Колдун из Салема

гостиницы. После всего того, что с нами приключилось, и самому Баннерманну было вполне естественно мечтать о горячем обеде и чистой постели.

— Идите дальше сами, капитан, — сказал я, указывая рукой вперед. — Я приду через несколько минут.

Баннерманн посмотрел на меня нахмурившись, и я поспешно добавил:

— Я хочу сходить в банк, пока он не закрылся. Будет нехорошо, если мы не сможем заплатить в гостинице за ужин, правда же?

В действительности это было лишь отговоркой. Я хотел остаться один. Мне нужно было время, буквально каких-нибудь несколько минут, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Еще у озера мне стало как-то не по себе, теперь же, после нашего разговора с Донхиллом, я чувствовал себя растерянным, как никогда раньше. Иногда дар, который я унаследовал от своего отца, казался мне настоящим проклятием.

— Может, мне пойти с вами? — предложил Баннерманн. — Я знаю обычаи местных жителей лучше, чем вы.

Я улыбнулся:

— Думаю, что я и сам смогу получить деньги по аккредитиву, капитан. Идите в гостиницу. И выпейте хорошего хереса за мое здоровье…

Баннерманн посмотрел на меня так, что я понял: он разгадал истинные причины моего поведения. Тем не менее, он кивнул и пошел быстрым шагом по пыльной улице.

Я смотрел ему вслед до тех пор, пока он не исчез за входной дверью гостиницы. Затем я повернулся и пошел — намного медленнее, чем Баннерманн — в противоположном направлении. Банк находился в самом конце улицы, до него было менее двухсот шагов, но я не особенно торопился туда попасть.

В этом городе было что-то не так.

Я не мог сказать, что именно натолкнуло меня на эту мысль. Я просто чувствовал, что Голдспи — не обычный полусонный рыбацкий городишко, каким он поначалу казался. Мужчины и женщины, попадавшиеся мне навстречу, были вроде бы абсолютно нормальными, а причиной удивленных, в какой-то степени даже недоброжелательных взглядов, которые они на меня бросали, была скорее моя разорванная, испачканная одежда, а не я сам.

И все-таки… Этот город скрывал какую-то тайну. Каким-то образом — я еще не мог даже предположить, каким — эта тайна была связана с О'Бэнионом и его погибшим товарищем.

Я вошел в банк и, пройдя в операционный зал, с любопытством огляделся по сторонам. Я был единственным посетителем, и, судя по испуганному взгляду кассира, выглядывавшего из окошка кассы, в это время он никак не рассчитывал на приход посетителя. Пока я подходил к окошку, испуг на его лице сменился сначала изумлением, затем пренебрежением, затем сомнением и, наконец, его лицо стало выражать смесь вышеперечисленных чувств. Когда я остановился перед ним, он невольно отпрянул, и я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Казалось, он вообразил, будто я стану просить у него милостыню или же попытаюсь ограбить банк, и сейчас кассир лихорадочно размышлял, как ему лучше выкрутиться из этой ситуации, — неважно, на каком варианте я остановлюсь.

Впрочем, его чувства были вполне объяснимы, если принять во внимание мою внешность. По моему костюму, хотя он и полностью высох за последние сутки, все равно было видно, что в нем падали в воду, ударялись разок-другой о скалистые рифы и напоследок ползли несколько десятков шагов по песочному пляжу. К тому же мое лицо и волосы срочно нуждались в мытье.

Я посмотрел на кассира с внушительным видом, затем подчеркнуто медленным движением положил перед собой на прилавок черную папку — единственное, что смог спасти Андара из имевшихся у него на судне вещей — и открыл защелку папки. Кассир побледнел еще больше. Его взгляд был прикован к папке. Быть может, он терялся в догадках, какое же оружие я там скрываю.

— Чем… могу служить, сэр? — спросил он, запинаясь. Эти слова были произнесены хриплым шепотом. На шее у него пульсировала артерия.

— Мне нужны деньги, — ответил я, улыбаясь.

