— Герцог?
Казалось, все угасшие жизненные силы грфа вдруг нашли выход: ненависть.
— Монкриф, — выплюнул он. — Он убил мою дочь. Забрал ее у меня… — Голос графа сорвался; несчастный резко захлопнул рот и отвел глаза. — У него даже не хватило чести после принять мой вызов.
Невзирая на то, что Гаррет знал о герцоге, пожалуй, это можно было расценить как единственный акт милосердия в болоте лжи.
— Какой была Октавия? — Гаррет не смог скрыть интерес в своем голосе.
— Она была моей младшей дочерью. Упрямая, избалованная. Я ее обожал. — Судя по смягчившимся чертам лица, граф говорил правду. — Ее старшие сестры, Дейзи и Амелия, красивые, добрые девочки… но Октавия… она была моей. — Его голос стал жестче. — Я ее подвел. Она несколько раз писала мне, умоляла разорвать ее контракт трэли. Я думал, это просто нервы или ее неспособность вписаться в положенную роль. У нас с супругой не было сыновей, и боюсь, я предоставил Октавии слишком много свободы. Поощрял учиться фехтованию, ездить верхом — вообще увлекаться мужскими занятиями, и слишком поздно понял, как тяжело ей соответствовать ожиданиям общества. Когда дочь умоляла меня ее забрать… — Граф покачал головой. — Я посоветовал ей приспособиться. Она умерла, потому что я ее проигнорировал.
— А как Октавия объясняла свое желание разорвать контракт?
Перри от кого-то пострадала — не герцог ли заразил ее вирусом жажды? Не он ли внушил ей страх и причинил боль? Нет, нет, она сказала, это был Сайкс — вернее, Хаг. Гаррет стиснул кулаки, прогоняя воспоминания о ее перепуганном лице.
«Держи себя в руках».
— Зачем вы здесь? — напрямик спросил граф. — Линч давным-давно расследовал это дело.
— Меня попросили снова его открыть.
Граф дураком не был. Он всмотрелся в Гаррета с такой знакомой настойчивостью…
— Кто вас нанял?
— Герцог Монкриф.
Чернота мелькнула в глазах графа, он раздул ноздри.
— Убирайтесь.
— Герцог заявляет, будто невиновен, — продолжил Гаррет, поднимаясь. — Он считает, что Октавия решила сбежать и разыграла собственную смерть.
Трясясь от гнева, граф с трудом встал.
— Этот грязный змей лжет как дышит.
Гаррет посмотрел Лэнгфорду в глаза:
— Я ему верю.
— Убирайся! Бентли! Бентли! — принялся звать дворецкого граф, идя к двери.
— Постойте! — кинулся за стариком Гаррет.
— Ах ты мерзкий…
— Стойте! — Гаррет сунул руку в карман и вынул единственную вещь, способную унять ярость графа. — Вы это узнаете?
И показал ему монету.
Лэнгфорд застыл, тяжело дыша.
— Где вы ее взяли?
— Она принадлежала одной моей знакомой девушке. Ночному ястребу. Девушка зовет себя Перри и живет у нас почти девять лет. Мне нужно знать: монета была у вашей дочери? Я должен понять, правда ли та, кого я знаю как Перри, на самом деле Октавия?
Все краски схлынули с лица графа. Он просто смотрел на монету, не в силах говорить или двигаться. Дыхание вырывалось из его груди короткими резкими толчками.
— У вас есть ее портрет? — спросил Гаррет.
— В вестибюле, — подсказал дворецкий с порога.
Гаррет глянул на слугу, затем указал ему на графа.
— У вас есть что-нибудь подкрепить силы? Для него?
Дворецкий кивнул, и Гаррет побежал в вестибюль. Там висела череда портретов, но прежде он их не заметил. Миновал пару дюжин — и замер. Вот оно.
С холста смотрели три девушки. Они непринужденно сидели на природе, сбоку лежала огромная борзая. Две старшие сестры были красивы: яркие улыбки, румяные лица в форме сердечек. Одна в ярко-желтом платье, другая в розовом, озорно смотрит поверх букета полевых цветов.
