— Я сожалею! — Его срывающийся голос перекрыл гул толпы. — Я сожалею и приношу извинения. Праздника не будет. Случилась трагедия!
Затем были возгласы и обмороки, слезы и шок, и, конечно, сплетни, сплетни, сплетни… Отец и мама, такие странно бледные и пугающе неподвижные, покоились на столах посреди гостиной — праздничные скатерти и посуду в спешке свалили в угол. А Анаис не верила в происходящее до тех пор, пока не прибыл гробовщик и не начал, кашляя и кряхтя, с расстановкой снимать с покойных мерки. Какая глупость, силы небесные, какой абсурд… Но этого требовали традиции. Личные гробы по меркам. Прощание в гостиной. Могилы в глубине сада, на семейном кладбище. Промерзшую землю пришлось рыть с помощью приглашенного мага. Этот-то маг позже, посмотрев на Натана, глубоко задумался и отозвал брата в сторону, чтобы поговорить. И летом Натан уехал. Анаис еще училась в пансионе и возвращалась только на каникулах. Дом остался в распоряжении домоправительницы и бесчисленных друзей семьи, оказавшихся вовсе не друзьями…
…— Ты успокоилась? — спросил Натан около полуночи, когда первоначальное потрясение начало уходить, а на смену ему уже накатывало безысходное смирение. — Пришло время кое-что объяснить тебе.
Анаис кивнула, комкая в руке носовой платок. От платка пахло успокоительными каплями. Она не помнила, кто и когда сунул его ей в ладонь.
Брат провел ее в свою комнату и тщательно запер дверь. Анаис редко заходила сюда, в эту святая святых восемнадцатилетнего юноши, куда он нередко приносил странные пощелкивающие механизмы и приводил друзей, но сейчас ей было не до разглядывания обстановки. Запомнился только резкий, раздражающий свет лампы с синим абажуром.
— Мама и папа состояли в Антиреспублике. Да, ты правильно поняла, — он вскинул руку, когда Анаис испуганно вздрогнула. — Нет, никто из знакомых ничего не подозревал. Мы почти достигли успеха. В руки отцу попал медальон с волосами наследника Генрио. После революции республиканские маги стерли императорскую семью из всех вариантов реальности и уничтожили все вещи, на которых мог лежать генетический отпечаток, чтобы никто уже не смог вернуть императора или его наследников к жизни. Но они упустили из виду этот медальон. Мы искали его пять лет…
— Мы? — перебила Анаис. — Ты тоже был с ними! Ты с тринадцати лет знал, что происходит!..
— Знал. Я же будущий глава семьи, от меня не могли скрывать подобное, — несмотря на горе, в голосе Натана чудилось высокомерие. — Отец и мама поехали в Ниддат, чтобы поскорее отдать его магам Антиреспублики. А дальше…
Он вздохнул, то ли сомневаясь, говорить ли правду, то ли собираясь с мыслями.
— Дальше медальон украли. Это был кто-то из клана Аласси, точно. И они точно знали, за чем охотятся. Может быть, Служба безопасности Республики связалась с ними, и операцию спланировали вместе. Власти не стали бы терпеть клан воров, если бы воры не были им нужны… Примерно через час отец и мама погибли. Возможно, их убили Аласси, когда что-то пошло не так. Или их убили СБРовцы. Или…
— Аласси не убивают, — заторможенно проговорила Анаис. — Это знают все.
Одиозный клан воров, оплетший своими щупальцами всю страну, а может, и соседние, контролировал все кражи в республике. Аласси были неуловимы… или, как верно заметил Натан, их не очень-то и ловили. Только если они переступали черту. Или когда требовалось предъявить населению успехи полиции. Но Аласси никогда не убивали. Правда, их жертвы нередко жалели, что остались в живых.
— Может, это были не Аласси, а Аварисы, — без особой уверенности сказал Натан. Аварисы, отколовшийся от Аласси клан грабителей, не планировали изощренных краж. Они силой отбирали все, что хотели. — Или это не связано…
— Или их убили в назидание, — тихо произнесла Анаис. — Те, кому они везли медальон. Антиреспублика, Натан!
Брат помолчал, пряча глаза.
— Да, — согласился он. — Или Антиреспублика.
— И… что теперь? — спросила Анаис.
— Ничего. Я стану главой семьи. Все будет по-старому. Выйти из организации мы уже не сможем. Я слишком глубоко увяз, а если меня расстреляют, ты останешься совсем одна. После твоего совершеннолетия… поглядим.
Она не ответила. Просто не могла подобрать слов, чтобы выразить весь ужас и отторжение: придется помогать убийцам родителей и дальше, потому что деваться некуда! Однако через неделю она уехала в пансион, а когда вернулась летом, то обнаружила, что все не так страшно. В доме по-прежнему толклись члены Антиреспублики, более или менее успешно изображая друзей семьи. Но они активно вели расследование, пытались найти убийц и даже задействовали магов… Правда, тщетно. Никто не знал, какими приемами пользовались маги Аласси, но реальность после краж всегда оставалась неизменной. Ключик к событиям еще не удавалось подобрать никому.
Анаис всматривалась в лица «гостей» и гадала, причастны те к убийству родителей или нет. Где истина, где ложь и где ее собственное место в паутине чужих правд…
Позже, намного позже она нащупала путь к истине. А пока… Тем летом она отпраздновала пятнадцатилетие, впервые познакомилась с Миком, и мир снова заиграл красками. Пусть даже не такими яркими, как в те времена, когда родители были еще живы. Мик трогательно обещал ждать, пока Анаис подрастет, рассказывал ей о расследовании, и Антиреспублика постепенно превратилась в друзей — о да, змеи умеют менять кожу.
Но потом она все же осталась одна. Ведь Натан отправился в Академию, Которой Нет.
Когда вернулся… это был уже другой Натан. И ей тоже предстояло стать другой. Необратимо.
***
…Ей предстояло стать другой.
Анаис проснулась от голоса капитана из мегафона. Тот объявлял о долгой стоянке. «Станция Виккат-Седьмой. Остановка продлится два с половиной часа. Отправляемся в три часа тридцать минут. Просьба не опаздывать!»
Глубоко в недрах корабля что-то уже громыхало и шипело. Началась загрузка угля и отладка магомеханического узла — обычные процедуры для ночных рейсов.
Анаис поднялась и стала пробираться к выходу с палубы, не забыв прихватить рюкзак. Хотелось пройтись, развеяться, подышать воздухом. Она когда-то бывала на Виккате-Седьмом: запомнились просторные террасы и длинные ряды продавцов, восседающих за прилавками, на которых громоздилась всякая всячина. Еда втридорога, а безделушки отчего-то дешевле, чем в городских магазинах. Рядом с билетными
