Колдун из Салема

при дневном свете, но жизненный опыт подсказывал ему, что ночью зачастую можно увидеть намного больше, чем днем.

Он прислонился к стене и слегка задремал, явно не собираясь укладываться спать по- настоящему.

Через некоторое время он испуганно вздрогнул, услышав какой-то звук. Кто-то поднялся по лестнице на чердачный этаж, затем скрипнула дверь, и чей-то голос пробормотал что-то невразумительное. Сину показалось, что это был голос хозяина.

Снова стало тихо. Син выпрямился, надел куртку, которую он до этого предусмотрительно положил на стоящий возле кровати стул, и немного выждал. Затем он осторожно открыл дверь, проскользнул по темному коридору к лестнице и начал потихоньку спускаться вниз, ступенька за ступенькой.

Хотя он старался не шуметь, доски под его ногами все равно поскрипывали, словно протестуя против наваливавшейся на них тяжести, но голосов и топота ног, которые он уже ожидал услышать как реакцию на производимый им шум, не последовало.

Он дошел до помещения пивной, открыл отмычкой наружную дверь и нырнул в ночной мрак.

На улице было холодно, холодно и совершенно темно. Дорогу возле трактира затянуло влажным вечерним туманом, сквозь который окружающая местность просматривалась очень нечетко. Казалось, что, кроме нескольких голых деревьев и кустов, все живое в округе куда-то подевалось. Когда Син проходил мимо ворот, за которыми угадывались очертания сельского дома, по дороге ему навстречу пополз серый ядовитый туман — какая-то нереальная дымчатая завеса, за которой, как почудилось Сину, двигались расплывчатые тени.

Сину все больше и больше становилось не по себе.

Тем не менее, он продолжал идти по дороге, затем свернул направо, пересек темное поле и подошел к сырому лугу, тянувшемуся под горку до большой буковой рощи.

Син попытался получше припомнить объяснения хозяина трактира, однако ему оказалось довольно трудно соотнести пояснения, услышанные в хорошо освещенном уютном помещении пивной, с окружавшей его сейчас местностью, застланной холодным туманом.

Он огляделся по сторонам.

Туман полз вслед за ним, как неуклюжий зверь, преследующий свою жертву. В воздухе ощущался странный, необычный запах. Син вспомнил о буковой роще и о том, что ему следует держаться ложбинки между холмами — тогда он наверняка сможет выйти к лесу.

Перед ним простирался луг, отгороженный от деревни густым частоколом. Границы луга терялись в тумане, который теперь был уже не только позади Сина, но и впереди его, в результате чего окружающий мир казался большим темным помещением.

Когда Син подошел к изгороди, он обнаружил в ней проем, прикрытый калиткой. Он открыл ее без каких-либо затруднений, а затем закрыл за собой, хотя ему при этом почему-то стало не по себе.

Впрочем, могло случиться так, что он уже больше не вернется в трактир, и ему вовсе не хотелось, чтобы там сразу же узнали, куда он направился. Хотя, в принципе, об этом было нетрудно догадаться. Син ускорил шаги.

Вскоре он добрался до погруженного в вызывающую опасение темноту леса. Изгородь у границы леса была жиденькой, а местами даже обглоданной, поэтому Сину не составило особого труда пролезть сквозь нее и выйти на тропинку, петляющую между деревьями.

Однако грунт был скользким, и Син от души проклинал свою неудобную обувь, изо всех сил стараясь не поскользнуться. Пространство по обе стороны тропинки было заполнено хаотично движущимся туманом, хотя на самой тропинке, как ни странно, тумана не было.

Лес вокруг становился все гуще, и Син теперь лишь с трудом ориентировался в пространстве. Он то и дело натыкался на ветки и кусты, а иногда ему даже приходилось идти с вытянутыми вперед руками, как слепому.

И вдруг он увидел свет.

