Доктор объяснил. По мере того как доктор говорил, лицо носильщика все больше вытягивалось, наконец он почесал себя за ухом.
— Двадцать лет! — пробормотал он. — За последние двадцать лет тут много чего было. Ладно, спрошу папашу Анатоля.
Он наконец нашел папашу Анатоля, чье лицо было красным, как зимнее яблочко, а борода белая и кудрявая, как у соломенного козла, везущего Деда Мороза. Доктор повторил свой рассказ, и Анатоль стал в такт своему молодому коллеге чесать за ухом.
— Хороший, но дешевый отель, который был здесь двадцать лет назад? — стал философствовать он. — Была, например, «Золотая корона», был…
— Семейный отель, и притом приличествующий знатным людям, — уточнил доктор. — Не забывайте об этом!
— Был отель «Ампель» и отель «Шмидт», — продолжал размышлять Анатоль. — Но их уже снесли. Да, снесли. Двадцать лет — срок долгий.
— Очень долгий срок, — согласился доктор, начиная падать духом. — А последние двадцать лет можно, так сказать, считать год за два. Но все же есть здесь какие-нибудь отели, которые не снесли?
Он порылся в жилетном кармане и нашел потертую купюру. Как по мановению волшебной палочки, мысль Анатоля заработала быстрее. Повернувшись к своему молодому коллеге, он решительно сказал:
— Был отель «Турин»! И он сохранился. И это как раз то, чего мсье желает. Что скажешь? А?
Молодой носильщик угрюмо кивнул, но новая купюра из докторского кармана мгновенно развеяла его сомнения.
— Был отель «Турин», — подтвердил он. — И вы, сударь, должны остановиться в отеле «Турин». Тут и сомневаться нечего!
Сам доктор Циммертюр был в этом далеко не так уверен, но он прогнал свои сомнения. «В самом деле, не все ли равно, какой отель — почему бы не отель „Турин“? — подумал он, усаживаясь в машину. — Если окажется, что это не тот отель или никто не сможет сообщить мне нужные сведения, что ж, придется еще раз пересмотреть список отелей».
И он таким меланхолическим взглядом уставился в список, насчитывавший десятка два названий, что забыл полюбоваться окрестностями. А машина уже остановилась перед входом в отель «Турин» на набережной Шёпфлин.
Построенный четырехугольником вокруг служившего зимним садом дворика под стеклянной крышей, отель показался доктору как раз именно таким старомодным, как он и ожидал. В холле и гостиной стояла слегка обветшавшая мебель в стиле ампир. Старинные настенные часы из позолоченной бронзы и алебастра тикали, отсчитывая секунды и вспоминая о минувших счастливых мгновениях. Со стен смотрели старинные литографии с картин Винтерхальтера — отелю, несомненно, было лет пятьдесят- шестьдесят.
Доктора встретила бледная молодая дама. Она оказалась хозяйкой отеля. Дама показала доктору его номер, и он высказал несколько одобрительных слов насчет открывавшегося из окна вида. И тут же приступил к расспросам о том, что волновало его душу.
— Ах, мсье, если бы вы приехали всего на полгода раньше! Тогда еще жива была моя матушка, она владела отелем в течение сорока лет. Ни я, ни мой муж понятия не имеем о клиентах, которые жили в отеле двадцать лет назад.
— А ваши служащие?
— От тех, кто служил в давние времена, конечно же, никого не осталось, мсье.
Доктор мрачно кивнул. Этого можно было ждать. Что теперь делать? Съехать из отеля «Турин» и попытать счастья в другом месте? Это был, без сомнения, единственный разумный выход, потому что в этом отеле ему никаких сведений не получить — и все-таки, все-таки! Внутренний голос говорил доктору, что именно в таком отеле
— Как же я могла забыть про Йозефа? — воскликнула она. — Конечно, у нас есть Йозеф! И если кто- нибудь может вам помочь, мсье, то это именно он!
