Работал он в том же подразделении, инструктором, обучал новобранцев. Теперь уже ему приходилось рассказывать бойцам «страшилки» про зверей-мутантов, как когда-то Комову, и при упоминании гигантской белочки все по-прежнему покатывались со смеху. Навыки охотника теперь были как нельзя кстати, и Сашка охотно делился ими со своими подопечными, учил отыскивать след зверя на земле и на лесных тропках, определять направление его движения, предугадывать поведение и степень агрессии. Препарат-антимутант, принесенный Александром из Зоны, запустили в производство, и сейчас перед сталкерами ставилась боевая задача по вакцинации лесного зверья. Делалось это щадящими способами, спецоружие заряжалось шприцами со смесью снотворного и антимутанта. Убивать несчастных животных, не по своей воле ставших чудовищами, теперь не было необходимости. Зачистка лесов проходила успешно, уникальное вещество было также передано зарубежным военно-ветеринарным службам безвозмездно, в рамках международной борьбы с последствиями метеоритной атаки. Фамилии Жихова и Захарова в истории не остались, антимутант не носил имени создателя, а был назван «Табловской вакциной» со сложным номером. Забвение в редких случаях тоже становилось проявлением справедливости.
Александру довелось снова побывать в Табловской Зоне, как ее до сих пор по привычке называли. Произошло это недели через три после того, как они с Юлькой уехали домой. Туда его доставили на вертолете вместе с отрядом поисковиков – нужно было отыскать захоронения. Он примерно помнил расположение ямы, в которой их держали с Коляном и которая впоследствии стала могилой для Белова, но другие могилы мог и не найти, о чем честно предупредил руководство. Помочь могла Юлька, но Сашка потребовал, чтобы ее избавили от страшной миссии, да и психолог его в этом поддержал – существовал немалый риск ранить еще до конца не окрепшую психику. Девушку воспоминания о Зоне травмировали, словно о времени пребывания в заложниках. Их бы поскорее забыть, затереть новыми, более яркими и позитивными эмоциями. Так что поддержка психолога Александру пришлась очень кстати, он был готов голову положить, лишь бы страшное прошлое больше не коснулось Юльки.
«Свою» яму он тогда нашел довольно быстро. К счастью для поисковиков, сектанты не старались замаскировать могилы. Скорее всего, оставлять насыпь над бывшими местами содержания узников было в порядке вещей, чтобы случайно не использовать их повторно. Оглядевшись вокруг, Александр заметил еще с десяток холмиков, чуть укрытых осенней листвой, но все еще выделявшихся на общем фоне. В одной из этих могил лежал майор Комов. Сашка вспомнил рассказ Павла про то, как тот покарал предателя, свернувшего шею своему напарнику. Подумалось: значит, где-то поисковики откопают сразу двоих – подлого изменника и бойца, не пожелавшего играть по правилам Камня. Имен Александр не знал, не называл их и Пашка, и от этого сердце накрыла злая тоска. Предателю и убийце, скорее всего, воздадут воинские почести наравне с истинным героем. Может ли он это изменить? Скорее всего, нет.
После того как найденные могилы обозначили флажками и отряд приступил к раскопкам, Сашка, сжав зубы, отправился бродить по брошенному людьми городку. Словно в страшном сне ходил он по улочкам, вспоминая, как вечерами они были подсвечены зловещей краснотой Камня-глаза. Дошел до медпункта, заглянул в комнату, увидел разодранную когтями подушку. Потом повернул налево, к своей каморке. Внутри все было перевернуто. Сашка брезгливо поморщился – здесь, под защитой решетки и тяжелой двери, провел почти сутки «профессор», спасая свою шкуру. Александр представил себе толстенького трусливого человечка, забившегося в угол, и зло сплюнул. Увидев на столе будильник, не удержался, взял его в руку и с силой грохнул о стену.
Сашка заставил себя обойти все места бывшей Зоны, воспоминания о которых мучили и не желали уходить. Он и сам не мог объяснить, для чего ему понадобилась эта экскурсия, вероятно, было в ней что-то сродни мазохизму. Или ему хотелось убедиться в том, что все вокруг мертво и страшная сказка больше никогда не оживет.
Посещение зверинца он оставил напоследок. Еще издали, за несколько десятков метров до него, Сашка ощутил мерзкий запах гниющей плоти. Вонь усиливалась по мере приближения к клеткам. Подойдя вплотную к загонам, он увидел лежащие вповалку на дне клеток трупы зверей и птиц. Объяснялось все просто – людей вывезли, а животных-мутантов, заключенных в железные тюрьмы, никто выпускать не стал. Самой страшной выглядела крайняя к лесу клетка – в ней чернело раздувшееся тело огромной птицы со скрюченными лапами. Сашка хорошо помнил, что в этой клетке оставалось как минимум четверо обитателей. Значит, сейчас он смотрел на победителя-каннибала, сожравшего своих товарищей ради собственного выживания. Перед глазами встало бледное лицо Белова, избравшего путь такого же каннибала. Как-то некстати подумалось, что того, наверное, уже откопали. От этих мыслей передернуло. Выносить дольше запах мертвечины и жуткий вид кладбища животных он был не в силах, поэтому резко повернулся и быстро пошел прочь, стараясь поскорее забыть увиденное. Возвращались они в тот день на вертолете, грузовое отделение которого было заполнено черными трупными мешками – герои и предатели летели к месту последнего пристанища вместе. Юльке о поисковой операции и своем участии в ней Сашка так и не сказал.
Две недели назад его вызвали в Москву для получения награды. С ним вместе ездила Ирина, которой вручили коробочку со звездой, как вдове героя. Сашка часто встречал ее на кладбище, молчаливую, спокойную. Она смотрела на построенный мемориал и никогда не плакала. На могиле Павла установили стелу с высеченными именами погибших бойцов-сталкеров, а перед ней, у вечного огня, поставили бронзового солдата, крепко сжимающего в кулаке угловатый красный гранитный осколок. У подножия памятника всегда хватало живых цветов. Их приносили родные погибших в схватке с Камнем. Однажды Сашка встретил здесь мать Белова – имя Николая тоже было высечено на плите. Александр узнал об этом заранее и не стал возражать, только в глаза старухе старался не смотреть. Не должны родственники нести позор за трусость и малодушие солдата, оказавшегося слабым духом, но и врать было невыносимо тошно.
Новый год они встречали у Грушиных маленькой, дружной компанией. Жена Василия и Юлька прекрасно ладили, созванивались, обменивались рецептами. За столом старались не говорить о Зоне, Камне и о том, что им пришлось пережить, но нет-нет да тема всплывала сама собой. Тогда они поднимали бокалы за Комова, за Павла, за друзей. Пили, не чокаясь, вспоминая ушедших добрым словом.
Самым трудным воспоминанием для Юльки и
