Ох как он взвился! Что-то кричал, рычал, шипел. Но я ничего не понял, так как он опять перешел на свой тарабарский язык. Но заметив, что я его не понимаю, успокоился. Стал уже требовать, чтобы я отправился с ним, намекая, что иначе нам будет плохо. Я его, конечно, послал. Так, мягко. Он что-то пробурчал и отправился на шлюпку. Я опасался, что они захватят гребцов с шлюпки, поэтому лейтенанта придержал и на шлюпку не пустил. Но ничего, обошлось. Шлюпка еще не успела вернуться, как мы начали поднимать паруса. Англичане между тем тоже не сидели все это время сложа руки. Как уж они смогли приблизиться к нам километра на два, я так и не понял. Вроде и парусов не поднимали, и на галерах веслами не размахивали, но ведь сократили расстояние до нас почти вдвое. Правда, я в их сторону во время разговора и не смотрел. Мое упущение.
Когда галера подошла к одному из нефов, мы уже подняли паруса и направились в сторону Франции. Ветер был попутный, дул нам в правую скулу, и мы могли идти не прямо к французскому берегу, а отклоняясь от него в сторону Северного моря, как раз туда, куда нам и надо. Англичане тоже подняли паруса и пошли за нами. Что интересно, галеры шли в арьергарде. Впереди шли парусники. И шли они почему-то быстрее нас, так как расстояние стало сокращаться. Вот что значит опыт. А адмирал, собака, решил поразвлечься. Устроить загонную охоту. Ну а что – капитан галеры ему наверняка доложил, что у меня на корабле почти нет солдат. И это на флагмане. Значит, на других кораблях солдат еще меньше. Пушек он не видел – пушечные порты были закрыты. Заметил, наверное, ретирадное и погонное орудия. Но это же такая мелочь. У них ведь целых одиннадцать кораблей, полных солдат. Ну-ну.
Через час расстояние между нами сократилось до километра. Со стороны англичан грохнула пушка. Попугать, что ли, решили? Или показать, что и у них пушки имеются? Потому как с такого расстояния из их допотопных кулеврин только пугать и остается. Впереди шел, конечно, адмиральский неф. Главный загонщик. Вот по нему я и приказал открыть огонь. Зажигательными снарядами из кормовых орудий. Из шестидюймовых. Из четырехдюймовок тоже только пугать. Если стрелять зажигалками. Ядрами-то ничего, неплохо получается. Но ядрами только топить, а топить англичан я не хотел. Так, настучать немного по глупым башкам, и достаточно. Мне с ними еще торговать.
Ветер был не сильный, волнение слабое, так что после второго залпа паруса на английском флагмане уже вовсю пылали. Англичане стали притормаживать и собираться вокруг горящего флагмана. Сгореть корабль, конечно, не сгорит, но без парусов и мачт он уже не боец. И для ремонта его надо тащить в порт. Так что охота для него закончилась. Ну и для остальных, естественно, тоже. Я, только ради хулиганства, приказал сделать круг, обойти их и пройти между ними и английским берегом. Мы к ним приблизились уже метров на семьсот. Сделав круг, опять оказались на своем старом месте. Англичане так и держались плотной группой, вокруг своего флагмана, которого, пока мы кружили, одна из галер взяла на буксир. От этой группы в нашу сторону пошла та же разъездная галера, что и до этого приходила. Ждать ее я не стал. Ну их, этих англичан. Сейчас припрутся, права качать начнут, скандалить. Я ведь могу не сдержаться, разозлиться и потопить их. Нет, всех, конечно, не потоплю – на такую ораву просто боеприпасов не хватит, но достанется всем, и немало. После такого хрен помиришься. А мне ведь им еще оружие продавать. Нет, пусть уж они с французами друг друга режут. А я помогу. И тем и другим. Может, именно одним из моих мечей проткнут предка Черчилля или Маргаритки Тэтчер, и они уже не появятся. Все там, в будущем, воздух почище будет.
Галера между тем не отставала, а наоборот, очень быстро стала нас нагонять. Вот ведь неуемный. Ведь я дал понять, что общаться с ним не хочу. Ладно, послушаю, что он теперь петь будет. Приказал сбавить ход. К сожалению, это не такая уж простая процедура на парусном корабле. Пришлось сворачивать часть парусов. Представляю, какими словами этого англичанина сейчас называют матросы. Наконец галера догнала нас и пристроилась метрах в пятидесяти. Нам тоже пришлось остановиться. Пока останавливались, по инерции прошли еще метров пятьдесят, так что между нами было метров сто. Нормально. Из арбалетов и луков с такого расстояния особого вреда причинить уже не смогут.
Они было попытались сунуться поближе, но отделение пехотинцев подошло к борту и выпалило залпом из мушкетов. Правда, не в них, а поперек движению. Те поняли и остановились. С галеры спустили маленькую лодчонку, на пару гребцов, туда спрыгнул капитан, и они пошли к нам. На этот раз штормтрап спускать не стали. Лодка подплыла к самому борту, и я тоже подошел к этому же борту. Только я был на несколько метров выше, и капитану галеры пришлось говорить со мной, задрав голову. Понимаю, неудобно. Только я его на беседу не приглашал.
– Граф! Наш адмирал, его светлость герцог Гритс (или Грет, или Герт – так и не разобрал) приглашает вас к себе на корабль! – проорал он снизу. Вот ведь скотина, надо ведь обращаться не «граф», а «господин граф» или «ваше сиятельство». Оскорбить хочет и надеется, что я вызову его на поединок? Идиот, что ли? – Адмирал настоятельно просит вас не отказываться от приглашения. Вы там должны будете совместно разрешить тот инцидент, что произошел между нами.
– Капитан. Никакого инцидента не было. Вы напали, первыми открыли огонь из своей кулеврины, я вам ответил на ваше подлое и ничем не спровоцированное нападение. Говорить мне с вашим адмиралом не о чем. И потом, я спешу. Так что прощайте.
– Граф, я получил приказ доставить вас к адмиралу и буду вынужден, в случае вашего отказа добровольно проследовать со мной, атаковать вас.
– Попробуйте. И еще раз прощайте.
Ну точно идиот. Даже жаль его. И его матросов тоже. Ну да ладно – это их выбор. Приказал поднимать паруса. Лодка как раз добралась до галеры, и капитан поднялся на борт. Галера рванула к нам. Вернее, попыталась рвануть, но тут же ее повело вправо, и она стала терять ход, двигаясь только по инерции. Ну а что они хотели? Залп из двух орудий картечью со ста метров – это очень неприятно. На галере было не так уж много воинов, может, чуть больше ста, и теперь треть из них были выведены из строя. Не все, конечно, убиты – большинство ранены, но как боевая единица галера из строя вышла. В принципе можно было подойти и перестрелять остальных из мушкетов – сопротивление в том бардаке, что творился на
