Разве я сделала что-то неправильно, если помогла как себе, так и Чейзу справляться с гложущим нас одиночеством — с ужасным чувством опустошенности, и не давать друг другу быть ненужными?
— Даже если это так, как ты говоришь — я не думаю, что позволять человеку находиться с собой, не допуская того, что его душа станет совсем пустой — это неправильно. Я не хотела бы, чтобы Чейз стал таким, как я.
Джастин молчит и смотрит мне в глаза. Я говорила ему всё то же самое.
Он был первым, кого я пыталась так своеобразно спасать. И с ним, как и с Чейзом, все получилось.
А я как всегда осталась одна.
Моё сердце давно стало таким твёрдым и холодным, как те айсберги, свободно плавающие в океане. Мне было всё равно на себя, но я не могла взять и наплевать на людей, ставших мне действительно близкими.
Я всегда помогала другим, но никто так и не удосужился помочь мне.
Вдруг меня охватывает злость на всех.
Я не могла понять почему, но я была обижена на них.
Может просто потому, что они не пытались меня задержать, остановить.
Они меня всегда отпускали — хотела ли я этого вправду? Никогда.
— Ты не хотела ни с кем расставаться, но особо-то никого и не держала… Почему?.. — в глазах Джастина было миллион разных эмоций: от искреннего непонимания до необъяснимого мне раздражения.
— У каждого свой выбор. Если эти люди выбирали не меня — ну, а что я могла сделать? Они в этом не виноваты в любом случае.
Джастин резко хватает меня за плечо и трясет из стороны в сторону.
— Марго! Да что с тобой? Ты не обязана уходить из жизни каждого, просто потому, что смогла вытащить их из этого дерьма — сама то ты продолжала в нем тонуть. Ты всегда действовала кардинально, оставляла всех за своей спиной, раз за разом сжигая мосты, которые успела понастроить. Невозможно сбежать от своей жизни просто поменяв адрес. Неужели ты еще не поняла этого?
Я начала чувствовать, что ничем хорошим этот разговор не закончится, поэтому встала, положила на стол пару баксов и пошла к выходу. Через две секунды Джастин встал передо мной, и в свойственной ему манере немного наклонил голову вбок.
—Ты опять бегаешь, делая ровно то же самое, что и всегда. Мы не можем просто так сейчас разойтись, — парень усадил меня на место, — Маргарет, ты одна из моих самых близких людей — пройдёт год, два, пять — настолько, насколько ты, меня не будет знать никто. Даже Роуз. Мы ведь могли раньше сохранять нашу дружбу после всего этого. Так что же случилось сейчас? Что изменилось?
— Ты спрашиваешь что случилось? Серьёзно? Вы все бросили меня, после того, как я ушла из Coldandgodi — я стала просто ненужным мусором, и вы меня выкинули!
— Дурочка, мы столько искали тебя, когда ты ушла… Мы просто хотели дать тебе отдохнуть, боялись задеть твои чувства, начиная разговор об этом, — я замолчала.
Мне больше него было сказать. Да и не хотелось.
— Ладно. Когда рейс в Лос-Анджелес? Ты ведь собираешься туда вернуться?
— Завтра. Продам дом, соберу вещи и вернусь в Россию, — его глаза расширились в немом удивлении.
— Почему ты не вернулся с остальными в Финляндию?
— Никто не вернулся, все остались искать тебя… То есть, ты правда собираешься бросить все? Снова? — оценив его обреченный взгляд я не выдержала и засмеялась.
Сейчас, когда мы поговорили, стало так легко.
— Что смешного? — возмущенно спросил Джастин, обратив на меня полные недовольства глаза.
— Мы столько лет знаем друг друга, а ты так и не научился понимать, когда я тебе вру. А еще говоришь, почему мы как чужие, — я залилась ещё более громким смехом.
— То есть ты не вернешься в Питер?
— Конечно, нет.
— И давно ты это решила?
— Когда всю ночь пролежала в отеле в полном одиночестве. Говорят, что дом — это то место, по которому ты скучаешь. И я безумно скучаю по Лос-Анджелесу, по людям, которых встретила там. У меня впервые появился дом, и я больше не хочу — не могу терять свою возможность стать счастливой.
— Тогда чего ты ждешь, поехали скорее! Все тебя ждут!
— Тише, не спеши ты так. Да и перед тем, как ехать к остальным, мне нужно заскочить в отель, забрать вещи. Об одном я тебе не солгала — рейс действительно завтра. И тем более то, что я возвращаюсь, ещё не значит, что я вас простила и хочу всех видеть.
Вновь повисло молчание. Кусок давно не лез в горло, и мы прости сидели, смотря друг другу в глаза, когда Джастин решил разбавить обстановку.
— Но знаешь, в одном ты не права. Мы действительно много лет знаем друг-друга — я буквально вижу тебя насквозь.
— О чем ты?
— Сколько знал тебя, всегда был уверен, что ты единственный человек на планете, который никогда не изменит своей первой любви. Кто угодно, но точно не Эвелин-Маргарет Митчелл. А вчера я, кажется, усомнился в этом. Ну давай, выкладывай.
— Я пока ни в чем не уверена, но было бы не плохо, если бы было так.
— Ого, неужели, пальцем в небо и так сразу угадал.
—Что? Так ты меня надурил! Ах ты индюк необщипанный! — я шутливо дала ему по макушке, и мы оба засмеялись.
— Просто хотел начать разговор, и кажется, попал в точку.
Мы посидели еще немного, вспомнили былое время. Я наконец без преград могла говорить о своем прошлом и смотреть Джастину в глаза — и это было воистину потрясающим чувством,
Как будто я спустила с плеч этот невыносимо тяжёлый груз былых обид и наконец смогла вдохнуть полной грудью.
Закончив дела в отеле, мы отправились ко всем. Оказывается, ребята были все в том же доме, который мы снимали до этого.
Я стояла перед дверью, а руки медленно подрагивали, боясь дотронуться до ручки и в конце концов снести эту последнюю преграду. Открыть дверь.
Джастин сразу понял это и самостоятельно дернул ручку, пропуская меня внутрь. Все люди, находящиеся в доме, застыли, будто пытаясь распознать во мне иллюзию, несовместимую с этой реальностью.
Первым оттаял Чейз и заключил меня в, наверное, самые крепкие из всех возможных объятий во всём мире.
Следом пошли и остальные.
С места не сдвинулась только Эрика, с надеждой в глазах смотря на меня, будто прося разрешения.
Я молча подошла и заключила ее в объятия,