Но именно третья девушка заставила Гаррета затаить дыхание. Юная, лет пятнадцати, важная и серьезная, она трепала борзую по холке. Шелковистые светлые локоны ниспадали с плеча, глаза цвета серого штормового неба смотрели на зрителя так, будто видели его насквозь. Она надела зеленое платье, словно в попытке слиться с травой и робко склонила голову к плечу собаки.
— Это она? Октавия? — Гаррет ткнул пальцем в девушку в зеленом, хотя уже знал ответ. Боже, он знал. Сколько раз он уже видел это выражение на ее лице?
Дворецкий проследил за его взглядом:
— Да, это мисс Октавия с сестрами. Прямо перед тем, как подписала контракт с герцогом.
— Это она, да? — прошептал граф, нетвердо идя к ним. — Она жива?
Гаррет резко кивнул.
Лэнгфорд закрыл глаза и прижал к губам дрожащую руку.
— Жива, — прошептал он. — Но она так и не вернулась домой. Не послала мне ни единой весточки.
— Вероятно, не могла, — предположил Гаррет. В груди снова поднялась волна холода, а за ней крылся шторм. — Если она сбежала от герцога, то не без причины. Может, из-за этой угрозы, из-за страха она и не вернулась домой.
— Что вы собираетесь предпринять? — Голос графа стал сильнее.
Гаррет посмотрел на Лэнгфорда. Человек, который сидел в кресле, ничем бы не помог, но теперь что-то подсказывало: графа еще рано списывать со счетов. Возможно, он пригодится.
— Я собираюсь ее найти… — И не свернуть ей шею, как хотелось. — Потом выясню, почему она боится герцога…
— А затем?
— Прослежу, чтобы он больше ничем не смог ей навредить. — Слова прозвучали тихо, но угрожающе.
— Почему вы так о ней печетесь? — проницательно посмотрел на него граф. — Наверняка понимаете, что герцог постарается вас в порошок стереть.
Гаррет мог сказать тысячу вещей. Назвать тысячу причин. Но он выбрал ту, что ярче всех горела в груди:
— Потому что я ее люблю.
— Достаточно, чтобы пойти на смерть? — бросил вызов граф, явно проверяя, как далеко простирается преданность Гаррета.
— Нет. — Гаррет издал короткий грубый смешок. — Умирать я не собираюсь. Пока нет. Но достаточно люблю ее, чтобы уничтожить герцога. Или любого, кто встанет у меня на пути. — Он посмотрел на графа. — Я не дрогну, ваша милость. Не предам ее и не отвернуть при первом же признаке опасности. Перри — мой луч света в море тьмы. Если понадобится, я сожгу весь мир, лишь бы она была цела.
Лэнгфорд долго смотрел на него.
— Тогда можете рассчитывать на мое благословение — и на любую помощь, которую я могу вам оказать.
— Превосходно. Для начала я должен узнать своего врага. Мне нужно все, что вы знаете о Монкрифе. Его сильные стороны и слабые.
— Конечно, при одном условии.
Гаррет выгнул бровь.
— Герцог мой, — мрачно потребовал граф. — Однажды я ее уже подвел. Второй раз не подведу.
— Что ж, за эту честь мы с вами можем бросить жребий.
Глава 20
Гаррет быстро вошел в свой кабинет, скинул пальто с плеч и пригладил влажные волосы. Затем глянул на трясущиеся руки, развернулся и пошел к графину с бладвейном. Надо пропустить пару стаканов, прежде чем начать разбирать царящий в голове хаос.
— Проклятье.
Он зло пнул попавшийся на пути стул. Встреча с графом Лэнгфондом лишь усилила напряжение. Монкриф оказался практически неуязвим. Лучший фехтовальщик своего поколения, обладает поддержкой Совета герцогов, да еще и богат как Крез. По сравнению с ним у Гаррета нет власти — выступишь открыто, и герцог тебя просто раздавит, — и
