Слишком уж у людей понятия добро и зло гибкие. В человеческом сознании как гвоздь сидит вера в то, что зло всегда делается умышленно, что его легко можно обнаружить. Хотя само по себе зло осуществляется очень скрытно. Люди считают, что нельзя делать зло открыто, открыто можно совершать лишь добро и благо. А зло очень хитрое, оно зачастую осуществляется под маской добра и доброй воли. "Благими намерениями вымощена дорога в ад" говорят местные жрецы. В этом мире очень много зла делалось как раз ради отстаивания идеи добра. Зло зачастую делается открыто. Все видят зло вовне, но только не в себе. Поэтому я оставлю эту проблему местной жительнице, пусть Ирина Матвеевна сама определяет, где добро, а где зло. А что? Это должны вам делать существа с других галактик? Ага, прилетим, и разрулим. Так у меня совершенно другая этика. Я так вам разрулю, что мало не покажется. А у Руни, кроме гастрономического, никакого другого интереса к людям совершенно нет. Я её вообще боюсь одну с людьми оставлять.
**********
Обстановка в городе начала резко улучшаться, после того как народ понял, что его с тараканами, псами-людоедами и мутантами их просто развели. Но ещё изредка встречались упоротые на всю голову, которые своими глазами видели Апшеронский полигон и страсти, которые там творились.
Во внутренних войсках воспитатели также навели порядок: командование терпело, когда поступали рапорты об убитых шестиметровых тараканах, стискивало зубы, когда тараканы выросли до девяти, а потом до двенадцати метров, но командование не выдержало, когда бравый лейтенант принёс рапорт о том, что лично убил восемнадцатиметрового таракана. Этого лейтенанта начальник медслужбы, вместе с толстыми и угрюмыми санитарами, взяли под белы рученьки и отправили в краевой дом скорби. Там, поговаривают, его поместили в одну палату к двум Сталиными. Причём Сталины лейтенанта явно побаивались. В зловещем Апшеронске народ немного тоже побузил, собрался у дверей ФСБ и стал требовать закрытия полигона. Сотрудники, как могли, отнекивались, просили посмотреть на карту местности, где тут можно поместить полигон, если каждый метр распахан. Но им не верили, а только больше распалялись. Тогда один очень мудрый офицер, сквозь зубы пообещал-таки закрыть полигон. Тут же всё и успокоилось.
Войска из города Туапсе убрались по своим войсковым делам, когда полностью разобрались со своими тараканами. Найти того провокатора, кто первым крикнул, что тараканы-мутанты идут, так и не смоги. Оказалось, что все люди сроду не верили в такую дурь. А зачем тогда записывались в ополчение, и деревья в горах жгли, пока лесники не взвыли и грудью не встали перед деревьями? Народ отводил глаза. Разводил руки.
Вскоре в магазинах появилось мыло, свечки, мука и сахар. А вот спиртное и не выводилось. Это Россия, детка!
Кто больше всего поимел девидентов с событий в Туапсе, так это только Паша Выгодский. Выжав из ситуации максимум, он решил покинуть гостеприимный город со своей бригадой провокаторов. Паша собрал кучу материалов, могущих составить большую докторскую диссертацию по психологии на тему "Поведение людей в стрессовой ситуации, созданной на пустом месте". Паша мудро решил, что эту корову он ещё долго может доить, пусть обрастает жирком, пока оставим её в покое. Каждая передача Паши из Туапсе или зловещего Апшеронска была перлом. Можно сказать новое слово в телеиндустрии. Чего только стоили его интервью с мутантами и вампирами с Апшеронского полигона. Ох, и загонял же он гримёров, зато народ дрожал от страха, когда смотрел Пашины передачи. Чего стоил только один удачный момент, когда Паша брал интервью у матёрого черырёхрукого мутанта в самом центре зловещего полигона. Зритель видел, как Паша в одной руке держал блокнот, другой рукой на его страницы записывал слова мутанта, а третьей рукой совал ему в нос микрофон. Так эти товарищи прикалывались постоянно. Это была только их идея показать молодых отмороженных ополченцев из Туапсе, которые воевали с собаками-мутантами. Ох, и постарались реквизиторы со шкурами этих собак. Слоны получились, а не собаки. Было красиво и страшно. Паша даже начал изготавливать в горах восемнадцатиметрового таракана, но понял, что уже интерес к этой теме стал угасать, а значит, пора сворачиваться и искать новые темы. Вот уже поговаривают, что в Краснодаре видели каких-то больших красных муравьёв и говорящих крыс. Паша уже прикидывал, это сколько в длину потянет такой муравей, чтобы народ проникся. А то, что свидетели, которые самолично видели таких муравьёв, найдутся, Паша никоим образом не сомневался. Да им даже кастинг придётся устраивать и выбирать самого колоритного. С говорящими крысами тоже может получиться пару сюжетов, не больше. Надо уже поручить помощникам написать текст для разговорчивых грызунов. На будущее ещё надо сделать задел по Апшеронскому полигону. Тема уже стала дохленькая, но через год может опять и выстрелить. Надо думать и о будущем. Секретные полигоны сами собой не появляются. Здесь надо держать руку на пульсе. Может же так оказаться, что его не до конца закрыли? Конечно, может! Поэтому ничто не мешает через год-другой паре мутантов сбежать от туда и дать интервью.
**********************
В сентябре Туапсинские события отошли на второй план. В стране произошли серьёзные, и совсем нехорошие события. Уберечь дома от взрывов так и не смоги. В больших штабах решили, что бред Лёни из Туапсе это всего лишь бред спившегося человека. Да, там и конкретики особо не было. Следствие даже Лёнин трёп и не рассматривало. В сентябре страна стала другой. А в Туапсе народ ещё до событий в Москве стал другим. Очень тоскливо стало криминалу в этом городе. Во-первых, его численно очень сократили. Во-вторых, народ сам по себе в городе стал злее, перестал уважать криминал. На своей шкуре в этом убедился молодой, но весьма авторитетный в узких кругах Реваз Кобалия, у которого погоняло Рыжий, ну это понятно, почему так. Прибыв из Краснодара, Кобалия решил подмять под себя город у моря, в котором преступности почти не осталось, да и смотрящие все жили недолго. Хоть город у моря, но климат в нём был суровый для представителей некоторых профессий. Можете у библиотекарей спросить.
Кобалия заявился не сам по себе, а с восемью подручными. Его поддержали ещё человек пятнадцать, чудом уцелевших местных. В основном голимая шантрапа. Теперь она считала, что с Рыжим они поднимутся огого куда. Поднялись, это
