Было больно! Было чертовски больно.
Мой прошлый раз не шел ни в какое сравнение с этим. Та ночь была как в тумане. Тогда я чувствовала себя глупой, обманутой и ненужной. И самой сильной эмоцией был стыд за свое поведение.
Сейчас же мне не было стыдно. И я нисколечко не чувствовала себя обманутой или глупой. Романов мне ничего не обещал, он и не разговаривал-то со мной практически.
Меня раздирало на части ощущение потери. Как будто я упустила что-то важное, и жизнь уже никогда не сложится в полноценный пазл.
Я ощущала опустошающий душу страх. Страх того, что эта ночь больше не повторится. Пусть я в итоге останусь одна, но хотела испытать все заново. Прикосновения его уверенных рук к моей коже, сладость и одновременно горечь его чувственных губ и взгляд его гипнотически-черных глаз, прикованный к моим.
Я хотела все забыть, но помнить тоже хотела. Смывая остатки его запаха в душе под ледяными струями воды, предпочла забыть.
Представить, что не было ничего! И у меня почти получилось убедить саму себя в том, что это морок, наваждение.
На первом этаже было пусто и тихо, видимо, отец, после забега, так и не приходил домой. Заварила себе кофе, намазала масло на хлеб.
Не хотелось ничего ни мясного, ни колбасного. Хотелось вообще исчезнуть с земли, сравняться с ее ландшафтом. Особенно когда в дверь постучали, и через пару секунд показался Васильев. Вот только его здесь не хватало.
— Отца нет, — крикнула ему, не повернув головы и продолжая жевать бутерброд.
— Я знаю, он до сих пор у меня. Спит, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд, когда я все же соизволила оглянуться на него.
Молча наблюдала, как он, пройдя мимо стула на котором я сидела, зашел в глубь кухни и принялся готовить себе кофе.
Смысл спрашивать, зачем он пришел. И так расскажет.
Альфа сел напротив меня и начал маленькими глоточками опустошать чашку.
Я отвернулась и уставилась в окно, и без него проблем хватало.
— Яна, — приглушенно позвал он меня.
Так же молча посмотрела на него и подняла брови.
— Я всю неделю хотел с тобой поговорить, но Олег постоянно рядом, — громко выпустил воздух, — я тебя вспомнил. Когда принимал в клан и ты проигнорировала мои волны, вспомнил.
Тяжело вздохнул и посмотрел странным взглядом. Я не могла разобрать, сожаление в нем или безразличие, горечь или радость. Не могла понять.
— И что теперь? — как и он, сразу напрямую, без уловок и скрытых подтекстов спросила его.
— Я не знаю, — пожал он плечами, — мне, наверное, нужно объясниться за тот поступок и извиниться перед тобой.
— За что? — горько ухмыльнулась. — Я выпила лишнего и виновата так же, как и ты.
— Ты не все знаешь. Олег меня убьет. — Он закрыл лицо руками, потер его и, переместив руки, начал ерошить волосы. — Я был жутко пьян, поругался с любимой женщиной, но это не столь важно и ничуть меня не оправдывает! — отвернулся к окну и уставился невидящим взглядом вдаль. — На тебя обратил внимание мой бета из Иркутска, я оценил его вкус и решил затащить тебя в постель. Но не тут-то было, ты меня отшила. Тогда я решил чуть придавить тебя силой. Но ты даже не заметила моих волн, и я, разозлившись, ударил по тебе со всей дури, применив внушение.
— Какое внушение? — прошептала я, пребывая в шоке от новой информации. Припомнила, что на первый взгляд он мне не понравился, слишком был слащав, а потом как тумблер переключило, и все уже неважным стало.
— Волки, обладающие альфа-геном, имеют силу внушения. Об этом не знает никто, кроме альф, даже обычные оборотни. — Он положил руки на стол. — Общеизвестно, что альфа-волны подавляют волю и заставляют подчиняться. Волк подчиняется, но осознает, что это не его желание. Внушение же — это навязывание своей воли.
— Я знаю, что такое внушение, — перебила я его и соскочила со стула. — Почему ты мне это рассказываешь, если это такая великая тайна? — начала я ходить из стороны в сторону.
— Твой отец альфа, и ты будешь альфой, если обратишься, без сомнения. Да и виноват я перед тобой конкретно. Тебе же семнадцать всего было, — потер переносицу. — Когда на принятии в клан ты не склонила голову перед моей силой, меня как по башке шандарахнуло, сразу вспомнил тот случай. Потом покопался в твоем досье и пришел в ужас. — Вот теперь он реально смотрел на меня глазами побитой собаки. — Ты же дочь моего лучшего друга, названого брата, а я тебя… против твоей воли… еще и первым был. Самому от себя противно.
Сукин сын! А если я не дочь друга и обычный человек, то, значит, можно, да? Я, конечно, промолчала, не до того сейчас было. В голове начинала формироваться жуткая мысль. Лишь горько усмехнулась.
— А меня четыре года не отпускало после твоего внушения, ни одного мужчину подпустить к себе не могла.
— Не отпускало? В прошедшем времени?
— Что, прости? — не услышала его сразу. Мысль, посетившая голову, наконец-то обрела форму и придавила меня тяжестью бетонной плиты.
— Я говорю, чувства в прошлом? Больше не вспоминаешь о той ночи? — нахмурился.
— Н-нет! — замотала головой для пущей убедительности. — Максим, скажи, пожалуйста, как определить, находишься ты под вкушением или нет?
— Ты думаешь, что к тебе опять применяли внушение? — спросил он с нескрываемым недоверием, я быстро кивнула. — Яна, ты, конечно, девушка видная, но зачем это кому-то.
— И все же?
Стояла на своем, затаив дыхание в ожидании поистине судьбоносного для меня ответа и умоляя высшие силы: «Пусть все окажется глупыми домыслами. Только не Игнат! Не Игнат!»
— Ну, во-первых, нечеткость картинки. Может, теряется последовательность событий. Поведение, схоже с алкогольным опьянением. И, во-вторых, хотя это основной критерий, после внушения четко осознаешь, что в здравом уме так не поступил бы, и сожалеешь о своих действиях и поступках.
Боже! Давно я не чувствовала такого облегчения, словно обрела способность парить среди облаков. Романов ничего мне не внушал, ведь я ни капли не жалела и не задумываясь повторила бы нашу безумную ночь.
— Яна? Ты в порядке? — с тревогой в голосе спросил альфа.
Вид у меня, наверное, был наиглупейший. Отсутствующий взгляд и счастливая улыбка. Только вот чему я радовалась, непонятно.
Ответить Максиму не успела — на пороге появился отец. Выглядел он помятым, как после грандиозной попойки. Прошел мимо нас сразу к холодильнику и накинулся на бутылку минералки. Хм… может, и правда перебрал вчера алкоголя?
— Макс, ты чего здесь забыл? — спросил, оторвавшись на пару секунд от горлышка. Сделал еще целую серию глотков и продолжил: — У тебя же там Романов, а ты здесь. Или его Настасья развлекает? — хохотнул, а у меня неприятно кольнуло в сердце.
— Моя Настасья всю ночь пробегала волчицей по