— А кто такой этот Йозеф? — с бьющимся сердцем спросил доктор.
— Это наш сомелье. Он ровесник лучших наших марок и знает их как свои пять пальцев, но только издали, потому что он трезвенник.
— Сомелье, который не пьет вина! — со смехом воскликнул доктор. — Впрочем, ведь его зовут Йозефом — а это имя обязывает. Можете ли вы попросить Йозефа зайти ко мне, мадам? И пусть прихватит карту вин. Может случиться, что название какой-нибудь марки двадцатилетней давности напомнит ему клиента той поры!
Хозяйка ушла. И вскоре появился Йозеф.
Это был пятидесятилетний коротышка с бледно-серой кожей, с бесцветными волосами и жидкими бакенбардами — само воплощение корректности. Он носил пенсне в золотой оправе, за стеклами которого было очень трудно поймать его взгляд. Такие манеры и такой голос могли бы быть у какого-нибудь начальника конторы.
Йозеф степенно поклонился и положил на стол толстый черный требник — это и была карта вин. Доктор открыл страницу с перечнем эльзасских вин.
— Что вы скажете о Кефферкопфе?
— Молодое вино, еще не устоявшееся, но с большими возможностями, — тотчас ответил Йозеф тоном начальника, дающего отзыв о перспективах своего подчиненного.
— Вот как? А Траминер?
— Молодое вино, более надежное, с более выраженными свойствами и большими возможностями, — ответил Йозеф тем же тоном.
— Гм. А Риквир?
Йозеф ответил безличным тоном справочного бюро:
— Зрелое вино, сильное и ароматное, с выраженным характером.
Доктор захлопнул требник.
— Принесите мне, пожалуйста, бутылочку Риквира. Выпьете со мной стаканчик?
— Я? Я никогда не пью вина, в крайнем случае могу подержать во рту, но никогда не глотаю. Никому из профессиональных сомелье никогда и в голову не придет глотнуть вина.
Доктору доставили бутылку Риквира. И пока Йозеф вынимал ее из ведра со льдом, Циммертюр завел разговор о минувших временах, точнее, о том, что было двадцать лет назад. Разговорить Йозефа не составило труда. Наоборот. Стоило прозвучать вопросу, как немедля следовал ответ, краткий и сухой, но ясный и точный. Мало-помалу ответы становились более подробными, хотя Йозеф не терял своей сдержанности. Доктор потирал руки. Свидетель был идеальный. То был нежданный дар небес тому, кто искал иголку в стоге сена. Наконец доктор задал решающий вопрос:
— Послушайте, Йозеф, у вас такая удивительная память: может быть, вы помните графа ди Пассано, который жил в этом городе лет двадцать назад? То есть, я не знаю наверное, жил ли он в городе, но теоретически…
Йозеф прервал доктора коротким смешком:
— Вы угадали! Он здесь жил.
— Правда? — выговорил доктор, слегка побледнев. — Вы уверены в этом? И где он…
— Он жил в этом отеле, — вновь прервал доктора сомелье. — Я уже сказал вам, я его помню.
Пальцы доктора потянулись к жилетному карману.
— Расскажите, Йозеф, расскажите все, что вы о нем помните, все! Вы не можете себе представить, как это для меня важно. Я не смел надеяться, что найду кого-нибудь, кто помнит те времена, но мне повезло: судьба послала мне вас и…
Йозеф сунул деньги в карман с видом начальника конторы, который берет взятку, хотя и стыдится этого. Доктору больше не пришлось пришпоривать его услужливость. Из уст Йозефа полился поток слов с короткими паузами между отдельными фразами. Взгляд сомелье был устремлен куда-то вдаль, словно он перенесся на двадцать лет назад в давно исчезнувший мир.
— Пассано! — воскликнул он. — Я помню это имя и помню самого человека, словно это было вчера.
