Говорила и слюнки текли. Игнат наконец-то оторвался от дверного косяка и пошел в сторону холодильника. О боже! Сзади он выглядел так же потрясающе. Одна только его задница дорогого стоила. Еле отвела взгляд.
— Ты так и не рассказала, чем же тебя так огорчил Васильев, — спросил он из-за открытой дверцы холодильника, даже не посмотрев на меня.
Он все еще помнит, даже я не вспоминала про Макса, а он интересуется. В кафе мне пришла в голову мысль, что нужно кому-то рассказать. Ведь не было ничего такого криминального, но я упорно продолжала держать случившееся при себе. Даже Кристине, своей единственной подруге, ничего не сказала. А теперь? Почему бы и нет?
Почему не ему? Он здесь ненадолго и вряд ли кому-то что-то начнет болтать.
— Тебе и правда интересно? — предприняла последнюю попытку.
— Я, кажется, уже говорил тебе: не было бы интересно — не спрашивал бы. — Он отошел от холодильника с двумя бутылками пива.
— Будешь?
Я кивнула и, увидев его вопросительный взгляд, начала рассказывать.
— Да просто… — тут же запнулась, подбирая слова. — Ничего такого, на самом деле. — Он открыл бутылку, глотнул пиво и так многозначительно посмотрел, что мне пришлось продолжить. — Дело в том, что мы с Васильевым какое-то время назад, — все же решила уточнить, — четыре года назад, пересекались.
— И?
— И он меня не помнит, — взмахнула руками.
— И что? — продолжал наседать Игнат.
— И ничего. Все! Как будто на допросе, ей-богу.
По-хорошему бы отойти, занять руки чем-нибудь. Отвлечься. Но он не давал: смотрит черными глазами как будто в самую душу и ни на секунду не отпускал мой взгляд.
— Вы с ним спали, а он забыл? Так?
— Что? С чего ты взял? — Возмущение мое было неподдельным, я действительно разозлилась, только не на него, а на себя. Нужно было и дальше молчать.
— У тебя все на лице написано. — Романов поставил бутылку на стол, подошел ко мне и взял за подбородок. Кажется, это начинало входить у него в привычку. — Только почему ты этого так стесняешься, не могу понять. Мы ведь взрослые люди.
— Да потому что мне было семнадцать! — не выдержала я. — Как его зовут, я вообще только вчера узнала. Не смотри так!
— А как я смотрю? Ты сама себе придумываешь проблемы, — спокойно произнес Игнат.
— А по-твоему, это не проблема? — Я же, напротив, говорила все громче и громче. — Потерять девственность с незнакомым человеком, который подцепил тебя в клубе и наутро даже не вспомнил о твоем существовании. Ему не до того было, к нему подружка разбираться примчалась! — В этот момент мой голос как будто пропал, и я продолжила полушепотом: — А я забыть его не могла. Это, по-твоему, нормально?
Он провел большими пальцами по моим щекам, и я поняла, что плачу. Боже! Не хватало только и этого мужчину отпугнуть.
— Просто, — начала, всхлипывая, — эта волчица, она меня, в отличие от Васильева, узнала. И она, — слова давались с трудом, шмыгнула и продолжила: — лечащий врач отца. Я не хочу, чтобы он что-то узнал. Я только сегодня с ним познакомилась. Это такие непередаваемые ощущения и теперь… — Я заглянула в черные омуты. — Что теперь? Что он обо мне подумает?
— Успокойся. Он ничего не узнает. — Сама не знаю почему, но я ему поверила.
Игнат прижал мою голову к своей груди, и меня моментально окутало его запахом, таким вкусным и расслабляющим. Обняла его за поясницу и наслаждалась. Было хорошо. Спокойно, тихо, уютно. Я была готова простоять так целую вечность, но, видимо, не судьба…
Звук духовки развеял этот дурман и вернул меня в настоящее.
Как же хорошо, что я поставила таймер, иначе забыла бы к чертям о пицце.
— Готово?
Моя голова по-прежнему лежала на груди Романова, и в таком положении его тихий голос звучал по-другому. Он был каким-то рокочущим. Я кивнула в ответ на его вопрос, и он выпустил меня из объятий. Объятий, внезапно оказавшихся такими жизненно необходимыми.
Достала пиццу, поставив на ее место следующую. Запаслась салфетками и пошла к Игнату. Он устроился со всем удобством на диване, подкатил столик и ждал меня.
К фильмам и книгам о Гарри Поттере у меня были самые нежные чувства. Благодаря им я обрела единственного близкого человека — мою Кристину. Мы сдружились на почве любви к этим книгам, а потом и фильмам.
И сегодня я купила эти диски из-за приятных воспоминаний о прошлом. Может, я хотела разделить эти ощущения с Игнатом, может, просто хотела насладиться любимым фильмом в приятной компании.
Не знаю. Мы сидели рядом, пили пиво, Игнат уже обновил и его и пиццу. На тарелке лежали кусочки всех трех. Время близилось к вечеру, а фильм — к завершению. И по-хорошему нужно было идти домой. Но как же не хотелось возвращаться в безликую, пустую и одинокую квартиру. Всего один день жила полной жизнью. И больше не хотела быть одна.
— Все в порядке? — Голос Игната начал гонять мурашки по моему телу. Он отдавался эхом внутри.
— Да. С чего ты взял, что что-то не так?
— Ты стала чересчур задумчивой.
— Я думала, ты смотришь фильм, а не на меня. Просто уже скоро конец, надо убрать со стола и закончить наглеть, пользуясь твоим гостеприимством. — Я уже почти встала, но Романов поймал меня за руку.
— Я вот все смотрю на твой хвост и думаю, — произнес держа меня за руку, — он такой тугой… не больно ли голове. А теперь понял: даже если и не больно, то здраво думать он однозначно мешает. Иди сюда, — и потянул на себя.
Мы и так сидели достаточно близко, но не вплотную, а теперь я развернулась, и мои согнутые колени уперлись в его бедра. Игнат, отпустив мою руку, потянулся к волосам.
— Можно?
Я ничего, не понимая, кивнула в ответ, и он, придерживая волосы второй рукой, аккуратно распустил хвост. Волосы рассыпались по плечам, а я все еще ничего не понимала. Что вообще происходит?
Игнат запустил обе руки в волосы и притянул меня к себе еще ближе.
— Они потрясающие, — шепотом произнес прямо у моих губ, — весь день только и думал, как бы их распустить, чтобы ощутить всю мягкость этой красоты.
Он был так близко, говорил приятные вещи и так сумасшедше приятно пах. Его губы были в каком-то сантиметре от моих, нужно всего лишь чуть-чуть придвинуться к нему, и я могла бы почувствовать их вкус. О Боже! Как же я хотела почувствовать вкус его поцелуя. Его язык и губы на своих. Инстинктивно облизнулась, и он тут же отпрянул, успев перед этим шумно сглотнуть.
— Давай смотреть дальше, — прокашлялся и добавил: — Самый интересный момент сейчас. Люблю эту сцену с шахматами.
И посмотрел за мою спину. Что? Это он сейчас
