Боже, была бы я еще наивнее, чем есть на самом деле, то поверила бы, что он меня любит. Что-то большее, бла-бла-бла.
Почувствовала во рту соленую влагу и поняла, что реву в три ручья.
Вырвалась и убежала в ванную комнату, полностью раздевшись, залезла в душевую кабину, как нельзя кстати оказавшейся еще и джакузи. Села, прижав к груди колени, и принялась ждать заполнения ванны водой. Надо полежать, расслабиться. И попробовать отпустить терзающую меня мысль, пожалуй, самую главную: Игнат мог не разрешить мне рожать сейчас. Мама, бабушка — все они умерли родами, только прабабка Янина долго жила, но на то она и была сильной волчицей.
Прикусила зубами свой кулон и, царапая о него язык, возвращала самообладание. Со мной все будет хорошо! Игнат сказал же, что я уже сейчас сильная! Значит, все будет хорошо!
Блин! Курица! Реву тут над своим горем и совсем забыла, что нельзя мыться в такой горячей воде, спешно прибавила холодный поток и, распрямив тело, легла. Воды было к тому моменту достаточно. Совсем сумасшедшая, чуть не навредила ребенку.
Приложила руку к животу, расставляя приоритеты, и прошептала:
— Все хорошо, малыш, мама выйдет замуж за папу, и он нас защитит. Будет у нас большая и крепкая семья. Все хорошо.
Последнюю фразу повторяла из раза в раз, как мантру, не знаю, кого в первую очередь я успокаивала, себя или ребенка внутри, но польза от этого появилась: я наконец-то расслабилась.
Посвятив целый час отмоканию, решила пошарить в шкафчиках и на разнообразных полочках, так… с целью просвещения. И не зря — поняла, что шустрый бета Романова поселил меня не куда-нибудь, а именно в комнату Игната. Халат на несколько размеров больше меня, в который я завернулась, также подтверждал тот факт, что комната была мужской. Взявшись за дверную ручку, услышала обрывок разговора и, только разобрав, о чем он, смело вышла в комнату.
— Хочешь, приезжай, тебя примут тут как гостя.
Романов расслабленно лежал на кровати и смотрел в потолок. По телефону разговаривал неспешно, с ленцой, показывая, что ему глубоко фиолетово на происходящее. Собеседник же его, судя по всему, был на взводе. Еще бы, жена пропала прямо из дома.
Я усмехнулась и села на кровать рядом с Игнатом. Халат распахнулся, оголяя бедро, и Романов, не упустив момент, воспользовался возможностью, положил руку мне на ногу и принялся ее поглаживать, время от времени подбираясь все ближе к трусикам.
— Твою жену силой никто не увозил. Еще раз повторяю тебе.
Претензии предъявляй Васильеву, девочка выразила мнение, что хочет сменить альфу, так как прежний не в состоянии защитить ее интересы.
Я приложила ладонь ко рту и, выпучив глаза, тихо прошептала:
— Врун.
— Да какой я тебе альфа, ее пустили к Назимову, все утро провела со стариком. Так что можешь быть уверен, он теперь ее в обиду не даст. Хочешь приехать — пожалуйста, только вот увидеться с ней сможешь, если она так пожелает. А вообще, послушай моего совета, она твоя пара и в итоге никуда от тебя не денется, дай девочке время.
Да и сам успокойся и свои инстинкты угомони. Я вас вместе видел один-единственный раз и то понял, что она на саму себя не похожа, когда ты рядом. А ваш альфа даже не заметил этого. Поэтому все свои претензии в виде вызова, пожалуйста, если решитесь. — Из трубки послышалась отменная ругань. — Эй-эй, тише будь, не разрешу тебе посетить нашу территорию, и что делать будешь? Правильно!
Успокойся и подумай! Будешь себя хорошо вести — пригласим тебя к нам в клан одним из бет. — Я резко сжала ноги, и Игнат, прикрыв глаза, добавил: — Где-нибудь через полгодика.
Нажал на отбой и, засунув телефон под подушку, продолжал спокойно лежать еще пару минут, а потом одним стремительным рывком поднялся, схватил меня и опрокинул на кровать.
— Попалась? — довольно пробасил, перебирая мои мокрые пряди.
Я очертила пальцами ворот его рубашки, а он приподнял голову, давая доступ к своей шее, словно ластящийся кот. Еще меня кошкой называет. Если бы не видела его в виде волка, подумала бы, что он самая настоящая пантера.
— Ты вкусно пахнешь, — призналась я ему, — соединяешь в себе запах костра и чего-то еще.
— М-м-м… надо же, ты чуешь запах моего волка, жаль, что у тебя пока нет особенного запаха, — прошептал он и уткнулся носом в мою шею.
А мне стало опять как-то грустно, и запаха у меня своего нет.
Только вот пахнуть для друг друга — это же далеко не все.
— Что с Викой?
— А что с ней? — недовольно пробормотал он, не отрываясь от процесса моего обнюхивания.
— Она хочет стать поваром, профессиональным, а я очень хочу, чтобы она выучилась, здесь или за границей, и обрела себя.
— Значит, пойдет учится, если на повара, то и правда лучше за границу, да и Задорожный знать не будет, где она. Возможно, это выход. И вообще, не переводи тему, — приподнялся на локтях, глядя в глаза своими невозможно черными и прошептал: — Я хочу тебя.
После чего наклонился к моими губам и начал неспешно их целовать, поочередно посасывая то верхнюю, то нижнюю. Я запустила руки в его волосы, сигнализируя о том, что сдалась, что еще чуть-чуть — и буду в его полной власти.
Но в тот момент, когда его руки, путешествовавшие до этого под моим халатом, пробрались под резинку трусиков и очертили внутреннюю сторону бедра, зазвонил его телефон. Который раз нам это мешало? Который раз я надеялась, что он проигнорирует вызов, и который уже раз мои желания разбивались в пух и прах?
Игнат взял трубку, перед этим, конечно, с сожалением посмотрев на меня. Но я не прониклась, я, как истинная женщина, обиделась. А узнав, что звонила та самая Мари, ради которой Васильев готов бросить всех, и вовсе разозлилась. Потому усиленно
