Мужчина был высокого роста, очень худым и немного горбился, когда ходил. Длинный нос и неприятный прищур глаз напоминали мне персонажа из новогоднего мультфильма «Рождественская история», а именно – старого и ожесточившегося скупердяя Эбенезера Скруджа. Плохо так говорить, но он уж очень был похож на него, как внешне, так и внутренне.
Дедушка молчал, уже как пять минут после моего монолога со всеми подробностями, двигая челюстью в разные стороны, хмуря брови и иногда ерзая в огромном черном кресле, отчего он в нем смотрелся совершенно не к месту, даже нелепо.
– Нус-с-с, значит деньги на лечение? – задумчиво выдал он, выпятив губы, и постукивая пальцами по костяшкам левой руки.
– Да, – тихо подтвердила.
– Мм-м-м, а что этот лоботряс, мой непутевый сын, отказался, видите ли? Даже с этим не справился?
– Отказался платить, если через две недели я не выйду замуж за Вигорского Захара.
– Мм-м-м, говно, а не сын. Нус-с-с, что же… – процедил Сергей Иннокентьевич, что-то усиленно обдумывая, а потом продолжил: – Я помогу.
«Неужели?! Ура! Даже не верится…»
Моему счастью не было предела, но довольная улыбка исчезла, как только дед заговорил дальше:
– Но! Ты подписываешь документы, дающие мне право управлять твоим наследством до того времени, пока не выйдешь замуж или не наступит срок.
– Какое наследство? – удивленно уточнила, пытаясь не казаться недалекой в таком важном вопросе.
– Матери твоей, конечно. Какое еще? Она была богатой женщиной. Хитрый интриган, ее отец, позаботился об этом, – просветил меня дедушка.
– Но…
– Наследство Зинаиды должно было перейти к ней в 21 год, либо ее мужу, как только она находила достойного человека, одобренного отцом. Но большая часть денег из наследства откладывалась в банк под процент. Если наследница рожала девочку, то из общего резерва отложенной суммы ей автоматически создавали новый вклад, на который переходила определенная часть денег. Сумма выходила внушительная и, если девочка одна, никого больше не предполагалось с определенного возраста Зинаиды, оставшаяся часть полностью списывалась на счет дочери, добавляясь к той сумме, что уже была. Старик провернул эту ерунду, чтобы по женской лини девушки могли не беспокоиться о своем будущем и это было неоспоримым условием наследования.
– Это не шутка? – выдохнула, пытаясь все сложить воедино и принять как должное.
– Да что уж шутки. Я разве похож на шутника? – рявкнул недовольно Ройф.
– Простите, дедушка. А сколько там…
– Нус-с-с, скажем так, тебе хватит, – проинформировал он меня.
– То есть, я смогу оплачивать и дальше мамино лечение сама? – воскликнула, не веря своему счастью.
– Да, но по достижению 21 года. А пока, ты передашь мне права, которые сейчас находятся у твоего отца.
– Постойте, – запнулась, пытаясь быстро соображать. – Но вы сказали, сумму наследства нельзя трогать, допускается только процент в банке.
Дед прищурился и, насупившись, недовольно хрюкнул, а потом пробормотал:
– Нус-с-с, как бы тебе сказать. Там предусматривается условие для определенной части суммы в инвестиционные вклады, одобренные банком, чтобы увеличить лимит. В этом случае составляется договор с дочерью Зинаиды и опекуном и по получению всей суммы наследница добровольно отдает процент за его работу, согласно условиям договора.
Полученной информации хватило, чтобы выдохнула и кратко оценила имеющую ситуацию. Вопрос очень важный. Мое наследство лежит полностью в банке или определенную часть снял отец для увеличения суммы? Но я не подписывала никаких бумаг?! Тогда… нужно переговорить с папой. Или он все же как-то провернул… А могу ли я уговорить банк оплатить расходы на лечение, чтобы спасти маму?!
Дед вновь прищурился и, тяжело выдохнув, произнес:
– Ты не можешь получить деньги, и никак их взять. По условиям наследства эта сумма может только выгодно вкладываться в прибыльные мероприятия, чтобы увеличивать доход.
– Отец сейчас ведет мое наследство? – прямо спросила, желая знать ответ.
– Да, и знаешь, он всегда был тугодумом в деньгах. Не зря же я ни копейки ему не дал. Не люблю, проигрывать и бездарно раздавать свое добро.
– Он женился на матери из-за денег? – задала вопрос, переживая, что отец первоначально обманул мать.
– Милана-Милана… Хоть и умная девочка, но глупая и наивная, – снисходительно ухмыльнулся дед.
– Разве я задала глупый вопрос? Ведь…
– Задавай вопросы про себя. Нельзя забивать себя в угол! Никто не должен знать, что творится в твоей голове, даже если там одни черви, и ни грамма ума. Будь умнее. А ты, все, что думаешь – на ладони преподносишь.
Сглотнула, и, облизнув пересохшие губы, произнесла:
– А ты…
– Опять, Милана, – проворчал Ройф, явно устав от меня. – Все твои вопросы написаны на лице. Если хочешь, чтобы тебя не сожрали такие, как я, нужно молчать и думать про себя. Не волнуйся, я отправлю тебе адвоката, чтобы мы заключили договор. По прошествии года я возьму свой процент с суммы наследства, а также вычту долг.
Сердце будто радостно подпрыгнуло в груди и я, улыбнувшись, искренне прошептала:
– Спасибо.
Дед хмыкнул, а потом проворчал:
– Иди, давай, а то у меня много работы.
Кивнула и, повернувшись к двери, пошла, но сделав несколько шагов, развернулась и поинтересовалась:
– А если бы у меня не было наследства матери, ты помог бы мне?
Сергей Иннокентьевич внимательно посмотрел на меня, и сухо, даже высокомерно отчеканил:
– Нет. Не занимаюсь благотворительностью. Никогда!
Сказать, что меня эти слова оглушили, это ничего не сказать. Наверное, подсознательно, я знала его ответ. Ведь от такого прожженного жадного предпринимателя, как мой дед, другое было бы странно услышать.
Возможно, после сделки я поменяю о нем свое мнение. А может и нет…
Скупердяй Эбенезер Скрудж, пройдя все испытания, стал добрым и хорошим дедом даже для чужих, а мой, не помог бы, зная, что тем самым подписывает приговор моей матери. Ему подходит персонаж Плюшкина из поэмы Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души». По книге – скупость сделала мужчину подозрительным, угрюмым и нелюдимым. Она вытравила из него даже отцовские чувства к детям: сына он проклял, а нуждающейся дочери ничем не хотел помочь. Сейчас я вижу то же самое в родном дедушке, но не мне его судить. Главное, что поможет с оплатой, а в остальном – Бог ему судья.
Тихо закрыла дверь и поехала в университет. Сегодня воскресенье, но все учатся, отрабатывая вынужденную неделю карантина. Также будет репетиция.
Ирина Васильевна просила обязательно прийти, чтобы исполнить несколько песен. Петь то я могу, и красиво, но очень стесняюсь, что является моим недостатком, с которым я усиленно борюсь, но плохо получается.
Глава 4
Отсидела
