Кира попадала в ту же ловушку, что и в общении с Вики Вокер. Она снова и снова позволяла себя провоцировать. Затем ситуация накалялась до предела. Тогда уже всем было плевать, кто первый начал. Все в КШМ могли увидеть в Кире то, что жители Парсонс-Энда замечали в ней много лет подряд. Девочку с черными глазами, от которой лучше держаться подальше. Жуткую Киру. Кто посеет ветер, тот пожнет бурю.
При мысли об этом Кира высвободилась из хватки Эйвери и выбежала из комнаты так же быстро, как и вбежала.
Девушка смахнула со лба пару прядей. По спортивной площадке гулял прохладный ветер. Он пах мхом, грибами и дождем.
– Они поймали убийцу Кэприс, – сказала Кира, когда Эйвери подошла к ней.
– Что? Откуда ты это знаешь?
– Миссис Киллингворт только что рассказала. Какой-то проезжий.
Вообще-то эта новость должна была успокоить Киру. Убийца схвачен. Опасность устранили. Однако ее это злило – как и многие другие вещи. Возможно, девушку волновала пугающая бессмысленность. Оказалось, что в смерти Кэприс не таилось ни интриг, ни шокирующих тайн. Девушка умерла, потому что у нее были дорогое пальто и красивая зажигалка. Не более.
– Моя мать убила моего отца, – Кира высказала то, о чем раньше боялась говорить. – Это была самозащита. Я тогда была маленькой. Он угрожал нам обеим и напал на маму с ножом. Она была сильно ранена.
Девушка провела пальцами по шее.
– В панике мама схватила бутылку и…
Кира не смогла сказать этого вслух. Мать ударила отца по голове. Так же как кто-то ударил Кэприс.
– У нее не было другого выбора.
– Это ужасно, – сказала Эйвери.
Кира окинула взглядом территорию школы. Солнце спряталось за желто-зелеными верхушками деревьев. Его свет сменился холодным порывом ветра.
– Всю свою жизнь я считала себя во всем виноватой, – продолжила девушка. – Я думала, он умер из-за меня. Потому что я ношу с собой это проклятие. – Голос Киры дрожал при этих словах. Слова, словно веревки, связывали горло.
– А потом я оказалась здесь и узнала, что мой отец был ирой.
Она взглянула на раны на руках.
– Отец оставил меня наедине со своими силами. Мы с матерью не виноваты в его смерти. Он сам себя убил. Отец один в этом виновен. И он оставил нас бороться с последствиями. Я знаю, на что способна салигия, потерявшая контроль над собой.
Тринадцать лет она носила глубоко внутри эти шрамы. Из-за них Кира не могла совладать со своими силами.
– Возможно, поэтому я была так уверена в том, что кто-то из нас мог убить Кэприс.
Осознание пришло к Кире лишь тогда, когда она высказала это вслух.
Девушка пришла в эту школу, чтобы стать лучше. Она желала стать частью всего этого, хотела вести нормальную жизнь. Но, вместо того чтобы вливаться в коллектив, Кира подозревала в одноклассниках лжецов и убийц. Нельзя ожидать, что люди примут тебя, когда сама осуждаешь каждого.
Как сказала миссис Киллингворт, иры ни с кем не уживаются. Кире очень подходило это описание. Она проецировала свои страхи и неуверенность на других, тем самым все больше от них отстраняясь. Возможно, Брук была права, когда ставила иру на место.
– Эллиот сказал, что медведь может адаптироваться. Я, судя по всему, нет.
– Не злись на себя, – сказала Эйвери.
– Я не злюсь.
– Кира, твои глаза сверкают красным, а руки сжаты в кулаки.
Ира посмотрела на свои руки. Костяшки остро выступали на поврежденной коже. Ладно, она злилась.
– Я сочувствую твоей истории с отцом. Правда, – сказала Эйвери. – Я понимаю, что все казалось тебе подозрительным. Эти ссоры и ложь. Мы все совершаем ошибки. Я считала, что желание что-то своровать осталось позади.
Она оглядела кольца на своих пальцах.
– Я рассказывала тебе про нож, который своровала для мамы. Думала, я ее этим порадую. Но когда она узнала, что вещь ворованная, то вышла из себя. Мама хотела, чтобы я раз и навсегда перестала воровать. Знаешь, что она сделала?
Кира покачала головой.
– Каждую субботу она отправляла меня в универмаг Хэрродс без денег и карточек, – рассказала Эйвери. – Не шучу. Я должна была обойти весь магазин, ничего не своровав.
Сначала все было нормально, – призналась Эйвери. – Когда меня впервые поймали за этим делом, было очень стыдно. Мне пришлось извиняться перед охранником универмага. Со мной это случалось дважды. Тогда я поняла, что делает со мной алчность. Я не хочу быть преступницей. Я хочу знать, что заслужила те или иные вещи.
Эйвери повернула кольцо на среднем пальце, чтобы камешек оказался посередине.
– А теперь я ворую вещи у своих друзей, – произнесла она со вздохом.
Все они были далеки от цели. И совершат еще много ошибок на своем пути к ней.
Кира была рада, что Эйвери стала ее подругой. Потому что она – первая подруга иры в жизни. Кира все-таки не совсем провалилась в своей попытке стать частью КШМ.
Теперь она знала, что остальные школьники невиновны. Девушке больше не придется их сторониться. Кроме Брук. С ней Кира точно не станет добровольно проводить время. И с Йеном тоже, если подумать. Виноватые или нет, оба были просто невыносимы.
Кира прикусила губу, вспомнив о Тэроне. Он оказался никак не связан с убийством Кэприс. Вдруг девушке стало стыдно, что она вообще думала об этом.
Но что насчет его многочисленных отношений? Кира все еще не знала, играл ли Тэрон с ней – или там действительно что-то было. Девушке нужно выяснить, что юноша на самом деле чувствует к ней.
Часть IV
Правда
Сорок семь
Миссис Венин выглянула из-за двери. Цепочка не позволяла двери открыться больше чем на несколько сантиметров.
– Миссис Венин, я бы хотел с вами поговорить, – сказал Эллиот, взглянув в карие глаза.
После нескольких безуспешных попыток и трех ночей в самой худшей гостинице Парсонс-Энда он все-таки смог застать мать Киры дома. Мужчина не сомневался: она работает за троих.
– Неинтересно, – миссис Венин хотела уж было закрыть дверь, но Эллиот поставил кончик зонтика между дверью и косяком.
– Речь идет о Кире.
Женщина перестала тянуть дверь.
– Я знаю, где она, – сказал он. Дверь медленно закрылась. Послышался звон дверной цепи.
Чуть позже они вдвоем заходили на кухню. Обстановка показалась Эллиоту столь же аскетичной, как и сама миссис Венин. Стены были окрашены в белый цвет. Украшением служили единственные часы в виде петуха. Мертвые пластиковые глаза петуха двигались то влево, то вправо – в такт секундной стрелке.
– Как у нее дела? С ней можно поговорить? – миссис Венин прислонилась к серванту, встав недалеко от подставки для ножей.
– Кира объявится, когда будет к этому готова.
– Где она?
– Я не могу раскрыть вам ее местоположение, – отозвался Эллиот на пороге. – Но у нее все хорошо. Кира там, где ее потребности отлично обслуживаются. Если вы понимаете, о чем я говорю.
Миссис Венин прищурилась.
– Боюсь, вы должны изъясняться
