Эллор же внимательно осмотрел меня с ног до головы, потом вернулся обратно к ногам, не скрытым подушкой и как-то загадочно ухмыльнулся.
— Девчонки! — поддакнул он удаляющемуся дяде и, встряхнув руками, заставив при этом исчезнуть клинки, взялся за ручку двери, — Выбор пижамки одобряю, — а затем закрыл дверь.
Я же, пискнув, рухнула на пол, утыкаясь лицом в подушку. Мийа подползла ко мне ближе и. загадочно улыбаясь, спросила:
— И что это было, тора Мила? — официальным тоном, приподнимая мои локоны, чтобы открыть часть лица с раскрасневшимися щеками.
— Не имею представления, тора Мийа, — с тем же пафосом ответила я, а потом снова пискнула.
— Ну да, ну да… — многозначительно продолжила девушка. Потом приподнялась на локтях и выползла из-за кровати. Поднялась, поправила свое домашнее платье и, уже направившись к двери, бросила:
— На свадьбу хоть пригласишь? — а потом с визгом выскочила за дверь, лишь чудом увернувшись от летящей в нее подушки, и, весело смеясь, убежала по коридору прочь от моей комнаты.
За завтраком, как, впрочем, и за весь день, я не встретилась не с дядей, ни с тором Эллором, маясь от воспоминаний о вчерашней ночи, я ждала, что будет делать кузен. На обед их также не было. А вот на ужин торы явились хоть и вместе, но в воздухе ощущалось напряжение. Они чинно сели за стол напротив друг друга, не произнеся ни слова приветствия. Я и Маэрта обеспокоенно переглянулись. Что-то произошло между ними сегодня и они, явно не пришли к согласию.
Ужин прошел в абсолютном молчании. Тишину нарушал лишь звон бокалов и скрежет ножей и вилок по тарелкам. Я беспрестанно бросала на Эллора взгляды из-под опущенных ресниц, а он не смотрел на меня. Ни разу даже не взглянул. Сначала я переживала, потом тихо психовала. Под конец ужина я ощущала себя преданной, брошенной, обиженной.
— Тетя, я бы хотела пойти в комнату и отдохнуть. — наконец я не выдержала и тихо произнесла. Казалось, еще минута и я разревусь.
— Девочка моя, ты все еще плохо себя чувствуешь? Весь день грустная. Может тебе надо пойти погулять? Вот предложи хоть кузе…
— Нет, — резко ответила я и зло глянула на “родственника”, - Я очень хочу отдохнуть. И, пожалуй, пойду.
Поднялась из-за стола и, отложив столовые приборы, двинулась на выход. Уже подойдя к двери, не сдерживая слез, катящихся по лицу, услышала:
— Доброй ночи, тора Мила.
Ничего не ответив, я вышла и закрыла за собой дверь, быстро поднялась в свою комнату и, заперевшись, на замок, села на пол, откинувшись спиной о кровать. Мне было обидно, невероятно сильно обидно и гадко. Я же не маленькая девочка, чтобы так ко мне относиться.
Просто развлекся, погулял и расслабился в компании нетрезвой, по сути, юной девице. Целовал ее! А я-то, Я! Распустила слюни! весь день ходила и ждала, когда же появится, когда заговорит со мной, как заговорит. Представляла, как он будет смотреть. Как вчера с восхищением и интересом. Ждала! Дура! Сама себе напридумывала и ждала!
— Все бабы дуры! — наконец изрекла я народную мудрость, вытерла с лица слезы вперемешку с соплями и отправилась в ванную комнату. Быстро ополоснулась, натянула на себя пижаму и залезла под одеяло. Долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, вспоминая вчерашний праздник и норовя то и дело снова разрыдаться, пока, наконец, не погрузилась в спасительный сон.
Глава 16
Затем дверь кабинета у подножия лестницы, на которой я стояла,
завернувшись в одеяло, открылась и из него фурией вылетел Эллор. Он замер на
секунду, увидев меня, потянулся в мою сторону, а затем гримаса боли и злости исказила такое красивое лицо, резким движением мужчина убрал в карман, что-то блеснувшее в руке и он бросился вон из дома. Через пару минут тишину улицы
нарушило ржание — похоже, кузен покидал резиденцию дяди.
Я продолжала стоять на середине лестницы не шевелясь, даже
дышать забыла как. Наконец, почувствовав, что сейчас потеряю сознание,
судорожно вдохнула полной грудью! В этот момент в коридор вышел тор Кер
и, увидев меня, опешил. Стоял и смотрел. И такая мука была в его взгляде.
Мука и отчаяние. Потом появилась решимость.
— Все будет хорошо, девочка, все будет хорошо!
А я просто стояла и слезы ручьями катились по моим щекам. Значит
он хотел продолжить, хотел? Что? Быть со мной? Но Кер не позволил. Почему?
— Почему? — почти шепотом озвучила я свои мысли? Голос дрожал и
произносить слова было сложно. — Почему вы так со мной!?
— Так, надо, это важно, пойми…
— Я не понимаю… — я уже дрожала и ревела навзрыд — За что так?
Кер устало потер глаза, а потом подошел ко мне, поднялся на три
ступени. Обнял, с силой притянул и вместе со мной сел на ступени.
— Пойми, вы знакомы всего один день, один! А он уже пришел
просить разрешения преподнести тебе браслет.
— брас-с-сле-е-ет — взвыла я, понимая, что Кер имеет в виду
предложение!
— Но девочка, он не знает кто ты, а что будет, когда выяснится!?
Я уверен, если он серьезен в своих намерениях, то он бы простил и принял. Но!
Девочка моя, ты забываешь о короле! Если узнает король о том, кто ты, откуда.
Тебя не то, что не оставят в покое, вас обоих ждет горькая расплата. Тебя
отберут у наследника рода, будут изучать, возможно пытать. И он, если, даже его самого не тронут, ничего не сможет сделать, погибнет, пытаясь спасти тебя из рук собственного департамента.
Просто пойми. Это Единственный выход спасти от ужасной участи вас обоих. Я не знал, что так выйдет, не думал, что между вами может что-то появиться. Но я не готов обречь вас обоих на такие страдания! Ты понимаешь меня, девочка? Ты должна забыть о нем, жить дальше! Ведь ты еще не видела этот мир! В нем столько всего! И мужчин в том числе.
— Но можно же ему рассказать, он сможет придумать, как скрыть
все! — почти шептала я, уткнувшись в плечо дяди и не теряя надежду — он же сможет, я уверена.
— Милая, ты много не знаешь, но в присутствии короля он не
сможет произнести ни слова лжи, эта клятва и магия рода короля. Он расскажет о
тебе, сам того не желая. Прости меня, за то, что это решение я принял за всех.
Но так будет лучше. Обещай мне, обещай Мила, что ты не подвергаешь опасности Эллора, он последний в роду. Дай и ему, и себе шанс на счастье!
— у-у-у- все что я смогла сказать. Я просто сидела и выла на плече
дяди, а он обнимал меня, гладил по спине и только тяжело вздыхал. Я не
понимала, как за один день можно полюбить настолько, что даже дышать
становилось тяжело от одной мысли, что ОН уехал, что ЕГО
