Добрался до моего наглухо застегнутого воротника на форменном платье, запустил в него пальцы, отгибая и добираясь до ключицы. Прижался к ней ртом. Мне сделалось смешно и щекотно.
– Вик, не нужно.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
– Иди сюда, – хрипло сказал он.
А потом поднял на руки и усадил к себе на колени, так что мы оказались лицом к лицу. Никогда еще мы не были так близко, так тесно не прижимались друг к другу. Я видела каждую его ресничку, видела капельки пота, выступившие на лбу. Вик выглядел сейчас так, будто немного приболел и у него жар. Я положила ладонь на его щеку.
– Ты горячий. Ты как себя чувствуешь?
– О, Лиззи. Ты специально дразнишь меня?
Он взял мою руку и прижал к губам, целуя каждый палец. Лизнул ладонь. Я рассмеялась.
– Вик, перестань.
– Обними меня…
В его взгляде отчего-то сквозила такая печаль, что я и не подумала отказать в подобной мелочи: обняла, притянула за плечи, чувствуя, как Вик зарылся лицом в мои волосы и вдыхает их запах.
Было хорошо сидеть с ним, так тесно обнявшись, словно мы сплелись в одно целое. И все-таки немного тревожно – еще никогда я не была настолько близка с кем-то.
Осторожно я расцепила руки и постаралась выпутаться из объятий. Но Вик снова нашел мои губы, взяв мое лицо в ладони так, что не отвернуться. Поцелуй скоро стал требовательным и напористым.
– Вик, – выдохнула я, отстраняясь. – Не нужно. Пусти.
– Ну что ты?.. Чего ты боишься?.. Это не страшно…
Он шептал, перемежая слова поцелуями. И вдруг я поняла, что лежу на спине, а он навис сверху. Огромный, как гора. Продолжает целовать, а я уже не могу ни крикнуть, ни вздохнуть. Но это же Вик, мой друг. Он остановится, он не перейдет черту.
Одна его рука приподняла меня за талию, другая дернула тесемки на платье. Я вскрикнула, вздрогнув всем телом. Это было уже чересчур.
И он остановился, сел, выпуская меня из объятий. Притулился, сгорбившись, на краю постели и тер раскрасневшееся лицо.
– Прости, Лиззи, – глухо сказал он в ладони. – Больше никогда. Прости. Не знаю, что на меня нашло. Я не причиню тебя вреда.
Он выглядел таким раздавленным и несчастным, что мой страх мгновенно испарился. Я подобралась и села рядом на кровати, взъерошила ему волосы, которые стали влажными от пота. Он поднял на меня глаза – совершенно больные, с красными прожилками, точно он с трудом спрятал выступившие слезы.
– Ты ведь мне веришь?
– Верю. Я думаю, вся эта история выбила тебя из колеи… Думаю, тебе просто нужны были объятия…
Он кивнул, протянул руки, предлагая его обнять. И я обняла, конечно.
Глава 8
По сравнению с бешеным темпом, к которому я привыкла в Академии, время в родном замке казалось вязким сиропом. Оно тянулось и тянулось.
Первый день после возвращения я отсыпалась. До вечера валялась в кровати в старенькой ночной рубашке, заштопанной и выцветшей. Я чувствовала себя маленькой девочкой, словно и не было тех дней, когда я корпела над учебниками, штудировала параграфы, зубрила магические приемы и натирала руки до мозолей, тренируясь с мастером Вайсом. Я лежала на животе и читала книгу, под рукой стояла тарелка с печеньем, крошки падали прямо на покрывало, за окном моросил мелкий и неопасный дождь: замок укрыт защитными амулетами. Мне было уютно и спокойно, и ничего больше не хотелось – только лежать, читать и слушать шум капель по стеклу.
Родители все понимали и не донимали расспросами, хотя тревожились из-за страшных событий. На второй день я решила рассказать все, что знаю, хотя знала немного, ведь когда произошла беда, я мирно спала в подводном корпусе.
– Терран Аквидус обязательно разберется! – сказала мама, глядя на папу отчаянными глазами, точно ожидала услышать от него подтверждение своих слов. – Это просто… Просто какое-то недоразумение! Мальчик пошутил. И наверняка сам выпустил бестий из теплицы. Они там вообще плохо запираются. Я знаю, недавно был случай – печать сломалась, и бестии выбрались. Да, Элиза?
– Ага, – подтвердила я, сосредоточенно изучая салфетку, на которой в данный момент вышивала свое имя – решила сделать небольшой подарок для Вика. Маме совершенно не обязательно было знать, что этих бестий выпустила я на пару с моим парнем.
– Конечно, Мелиса, – мягко согласился с ней папа. Папа всегда соглашается, иначе мама разнервничается, расплачется, а то и не отпустит меня больше в Академию, оставит дома до следующего года. Не для того я прошла такой длинный путь, чтобы всё бросить.
Второй день мы провели втроем – я, мама и папа. Грелись у камина и беседовали. Я старалась рассказать все смешные истории, которые произошли со мной в Академии. Родители смеялись и тоже вспоминали времена своей учебы. Только сейчас я поняла, что и мама, и папа когда-то были юными, учились в Академии и тоже совершали глупости.
– Кайл, ты помнишь наводнение, что устроили шестикурсники, когда тренировались перед выпускными экзаменами? Весь первый этаж спального корпуса просто смыло!
Папа расхохотался и напомнил маме, что он-то и был одним из тех незадачливых выпускников, в то время как мама училась только на втором курсе.
Это был отличный день, один из лучших. Но на третий день я поняла, что скучаю. Скучаю по Викару и его шебутному характеру, по его шуточкам. Скучаю по занятиям и ребятам, по своей комнатке, по тренировкам. Скучаю по мастеру Вайсу… Как он там? Я ужасно жалела сейчас, что мне не удалось увидеть его перед отъездом.
Мы нечасто разговаривали, а если и говорили, то только по делу. «Элиза, возьмите меч удобнее, рукоять натирает вам ладонь… Элиза, магистр Тарквин похвалил вас, сказал, что вы делаете успехи на его занятиях… Элиза, постарайтесь сегодня лечь спать пораньше, я вижу, что вы устаете…» И все же иногда этих коротких фраз хватало для того, чтобы зарядить меня силой на весь день. Эта неназойливая поддержка помогала в трудные минуты, когда я снова начинала думать, что я ходячее недоразумение и неумеха.
А теперь он, раненный, остался в Академии. И увижу я его нескоро. Когда же выпадет этот дурацкий первый снег? Где он, когда так нужен?
Против воли образ моего строгого наставника все время всплывал в памяти. Я представляла, как его карие глаза внимательно смотрят на меня и спокойный голос говорит: «Элиза, вы совсем забросили тренировки…»
Поэтому утром четвертого дня – холодным и ветреным утром – я надела спортивный костюм, взяла в руки меч и вышла на внутренний двор тренировать «Бой с призраком». Мама выбежала следом с теплым шарфом.
– Элиза, доченька, брось! У тебя каникулы!
Я