Бедный парень, казалось, стал еще бледнее и начал оглядываться по сторонам, явно пытаясь определить путь к спасению. Но он, очевидно, был не в состоянии сдвинуться с места хотя бы на сантиметр.

Я медленно открыл папку, достал пачку хранившихся в ней аккредитивов в водонепроницаемой обертке и нашел среди них три выписанных на мое имя. Два из них были на пять тысяч фунтов каждый, а третий — на пятьсот. Мой отец, должно быть, предвидел вероятность того, что мне придется обратиться в банк, который просто не сможет выплатить сумму в пять тысяч фунтов стерлингов.

Я положил перед кассиром аккредитив на пятьсот фунтов, заново тщательно упаковал остальные и закрыл папку. Кассир дрожащими пальцами схватил бланк, бросил на него беглый взгляд и затем уставился на меня. Выражение его лица было таким неописуемым, что я буквально пришел в восторг.

— Это… э…

— Там что-то не так? — спросил я подчеркнуто любезно. — У меня есть документы, удостоверяющие мою личность, если загвоздка в этом.

— Ко… конечно нет, сэр, — ответил кассир. — Просто…

— Я знаю, что я не похож на тех, кто обычно носит с собой аккредитивы, — вздохнул я. — Но, пожалуй, их у меня уже давно не было бы, если бы я транжирил деньги на свою внешность.

Я достал портмоне, вытащил из него и протянул кассиру свой паспорт и подождал, пока он сверяет данные паспорта и аккредитива.

— В каком виде… вы хотели бы получить деньги, сэр? — спросил он, все еще запинаясь от неуверенности, но уже, очевидно, по другой причине.

— Мелкими купюрами, — ответил я. — Мне тут надо кое-что купить. Новый костюм, например. Вы можете порекомендовать мне хорошего портного, живущего где-нибудь поблизости?

Отрицательно покачав головой, кассир начал отсчитывать одно- и пятифунтовые купюры и складывать их в аккуратные стопки передо мной.

— Боюсь, портного в Голдспи не найти, сэр, — сказал кассир. — Впрочем, вы можете обратиться к Лейману.

— К Лейману?

— Его лавка на противоположной стороне улицы. Это лучший магазин в поселке, — заверил кассир. Немного поколебавшись, он добавил: — И единственный.

Позади меня послышались шаги, хотя я был уверен, что дверь никто не открывал.

— Я точно знаю, что вы подберете у него что-нибудь подходящее, сэр, — продолжал кассир, вдруг ставший чрезвычайно словоохотливым. — У него большой выбор костюмов и прочей одежды. Кстати, почти все он получает прямо из Лондона.

Шаги приближались. Это была тяжелая, неуклюжая поступь, мало похожая на походку обычного человека. Точнее говоря, совсем непохожая… Я еле сдерживал в себе желание оглянуться. Если позади меня кто-то находился (если там действительно кто-то находился, то вряд ли у него были дружелюбные намерения), то, обернувшись, я спровоцировал бы нападение с его стороны.

— Мне еще нужно отправить телеграмму, — сказал я с наигранным равнодушием, при этом украдкой бросив взгляд на стену позади кассира.

Солнечный свет проникал в помещение через окно за моей спиной, и две тени — моя и кассира — отчетливо вырисовывались на белой штукатурке.

Но только наши тени! Третьей не было.

— Это можно сделать на почте, сэр. Однако боюсь, что сегодня уже слишком поздно. Почта закрывается здесь в полдень. Голдспи — маленький поселок, вы же понимаете.

Шаги слышались совсем рядом. Мне вдруг показалось, что я чувствую слабый приторный запах. Он был похож на легкое зловоние, издаваемое чем-то подгнившим, к нему примешивался запах соленой воды, водорослей и еще чего-то непонятного. На меня повеяло холодом. Немного быстрее, чем хотел, я сгреб свои деньги, положил большую часть из них в папку, а остальные рассовал по карманам.

Затем я ни с того ни с сего упал на пол — просто взял и упал, ни с того ни с сего, и глазом перед этим не моргнув, подавая знак, что чувствую какую-то опасность. Упав на плечо, я перекатился по полу и одним