Колдун из Салема

коленкой снизу в его локтевой сустав. Но мой противник не был обычным человеком. Он не почувствовал боли и своей второй рукой тут же ухватился за мою одежду.

— Роберт! Амулет! ВЫБРОСЬ ЕГО!

Но я уже почти не слышал раздававшийся у меня в голове голос Андары и не понимал смысла сказанного им. Удары, наносимые руками и ногами, непрерывно сыпались на меня со всех сторон, и мое сопротивление все слабело. В голове раздавался глухой, то усиливающийся, то ослабевающий шум, а из-за боли я постепенно впадал в состояние какого-то оцепенения, оно охватывало мое тело, руки и ноги.

— Амулет! Выбрось его, Роберт, иначе они убьют тебя!

Я опустился на колени, согнулся и попытался вытащить из кармана маленький амулет-звезду, который дал мне Андара. Кто-то ударил меня по голове. Я упал вперед, инстинктивно перевернулся на спину и, теряя силы, пытался защититься от ударов мертвецов. Я почувствовал, что постепенно теряю сознание. Мой рот наполнился кровью, а фигуры нападающих начали исчезать за красной, колышущейся волнами пеленой, появившейся у меня перед глазами. Запихнув руку в карман, я наткнулся на что-то твердое, теплое на ощупь, вытащил его из кармана и зажал в кулаке.

— Выбрось его!

Я каким-то чудом сумел подняться на ноги. Я уже не мог ни отчетливо думать, ни управлять своими движениями, но в мое сознание проникла какая-то новая мощная сила, принудившая меня подняться под ударами мертвецов и побрести к поручням.

Я шел, как идет сквозь строй солдат, подвергаемый наказанию шпицрутенами. Я упал, снова поднялся и, теряя силы, пробился к поручням. Ледяная рука мертвеца вцепилась в мою руку и попыталась вырвать у меня амулет. Я вырвался и, собравшись с силами, швырнул звездообразный амулет что есть мочи в пространство перед собой. Описав высокую дугу, он упал в море, сверкнув на поверхности воды, и исчез в пучине, в вихре света и пены.

В тот самый момент, когда амулет пошел на дно, мертвецы застыли на месте. Их руки, хватавшие меня за волосы и одежду, бессильно повисли. Огонь в их глазах погас, и спустя несколько мгновений они рухнули на палубу, как марионетки из кукольного театра, когда кукловод одним махом обрывает нити, на которых они висели.

И в этот самый момент Йог-Сотхотх обрушился на судно всей своей силой. Я упал, умудрившись в последний момент смягчить падение, выставив руки перед собой, и посмотрел, превозмогая тошноту, сквозь стоявшую перед моими глазами пелену крови, на ют.

Андара шатался. Невидимый щит, прикрывавший его от атак чудовища, терял свою силу. Его ноги подкосились, он повалился на поручни, затем попытался снова встать.

Но он не успел этого сделать. Зеленое щупальце опустилось на него сверху, обхватило его туловище и подняло Андару в воздух. Йог-Сотхотх торжествующе заревел. Его щупальца обрушились на судно, круша дерево и железо, сбивая мачты и разрывая на клочки паруса. «Владычица тумана» снова пошла вперед, но теперь уже ее гнало на рифы дьявольское неистовство чудовища. Корпус судна затрещал. Огромная трещина пересекла палубу. Мачты переламывались, как спички. Морская вода хлынула сквозь разломанные поручни на палубу, сметая людей и обломки такелажа за борт.

Я не знаю, как долго все это продолжалось — секунды, минуты или часы. Я потерял чувство времени, и если еще что-то и ощущал, так это лишь ужас. «Владычица тумана» тонула в водовороте хаоса и страха, принявшего форму чешуйчатого чудища. Щупальца Йог-Сотхотха разламывали судно, как ореховую скорлупку, вырывая громадные куски из корпуса парусника и уничтожая все, с чем не справились море и рифы.

В конце концов и я был накрыт накатившейся волной, сбит с ног и выброшен за борт тонущего судна. Меня потащило в глубину, затем я ударился затылком о камень и потерял сознание.

