Я постарался, чтобы эти слова услышало как можно больше народу.
Я научу вас бояться Тьмы.
Кто это сказал? Может быть, первый муж Госпожи, еще до моего рождения? Или же тот, кто почерпнул знания о прошлом из старых Анналов?
– Нам еще много ночей драться с этой мерзостью, – добавил я.
– Мы что, и вправду попремся туда? – спросил Бадья, указывая наверх.
Он считал, что его не слышит никто, кроме Тай Дэя, и, видимо, не находил эту тему такой уж секретной. В противном случае задал бы свой вопрос на языке, незнакомом нюень бао.
– Вполне возможно. Только не знаю, скоро ли. Старик все талдычит насчет посевов и урожаев, так что мы здесь еще подзадержимся.
Отвечая, я пытался представить себе, как далеко распространяется воздействие знамени. С помощью Тай Дэя я установил его примерно в половине радиуса от центра Врат Теней, точно посередине старой дороги. Потом я спустился вниз и заручился согласием двоих веднаитов уступить нам землянку на переднем крае. Забавно, что они почти не упирались.
Конь Госпожи повсюду таскался за мной и как будто все примечал. В конце концов я сказал ему:
– Спасибо за компанию, приятель. Можешь возвращаться к хозяйке.
С собственным жеребцом я всегда говорил на равных, а этот был из той же породы. Если с таким зверюгой ладить, он может сделать для тебя немало. Например, отвезти кого-нибудь в Таглиос. И обратно.
Хотелось бы знать, как обстоят дела у Дремы. Он не мог отъехать слишком уж далеко. С тех пор как заварилась каша, прошло не так уж много времени.
78
Меловыми полосами были четко определены зоны обстрела, так что солдаты имели возможность эффективно истреблять Тени.
Кроме того, Госпожа снабдила меня кое-какими приспособлениями и инструкциями по их использованию. Предполагалось, что я буду строго следовать духу и букве этих наставлений и устою перед искушением что-нибудь упростить. Понаблюдать за моими действиями собралась толпа солдат. Таглиосцы испытывали благоговейный трепет перед человеком, который, не будучи ни жрецом, ни колдуном, умел читать и писать, отчего я чувствовал себя идиотом.
Госпожа потребовала уложить полукружьями куски кожаного ремня, перекрыв самые опасные проходы, там, где раньше стояли ворота. Точно такие же ремни, натянутые на деревянные колышки, перегородили дорогу.
Я строго следовал указаниям, никак не учитывавшим самый факт существования знамени. Даже если Госпожа и знала, что знамя не просто кусок ткани на палке, она, похоже, не придавала ему значения.
Я наскоро оглядел нахально присвоенное нами укрытие, убогую землянку, где от пола до потолка едва ли было три фута. Места хватало для четырех человек и связки бамбука. Вонища стояла страшная: с наступлением темноты никто не высовывался наружу по нужде. Сущая сортирная яма – но все лучше, чем мокнуть под дождем.
– Как только Тень достигнет линии, отмеченной ремнем, – пояснил я любопытствующим, – тот даст искру. Таким образом мы будем знать, где проходят Тени, сколько их и куда они направляются. И сможем их уничтожать, не тратя зарядов.
Парней нужно было как-то приободрить. Навидавшись страстей вчера ночью, они почти не надеялись дожить до утра.
– Это, конечно, не перина, – сказал я Тай Дэю, похлопав ладонью по земле, – но почему бы тебе не отдохнуть?
Сам-то я собирался прилечь позже, а сначала провести разведку. Конечно, если удастся. Выбравшись из землянки, я удобно расположился на обломке старой стены и принялся рассматривать крышу моей новой хибары, сооруженную из тенеземского шатра. Повсюду попадались на глаза отобранные у неприятеля трофеи. Но эта картина не внушала оптимизма. Были все основания полагать, что за месяц мы превратимся в ходячие скелеты, какими были при бегстве из Дежагора.
В сущности, мы всего-навсего удерживали горный кряж, ну, еще делали вид, будто являемся армией. С другой стороны, нам теперь противостояли лишь разрозненные отряды Могабы. Интересно, что предпримет Могаба, когда узнает, какие неприятности свалились на Длиннотень?
О неприятностях речь, они и навстречь. То, что я увидел, нисколько меня не обрадовало.
У подножия склона, там, где дорога была уже не дорогой, а полосой изрытой земли, появился дядюшка Дой. И вытаращился на Врата Теней. Появись он попозже, в сумерках, я бы его, наверное, не заметил. Позади дядюшки, отстав ярдов на пятьдесят, плелась матушка Гота. Она ругалась так громко, что мне даже удавалось разобрать отдельные слова. У обоих за спиной висели здоровенные узлы, наводившие на мысль, что свойственники решили ко мне подселиться. Похоже, они стали профессиональными самозахватчиками.
Я запустил камешком в ворону. Сделал это не целясь, и птица не испугалась – просто увернулась. С приходом сумерек ворон стало не много, хотя и днем они не кишели кишмя. Любопытно, что бы это значило? Вроде мы еще не оголодали настолько, чтобы жарить ворон.
Может, они улетели к своей мамочке?
– Тай Дэй, – сказал я, – как случилось, что твоя мать и дядюшка Дой оказались здесь?
Тай Дэй высунулся из землянки, отпустил пару бранных словечек на нюень бао и вернулся назад. Складывалось впечатление, что он напрочь утратил почтение к старшим.
Ответа на свой вопрос я не получил.
Проверив амулет, так и не возвращенный Костоправу, и оценив высоту отгоняющей Тени свечи, я сказал себе, что у нас все будет в порядке. Хотелось в это верить.
Но какой-то мудрец, не мне чета, говаривал: «Никогда не доверяй колдунам».
Я закрыл глаза и настроился ждать.
– Эй, Мурген, ты знал парней по имени Вихляй и Свинец?
Я открыл глаза:
– Рыжий Руди, сукин ты сын! Какими судьбами? Я же тебя полгода не видел! Как дела?
– Как сажа бела. Самому не верится, что я до сих пор дуба не врезал. Но руки-ноги при мне, и я еще дышу.
– Выходит, ты опять обскакал судьбу – для солдата это немало. А Вихляя я помню. Он джайкури, и все его близкие погибли в осажденном Дежагоре. Он прибился к нам, когда мы вышли из города, а раньше вроде был каменщиком, но уже числился нашим, ловил с нами обманников в роще Предначертания.
– Точно, тот самый. Он и на Чарандапраше неплохо себя показал.
– Ну а другой, как бишь его… Свинец? Что-то не припоминаю.
– Он вроде из тенеземцев. Попал к нам в плен: сначала работал, а потом присягнул. Правда недавно, с месяц назад.
– Ну а мне-то до них какое дело?
– Оба погибли прошлой ночью. Я решил, что тебе нужно об этом знать. Ведь ты заносишь имена павших в Анналы.
– Спасибо, что вспомнил. Хотя не уверен, что мне это нравится.
– Почему?
– А потому, что вы обо мне вспоминаете, только когда погибнет кто-нибудь из парней. Приходите и говорите, чтобы я помянул его в Анналах.
– Кончай тереться при штабе, Мурген. Возвращайся в строй. Тогда ты снова будешь не одним из них, а одним из нас.
Вот ведь гадство. Похоже, я и сам не заметил, как превратился
