– Стой! – крикнул он, обращаясь к брату. Серый балахон вздрогнул и резко остановился, будто наткнулся на препятствие, но вскоре продолжил движение вперед. «Не сработало», – разочарованно подумал Александр.
Глава 3
В боях за любовь
Чем больше Сашка узнавал новый мир, точнее, мирок, подчиненный воле Камня, тем больше ощущал недоумение и даже разочарование. Аномальная Зона, логово сектантов рисовались ему зловещим убежищем убийц-фанатиков со всеми прилагающимися к этому атрибутами и антуражем. На самом же деле обитель приверженцев Красного Камня больше походила на коммуну или пионерский лагерь, только со странноватым молчаливым контингентом. Даже коллективные моления и массовые восхваления идола проходили изредка и нерегулярно, ни на один общий сбор Сашке попасть еще не удалось. Или они были необязательны для новичков.
Все остальное здесь делалось по строгому расписанию, как в хорошей фирме или на производстве. Каждый монах четко следовал инструкциям и усердно выполнял свои обязанности. Ощущение угрозы почти не возникало, настолько мирными и обыденными выглядели дела секты. Большое коллективное хозяйство, зверинец, теплицы, питание два раза в день и даже банные дни. Все четко и организованно, как в муравейнике или в пчелином рое.
Число поселенцев точно установить пока не удалось, но Александр предполагал, что их в общей сложности не больше полутора сотен человек, включая и живых, и оглушенных. Добрая половина сектантов постоянно находилась на охране периметра, поэтому увидеть всех вместе шансы были невелики. Зато к вечеру он наконец-то встретил женщин-оглушенных и убедился в том, что и они, так же, как и братья, выполняли свою работу с полной отдачей, не задавая вопросов. Сестры были в основном на хозяйстве – работали в трапезной, прачечной, занимались уборкой общих комнат и отдельных помещений типа пустующей камеры, в которую теперь заселился наглый новичок.
Застывшие взгляды монахов и монахинь поначалу шокировали, но вскоре Сашка перестал обращать на это внимание. Его больше занимали немногочисленные живые, чем безмолвные пчелы-труженики в серых балахонах. Основным источником информации по-прежнему была Юлька, но поговорить с ней удавалось лишь урывками – рядом постоянно находились лишние уши братьев и сестер. Сашка весь день ходил за Юлией хвостиком, поражаясь ее терпению и умению обращаться с сектантами, как с нормальными людьми. Насколько Александр понял, она была здесь чем-то вроде сестры-хозяйки, по аналогии с больничным штатом. К ней шли по распределению, и она направляла на работы, командовала поварами, давая наставления, что приготовить на ужин, к ней подходили с травмами, и она уводила пострадавших на перевязки в местный медпункт, которым также заведовала. В общем, обязанностей, полагающихся ей по сектантскому уставу, да и добровольных, насколько он успел заметить, у нее хватало.
Сашка старался найти себе дело или поблизости, или оказывая непосредственную помощь. Его радовало, что Юлька даже в таких условиях оставалась нормальным человеком, каждое обращение к братьям или сестрам было вежливым и даже сердечным. Пострадавшего из зверинца она утешала, хоть он и не выказывал ни боли, ни переживаний, перевязку делала осторожно, стараясь лишний раз не задеть и не потревожить рану от когтей дикого зверя. Юлька напоминала Алису, не то в Зазеркалье, не то в Стране чудес. Сашка понимал, почему она так сразу к нему потянулась, вспомнил ее слова: «Здесь добрых мало». И действительно, от оглушенных вряд ли была какая-нибудь эмоциональная отдача в ответ на доброту и участие, а Сашка мог ее дать. Мало того, хотел этого всем сердцем. А еще, конечно, его не покидала мысль о том, как побыстрее покончить со всем этим, освободить сектантов от состояния серых теней самих же себя и зажить с Юлькой у себя дома, в своей старенькой двушке, нормальной крепкой семьей. Только для этого предстояло еще много чего сделать. Как минимум остаться живым и не превратиться в Болванщика или Мартовского зайца после гребаных сеансов очищения.
Из насущных, сегодняшних проблем одна была почти смешной – Сашку здорово напрягало отсутствие обеда. В армии он привык к трехразовому питанию, и переходить на прием пищи всего дважды в день было сложно. В обеденный перерыв организм требовал горячего супа или хотя бы походного сухого пайка. Заботливая Юлька, как оказалось, предусмотрела и это, принесла ему в теплицу термос с горячим сладким чаем, кулек лесных орехов и несколько ломтей хлеба – пекарня, видимо, работала тут без перерыва. В дополнение к трапезе Сашка все-таки хрупнул свежим огурчиком, засчитав его салатом. Отсутствие мяса по-прежнему ощущалось. Вместо него пришлось налегать на орехи, компенсируя нехватку белка. Для братьев-монахов, похоже, исключение обеда проблемой не являлось, им вполне хватало завтрака и ужина.
– Понимаешь, они не испытывают потребности в разнообразии еды. Она нужна им только для поддержания сил. Это моя обязанность следить за тем, чтобы они получали пищу в достаточном количестве и не теряли работоспособность. Поэтому я и стараюсь обеспечить витаминами, даю задание выпекать побольше хлеба, на сбор рябины отправляю братьев, не только чтобы всегда была настойка, а и для чая, и даже варенья. Если я не буду этого делать, они будут «изнашиваться», вырабатываться гораздо сильнее. И умирать.
Последние слова Юлька произнесла почти со слезами. Сашка уже слышал про «расходный материал», и это откровение стало лишним подтверждением тому, что Юлька здесь, внутри, ведет свою борьбу за людей. Только не за тех, за которых пришел сюда сражаться Сашка, а за местных, оболваненных Камнем, оглушенных, но таких же, по сути, людей. Героиня, партизанка. Хотя, если рассудить здраво, и Камень, и жрец заинтересованы в том, чтобы их подчиненные оставались в строю как можно дольше. Судя по всему, в очередь на запись в секту никто не стоял, недаром же пленникам предлагался выбор: стать новым монахом или умереть.
Когда они, нагруженные, шли из теплиц в сторону трапезной, Сашка тихонько спросил, проходя мимо сияющего Камня-глаза, подле которого по-прежнему неподвижно, словно изваяния, молились братья:
– Зачем это они, Юля?
– Это вторая часть очищения, – так же тихо ответила Юлька. – Эти братья скоро будут, как и большинство, оглушенными. На первых сеансах они раскрылись полностью, позволили очистить свою память, отдали Камню свои страхи, тревоги, а заодно и все воспоминания о них. Только вместе с ними ушло и все хорошее, почти все, что составляло их жизнь. Осталась только рефлекторная память и подсознание, чтобы они могли работать, воевать, подчиняться приказам и при этом не превратиться в животное или беспомощного младенца. Это сложный процесс. Мне известен только его результат – либо простой и печальный, как сейчас, либо трудный…
Она помолчала, но, улучив момент, добавила еще тише:
– Я
