— Пытаюсь понять, что у тебя произошло, а раз сам ты говорить не хочешь, решила разглядеть тебя насквозь, – мы слегка ухмыльнулись, а после Хадсон устроился в ту же позу, что и я, и так же стал прожигать взглядом, с фирменной ухмылкой на лице.
— Ну и как успехи? Узнала что-нибудь? – он все еще улыбался, и впервые за весь день не наигранно, я была этому рада.
— Скорее да, чем нет, – он удивленно уставился на меня, но тут прозвенел звонок. – Если будет настроение выговориться, заходи ко мне, я буду ждать. – Коротко бросила я, и в кабинет зашел преподаватель.
Целую неделю мы с ним почти не пересекались, он забросил все социальные сети, и почти не отвечал на телефонные звонки. Я уже и не пытала надежды, узнать, что же случилось. Но одним субботним вечером в дверь кто-то постучал. Я открыла, на пороге стоял немного не трезвый Хадсон, с полупустой бутылкой мартини.
— Чейз? Что ты … Ладно, не важно, проходи, – я пошире распахнула дверь, и он зашел
— Ты говорила, что я могу зайти к тебе, если что. И вот я пришел. Прости что так поздно, и в таком стоянии. Наверное, я лучше пойду, – он переступил через порог, и продолжал стоять на месте, опустив глаза, почти как нашкодивший ребенок, которого только что отчитали.
—Даже не думай, – я схватила его за руку, и усадила на диван, а после устроилась рядом с ним. – Давай, рассказывай что случилось. С Синтией поссорился? – сначала он изумленно посмотрел на меня, а после ухмыльнулся
— Она и тебе все разболтала, понятно, – он собирался сделать еще один глоток из бутылки, но я остановила его.
— Во первых – я сама догадалась, еще тогда, когда мы сидели вместе на паре. Ты так смотрел на нее, не трудно было сложить два плюс два. Во вторых – подожди с выпивкой, успеешь еще. И в третьих – что значит и мне? Она кому-то говорила о вашей ссоре?
— Мы не просто поссорились, мы расстались. И да, она в первый же день разболтала об этом всем, кому можно.
— Я очень сочувствую тебе, правда. Но это не выход. Таких Синтий у тебя будет еще вагон и маленькая тележка.
— А если я люблю ее? Если у меня уже был тот самый вагон, с гребенной тележкой, но она единственная, кого я так сильно полюбил? Что тогда? – я видела в его глазах вселенское разочарование, и понимала, что он точно не преувеличивает и не врет.
— Есть ли шанс, все восстановить ?
—Нет.
Повисло долгое молчание. Я открыла бутылку, и под удивленный взгляд Хадсона за пару глотков опустошила ее до дна, а после принесла еще одну точно такую же, но полную, захватила вино, виски, кажется, немного коньяка и поставила все на стол, вместе с бокалами и фужерами.
— Напиваться, так вместе, – гордо провозгласила я
— Что на тебя нашло? Ты же не пьешь. И тебе вообще можно? Ты же ребенок совсем…
—Брось. Заткнись и пей. Лучшего собутыльника чем я, тебе сейчас не найти, нормальные люди давно спят. А завтра на трезвую голову посмотрим, что можно придумать. Сейчас мы все равно ничего не сделаем.
— Как скажешь…
— Не слышу радости в голосе. Исправлять. Немедленно.
— Так точно капитан, – он усмехнулся, разливая вино по фужерам.
— Если тебе сейчас возможно станет легче от этого, то знай. Я отчасти понимаю тебя, я тоже очень сильно люблю одного человека, только в моем случае это никогда взаимным не было, и не будет. Но я научилась с этим жить. Так что я представляю, что ты сейчас чувствуешь.
— И как же ты с этим справилась?
—Ну, знаешь. У меня были не лучшие методы, не думаю что тебе стоит о них знать.
— Помогло хотя бы?
— От части.
— Тогда расскажи. У нас сегодня пьяная ночь откровений, как ни как.
— Ну. Я просто всячески старалась забыть этого человека, заводила отношения при любой возможности, и так отвлекалась от этих чувств. Ну или мне по крайней мере так казалось. Короче говоря, использовала других людей, для того, что бы утешить свою боль. Не лучший способ, правда?
— Эти люди знали об этом?
—Да. Был даже человек, с которым у нас это было взаимно, он использовал меня, а я его, у него тоже было разбито сердце. Только он сейчас счастлив, а я вот уже много лет не могу избавиться от этих чувств.
— Много лет?
—Да, почти четыре года, а что?
—Мне почему-то казалось, что ты говоришь о Ноене… Но судя по всему нет…
—Хм, а с чего такие странные выводы?
— Ну, знаешь, я тоже не дурак, и могу сложить два плюс два. Между вами чуть ли искры не летают, это заметили уже все, кроме похоже тебя самой. Да и ты разве серьезно думаешь, что мы не слышали вас тогда в спальне? И не видели в бассейне. А про то, что он хотел расстаться с Зои из-за чувств к тебе, я вообще молчу, правда она его опередила. – с каждым словом я все больше удивленно смотрела на него, продолжая опустошать бокал за бокалом.
— Что? Они расстались с Зои? Чувства ко мне? Бред какой-то. Это он тебе сказал?
— Нет, прямо он этого не говорил. Но тогда в игре правда или действие, я уверен, что он умолчал о чувствах именно к тебе.
—Так вот оно что. Чейз, не выдумывай, мы с Ноеном просто друзья, и если у него и есть к кому-то чувства, кроме Зои, то точно не ко мне.
—Хм. Ну как знаешь.
Мы дальше продолжали напиваться, и говорить ни о чем, глупо шутить, и всячески поднимать друг другу настроение. Потом Чейз вспомнил про пачку сигарет, на кухне, и спросил, нет ли у меня закурить. Я вынула еще одну упаковку, уже других сигарет, из другой «заначки». Мы продолжали говорить, изредка затягиваясь, но, кажется в какой-то момент, разговор пошел не в то русло.
— Черт возьми, тебе серьезно 16. У меня такое чувство, что я спаиваю ребенка.
— Что-то не нравится? А? – с вызовом проговорила я.
— Да! Ты своим возрастом давишь на мою совесть.
—Хаха, Хадсон, успокойся. Если тут кто кого и спаивает, то это скорее я.
— Ладно. С одной стороны это даже хорошо, пусть будет хоть что-то, что меня останавливает.
— Останавливает? В чем?
— Забей. Лишнего сболтнул.
—Эй, так не честно! У нас же сегодня вечер