Холод. Это было первое, что я почувствовал, когда ко мне вернулось сознание и из пучины забытья и видений я снова вернулся в реальный мир. Я лежал на чем-то мягком и влажном, теплый солнечный свет падал на мое лицо, но его лучи не могли прогнать холод, глубоко проникший в мое тело. Мои ноги по колено лежали в воде, а все мое тело казалось изможденным и разбитым. Я открыл глаза.

Надо мной простиралось синее безоблачное небо. Буря улеглась, шум волн утих. Все, что я слышал, — это тихий шорох прибоя. Я приподнялся на локтях, огляделся по сторонам и в недоумении потряс головой. В первый миг я не мог понять, где же я нахожусь и как я вообще сюда попал. Море выбросило меня на ровный, усеянный белым ракушечником песчаный берег, точнее, на крошечный, шириной в каких-нибудь двадцать шагов плоский выступ суши, расположенный рядом с вздымающимися из воды вертикально вверх скалами, перед которыми разбилась «Владычица тумана». Разломанные части судна и куски парусины валялись по всему берегу, и это было все, что осталось от некогда гордого четырехмачтового парусника.

Мысль о «Владычице тумана» пробудила мои воспоминания с почти болезнетворной силой. Я вдруг вспомнил все: шторм, Йог-Сотхотха, погибающих матросов и мертвецов, восставших с ложа смерти…

Скрип песка и гальки под твердыми подошвами сапог прервал мои мысли. Я поднял глаза и, щурясь от солнечного света, увидел Баннерманна. На нем все еще была надета черная водонепроницаемая куртка, но его левая рука висела на самодельной перевязи, а лицо покраснело и опухло.

— Крэйвен! — вырвалось у него. — Вы живы!

Он бросился ко мне, протянул здоровую руку и помог мне встать на ноги.

— Я в этом что-то не очень уверен, — ответил я. Резкое движение вызвало у меня сильное головокружение. — Где мы?

Баннерманн кивком указал на море.

— На расстоянии одной мили от того места, где затонула «Владычица тумана», — сказал он. — Боже мой, я думал, что мы — единственные, кто выжил.

— Мы? — во мне вспыхнул маленький огонек надежды. — Кто-то еще выжил?

Баннерманн кивнул.

— Шестеро, — сказал он. — Если с вами, то семеро. Это все, что осталось от моей судовой команды. Течение вынесло нас сюда. Мы выжили совершенно случайно.

— Случайно? — я покачал головой. — Да нет, Баннерманн, совсем неслучайно. — Я… — я запнулся, помолчал некоторое время, а затем, отрешенно махнув рукой, продолжал изменившимся голосом: — Впрочем, это уже неважно. Мы сможем отсюда выбраться каким-то образом, чтобы не пришлось опять плыть?

Баннерманн кивнул:

— Да. Мы нашли пещеру. У нее есть второй выход. Через него мы попадем на побережье, — он вздохнул. — Боже мой, Крэйвен, что же это было? Кошмарный сон?

— Боюсь, что нет, — тихо ответил я. — Но мне известно так же мало, как и вам, капитан. Когда Андара был еще жив…

— Он и сейчас жив.

— Он… — я посмотрел на Баннерманна в растерянности и затем, словно не веря, переспросил: — Он жив?

— Да. Но скоро умрет. Он прислал меня сюда, чтобы я поискал вас. — Баннерманн попытался рассмеяться, но смех был каким-то неестественным. — Черт возьми, я просто понятия не имею, как же он узнал, что вы здесь. Судно затонуло еще полчаса назад. И…

Но я его уже не слушал. Насколько мне позволяли мои изможденные мышцы, я бросился бегом к скалам, больше не обращая внимания на Баннерманна. Найти вход в пещеру, о которой он говорил, оказалось нетрудно: он был достаточно большим, словно ворота сарая, а в темноте пещеры мерцал огонек факела. Я вбежал вовнутрь, остановился у входа и попытался что-нибудь разглядеть в непривычной для моих глаз темноте.

Андара лежал неподалеку от входа в пещеру. Выжившие матросы соорудили из кусков разорванных парусов некое подобие постели, на которую и уложили Андару. Белая парусина вокруг него потемнела от крови, да и очертания его тела показались мне неестественными, словно деформированными.

Когда я подошел к Андаре, он открыл глаза. Некоторое время его взгляд был устремлен в пустоту, и я