Мне становится не по себе, ускоряю шаг, почти бегу. Решаю, что до дома не пойду. Галерея на полквартала ближе, на ходу готовлю ключ, отпираю, влетаю внутрь как фурия, и захлопываю за собой дверь.
Сердце стучит как бешеное. Едва успеваю отдышаться, как слышу, что в замке поворачивается ключ! Всхлипываю от страха хватаю вазу со столика, низкую и круглую, в которой раз в несколько дней меняю цветы… Вода, конечно выплескивается на платье, но закусив губы не издаю ни звука. Свет включить я не успела, и сейчас этому рада… В полумраке, помещение чуть освещается через окна светом от фонаря, я уж точно ориентируюсь тут лучше грабителя и в этом мое небольшое преимущество. Смотрю не моргая на дверь, которая приоткрывается. Прижимаю к себе вазу. Обычно в кино герой стоит возле двери и бьет проникающего внутрь вора, сразу и по голове… Я же стою в паре метров. Разве что кинуть в эту сволочь вазой. Но докину ли?
Я почти прицелилась и готова метнуть вазу в паразита, а потом надо бежать в самый конец галереи – там есть подсобка с крепкой дверью и замком. Но что потом?
Все это мелькает в голове, и тут грабитель говорит низким голосом.
- Тебе от меня не убежать, Эми.
И я понимаю, что это Злодей! При его приближении узнаю знакомые очертания крупной фигуры, и голос ни с кем не спутать. Чудом не роняю вазу, наклоняюсь и ставлю ее на пол. Ноги все еще дрожат.
- Что за дурацкие игры? Я с ума чуть не сошла от страха! – почти кричу возмущенно и почему-то начинаю пятиться назад. Громов наступает, а мне не по себе что оказались тут вдвоем в темной галерее.
- Не надо ходить по ночам одной, тогда и бояться будет нечего, - хмуро отвечает Герман.
- Я уж как-нибудь сама решу, где мне ходить, и как, - не удерживаюсь от язвительного ответа. - А вот чего вы Илону свою оставили? Или она на крылечке ждет? – добавляю ехидно.
- Эми, я не хочу препираться, но мне нравится, что ты ревнуешь меня.
- Это не ревность, не надейтесь! Это возмущение! Сами заварили спектакль, заставили играть роль, а теперь унижаете меня! Любая на моем месте разозлилась.
- Прекрати меня на вы называть, это ужасно раздражает, - рычит в ответ Громов.
Он медленно подходит ко мне, встает напротив, но не делает ни малейшей попытки прикоснуться, и от этого почему-то меня еще сильнее охватывает злость. Он словно пытается показать мне, что тяготится нашим договором… Но по какой-то причине не хочет его прекращать. Хотя понятно по какой – жалеет и щадит чувства тети.
- Когда ты наконец признаешь, что я волную тебя? – удивляет неожиданным вопросом.
- Никогда, потому что это неправда, - буркаю, состроив гримасу. Достал, честное слово! Как собака на сене! И главное, как ловко снова на меня тему перевел! И ни словечка про Илону.
- Иногда мне нравится, что ты такая упрямая. А иногда – это бесит.
У меня в голове проносится несколько дерзких ответов, но все отбрасываю. Буду пререкаться – ничем хорошим не закончится. Пусть скажет что хочет, зачем пришел, и свалит. И вообще, раз это не маньяк, мне тут делать нечего, домой надо…
- Я спать хочу, пойду, пожалуй, - пытаюсь проскользнуть мимо, но Злодей ловко ловит, и притягивает в свои объятия.
- Эми, ты меня с ума сводишь. И это не красивые слова, у меня реально от тебя скоро крыша потечет.
- Тогда определенно лучше держаться от меня подальше, - фыркаю и пытаюсь вырваться. – Отпусти пожалуйста. Говорю же, я – домой. А ты – к бывшей.
- Значит все-таки ревнуешь.
- Ага. Разве может хоть одна устоять перед тобой? Уверена, нет ни одной женщины, чье сердце не забилось бы быстрее, когда ты рядом, - стараюсь чтобы голос прозвучал как можно язвительнее.
- Хватит издеваться, - рявкает злодей. – Хватит, рыжая. Не наигралась еще? Решила все нервы мне вытрепать? Обычно это делают после свадьбы… но у тебя явно другой план.
На слове свадьба его голос понизился, приобрел особые, соблазняющие интонации.
- Какая еще свадьба, - хотела воскликнуть с возмущением, а вышел писк какой-то. Но я полна решимости не сдавать свой бастион из обиды и гнева. - Ты серьезно думаешь, что после того, как целый день обнимался с Илоной, я позволю…
- Да забудь ты уже про нее! – рычит Злодей. – У нее проблемы, и она приехала за помощью. На этом все. Я не возвращаюсь никогда, к бывшим. Если закрыл дверь, пути обратно нет. Поняла? Нет смысла ревновать, услышь уже, - говорит с сердитым вздохом. – У меня был тяжелый день, и я не в настроении играть в женские игры. И так нервы на пределе.
Герман ослабляет узел галстук и от этого движения, достойного рекламы какого-нибудь Порше, у меня пересыхает в горле.
- В мои обязанности не входит терпеть унижения! Ты что не понимаешь, что про нас теперь сплетничают? Что у меня рога и все такое! Думаешь, приятно?
- В твои обязанности не входит вести себя, как обиженная жена, если уж на то пошло, - замечает Громов.
- Я разрываю наш договор! – кричу в ответ, меня просто трясет от ярости. Обиженная? Боже мой, так вот какой он меня видит! Сам все спровоцировал и меня сделал крайней.
Нестерпимо хочется ему врезать. Залепить бы от души пощечину… Но мне с ним не справиться. Приближусь – хуже будет. Поэтому делаю пару шагов назад – даже в полумраке заметно, как вспыхивают глаза Германа. Я задела его? Рассердила? Тем что первой захотела все расторгнуть? Конечно, он этого не ожидал! Привык что ради денег люди вокруг него на все готовы. Но с меня правда хватит!
Едва не задыхаюсь, когда Громов резко бросается вперед, хватает меня за талию и притягивает к себе. Отбиваюсь, откидываю голову, но он хватает меня за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.
Его зрачки чуть расширены, а лицо искажено злостью. Поневоле съеживаюсь от страха, вспомнив момент нашего знакомства. Кажется, я слишком увлеклась собственной бравадой, забыла, насколько опасен может быть Злодей в гневе.
Чувствую на своей щеке горячее дыхание, а потом Герман впивается в мой рот поцелуем, еще крепче прижимая к себе. Делаю слабые попытки высвободиться, но напрасно. Кажется, он весь отлит из стали… у меня нет сил сопротивляться ему… Его твердым и настойчивым губам. Его пальцы
