. И обязательно будет нужен кто-нибудь, кто сможет без страха перейти через Границу и вернуть то, что Другая сторона взяла. Они много говорили об этом и с мистером Керринджером, и в сиде Короля-Охотника.
Какое-то время они шли молча, потом Джил обернулась и спросила:
— Ты ведь был еще раз в Бенморе? Той Бенморе, я имею в виду.
— Был, — Бен Хастингс кивнул. — Король-Ворон открыл мне дорогу, а с его волей не станет спорить даже гвиллионская княжна. Так что я сходил. Плащ свой забрал, рюкзак.
Он задумался на несколько мгновений, почесал бритый висок, потом продолжил:
— Они насыпали курган, один для всех троих. Там, где заканчивается власть Короля-Охотника и начинается власть Короля-Ворона. Я принес им саженцы рябины для этого кургана. У сидов раньше был такой обычай — высаживать рябину на могилах. То ли чтобы усмирить духи умерших, то ли чтобы защитить их от чего-то снаружи.
Зажатый в тиски каменных берегов, отчаянно шумел Слай. Ущелье все больше напоминало Бену
