Конечно, второго ядовитого выпада с моей стороны вспыльчивый по природе Хит Таккер пережить не мог. Это тоже было выше его сил. Я отчетливо видела, как после моих слов его невозмутимость махнула на прощание ручкой.
— Я приехал в эту чертову глушь за тобой, Эд. И без тебя не уеду! — взревел мужчина, нависая надо мной. Лоб нахмурен, глаза злющие, желваки ходят. Писаный красавец, — Я же сказал, что все переосмыслил и понял, ты мне нужна.
И сказано было не просто, как констатация факта, а как предъявление неоспоримого требования. Его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего, в глазах огонь, который так и хотел переброситься и зажечь гневом мою кровь. Я почувствовала, как табун мурашек пронесся по моей спине, плотно сжала губы и хищно сощурила глаза. Мне тоже хотелось в ответ вспыхнуть спичкой и спалить все к чертовой матери. Но, нет. В другой раз.
— Ты постоянно зовешь меня Эдом. — лишь устало произнесла я, пытаясь передать этой фразой всю суть наших отношений. — Старый, добрый чувачок Эд.
— Я никогда не называл тебя чувачком. Но мне непонятно, чем тебе не нравится «Эд»? — искренне удивился Хит, резко отодвигаясь от меня и сбавляя обороты, — Тебя что, так еще кто-то зовет?
С ответом, который казался мне очевидным, я не спешила. Таккер в нетерпении принялся нервно расхаживать по комнате, бросая на меня косые взгляды. Так увлекся, что наткнулся на журнальный столик в центре комнаты и едва не свалил с него вазу. Она зашаталась, медленно нарезая донышком круги по гладкой поверхности стола в опасной близости от края. Хит ловко придержал ее рукой и вновь принялся мерить гостиную шагами.
Не догадался, требовалось пояснение.
— Нет, Хит, меня кроме тебя никто не зовет этим дурацким мальчишеским именем! — прошипела я и зло посмотрела на него исподлобья.
— Вот в том-то и смысл! — деловито произнес он, резко остановившись с поднятым вверх указательным пальцем, будто только что открыл Америку, а потом тихо добавил, — Если тебе не нравится, то больше не буду. Могла бы раньше сказать, Мери.
«Мери» из его уст прозвучало совершенно противоестественно. Я невольно вздрогнула и подняла на него удивленный взгляд, но промолчала. Прокрутила в голове его слова еще раз. Это что, была грубая романтика в стиле Хита Таккера? Глупости какие.
Некоторое время мы молчали и сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока меня не осенило.
— Ты подписал тренерский контракт с Буйволами? — осторожно спросила я, прерывая тишину и уже зная ответ наперед.
— Я не собираюсь сейчас говорить о контрактах! — вновь заорал Хит, возвращаясь к ходьбе по комнате, — Я собираюсь выйти на поле в новом сезоне! Эта мысль не дает мне покоя, но обсуждать это я не намерен. Я разберусь с этим сам, твой ответ я уже слышал.
Этого и следовало ожидать. Сказал он одно, но слышала я совершенно другое.
— Хорошо. — спокойно произнесла я и холодно посмотрела в его черные, мечущие молнии глаза, — Я договорюсь по поводу контракта на новый сезон, а ты завтра же уедешь отсюда.
Я действительно была готова пойти на это, лишь бы он не мучил мое бедное сердце.
— Черта с два! — рявкнул Хит, взбесившись окончательно, будто он совсем не этого добивался, — Ты… я… дура ты, Мери! Ты и святого взбесишь!
— Не льсти себе, ты не святой! — повысила я голос в ответ. Видимо, и наступил тот самый «другой раз», Хит все же умудрился сжечь всю мою выдержку, и теперь в моих жилах кипела кровь.
— Ты тоже не святая! — по-детски перевел он стрелки на меня.
— Я и не претендую. — подскочила я с кресла и преградила мечущемуся по комнате мужчине дорогу.
Между нами расстояния оставалось всего ничего, взгляды скрестились, я почувствовала его тяжелое дыхание на своем лице, но отступать, отводить глаза и показывать свою слабость не желала.
— Поговорим, когда остынешь. — сдавленно бросил Хит, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к двери.
— Поговорим, когда уедешь! — выкрикнула я и запустила ему во след вазу. Ваза попала в стену рядом с дверью и осыпалась на пол осколками.
Казалось бы, последнее слово и так было за мной, но этого мне было мало. Я кинулась за ним на крыльцо, дабы закрепить результат, и прокричала вослед:
— Серьезно, Таккер, уберешься отсюда сегодня же, и контракт твой! Я позвоню Блейку и Элизабет! Ты знаешь, они мне не откажут!
Хит ничего не ответил, посмотрел на меня через плечо с нескрываемым раздражением, отвернулся и двинулся к своему дому.
Я поджала губы и вскинула голову наверх, чтобы не расплакаться. Гнев очень быстро сменялся жалостью к себе. Знала, что завтра Таккера на территории лагеря уже не будет. А мне… мне бы очень хотелось, чтобы он остался.
* * *Смысл фразы, что утро добрым не бывает, я прочувствовала на себе на следующий день. Похмелья не было, зато остался неприятный осадочек после вчерашнего разговора с Хитом. На душе скребли кошки, знала, что поступила правильно, выставив этого наглеца, любителя чужих булочек за дверь, и все равно, дурной внутренний голос нашептывал: «Не погорячилась ли ты, подруга?»
И, наверное, чтобы испортить себе настроение окончательно, я решила провести контрольное взвешивание своих аппетитных прелестей. И действительно, они оказались чересчур аппетитными, эдак килограмм на пятнадцать-двадцать больше желаемого веса. Необходимо срочно садиться на диету, тогда Хит все осознает, локти кусать себе будет из-за того, какую красотку обидел. Хотя, Таккер до ужаса твердолобый, и вряд ли вообще что-то поймет. Да и пока локти кусала только я.
В общем, самым героическим образом решила пропустить завтрак, объявить бойкот сметане, оладушкам вкупе с клубничным джемом и выпить с утра стакан холодной воды с лимоном. Ну или Швепса какого-нибудь, все же будет поприятнее, послаще на вкус. С этими мыслями я и оправилась в бар, нашептывая себе под нос: «Стойкость. Стройность. Выдержка.»
В дверях меня остановил улыбающийся, счастливый донельзя папа:
— Детка, я обожаю этого парня! — воодушевленно хлопнул он меня по плечу, — Почему ты не приглашала его раньше?
Может быть, потому что Хит чванливая задница и ненавидит деревенскую глушь, ведет себя как мажорный городской мальчик, вечно задирает свой нос и загибает пальцы? И вообще характер у него мерзкий, при общении более пяти минут, его пристрелить хочется, что бы не мучился и не мучил никого.
Все мои мысли были только об этом отвратительном мужлане, но я промолчала, сделала вид, что удивилась и неосознанно пожала плечами. А глупое сердце принялось гулко биться в груди, от одной мысли, что Хит все же остался здесь