Сначала ему показалось, что это свет луны, появившейся в просвете между тучами, однако затем он разглядел, что свет был колеблющимся, как у лампы. Это был тусклый свет, приближающийся к Сину прямо по лесной тропинке.

Син остановился. Он почувствовал, что его охватила ледяная дрожь. Казалось просто невозможным в такое время суток и в такой местности встретить обычного прохожего, да еще несущего с собой лампу. Син не боялся ни темноты, ни сложных ситуаций, но этот лес и этот туман таили в себе что-то странное.

Он попытался вспомнить разъяснения хозяина трактира и понять насколько далеко он сейчас находится от своей цели, однако у него ничего не получилось: описания, данные трактирщиком, явно не соответствовали тому, что Син сейчас видел вокруг себя.

Он медленно вытащил свой маленький револьвер из кармана куртки и снял его с предохранителя.

Источник света все еще двигался, дергаясь то вверх, то вниз, периодически исчезая за деревьями, но неизменно появляясь снова.

Медленно, но верно он приближался к Сину.

Син почувствовал в себе неодолимое желание повернуться и бежать — как можно быстрее и как можно дальше. Тот, кто приближался к нему, — будь он человек или же другое существо — знал, по всей видимости, что именно он искал.

— Рольф! — удивленно воскликнул я, увидев, кто ждал нас в экипаже. — Как ты здесь оказался?

Широкое и не особенно симпатичное лицо Рольфа расплылось в некое подобие улыбки.

— Мне было скучновато в Лондоне, малыш, вот я и подумал, что, может быть, я вам нужен. И, насколько я вижу, так оно и есть.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил я.

Я заметил, что Говард покачал головой и уставился в узенькое окошко экипажа, как будто продолжение разговора его не касалось. Ему, однако, не удалось в полной мере скрыть свою нервозность.

— Ничего, — ответил Рольф. — Так просто, ляпнул что зря.

Но я достаточно хорошо знал, что он имел в виду. Моя уже заметно отросшая щетина, должно быть, сильно контрастировала с общим ухоженным видом. Но не мог же я рассказать моим спутникам, почему в последние дни я упорно уклонялся от разглядывания себя в зеркале? Они абсолютно ничего не знали о моей панической боязни еще раз столкнуться с тем безумием, ледяное дыхание которого я уже один раз почувствовал.

— Тебе не следовало сюда приезжать, — сказал я холодно.

Мне с трудом удалось придать своему голосу безразличные интонации. Внутри меня буквально все кричало, призывая как можно быстрее отправляться на поиски Присциллы, а не вести эти бессмысленные разговоры. Она была в опасности, и каждая минута, потраченная на пустую болтовню, могла оказаться роковой. У меня имелись кое-какие догадки, где ее искать, и нужно было немедленно этим заняться, прямо сейчас!

— А как вообще обстоят твои дела? — спросил я, чтобы сменить тему.

Рольф пожал плечами:

— Потихонечку прихожу в себя. Мэри, надо сказать, хорошо за мной ухаживала.

После всего того, что произошло в Дернессе, Мэри Уинден не решилась вернуться в свой родной город. Она с помощью знакомых вывезла оттуда дочь и нашла пристанище у Говарда.

Рольф, с еще незажившими ожогами, остался вместе с Мэри в Лондоне, тогда как я — к удивлению всех — внезапно уехал. Говард, однако, немедленно последовал за мной. А теперь он вызвал сюда еще и Рольфа, явно для того, чтобы получше контролировать меня. Мне в подобной ситуации не оставалось ничего другого, кроме как сделать хорошую мину при плохой игре. Нельзя было допустить, чтобы они узнали, с какой целью я приехал сюда.

Особенно Говард…

Он высунул голову в окошко и что-то крикнул кучеру. Раздалось щелканье кнута, и экипаж, вздрогнув, медленно тронулся.

— Что это значит? — спросил я Говарда. — Я думал, ты хочешь со мной поговорить. Мы никуда не