Уставившись в дверь своей комнаты, так и не выйдя в коридор, машинально водила по ней фонариком, освещая незамысловатую резьбу. Лучик выхватил углубления от гвоздей выбитого засова.
Ночь — не лучшее время для встреч с опасным и сильным мужчиной, к тому же с большой вероятностью находящегося в подпитии. Такого привидением не испугаешь. Если по ошибке не пришибёт сразу, то калекой оставить сможет. Ёрзала языком по зубам, словно проверяя их целостность, сглатывая слюну, ощупывая кинжал на поясе, поглаживая разболевшуюся рану на боку.
Её цель — не устраивать Хэллоуин, скрываясь под личиной Привидения, а наладить диалог с одним из сильных мира сего в целях получения полезной информации.
Наваждение не отпускало.
Яркое.
Ужасающее.
Поучительное.
Она не отрицала, что находясь под впечатлением увиденного и услышанного в кабинете, немного подыграла своей фантазии, — опустив лжесвидетельство Герарда — сделав из него этакого мстителя, потерявшего возлюбленную, а из себя случайную жертву. Пусть. Зато на минутку почувствовала себя кому-то нужной. В мечтах.
Эрмелинда? Если она захочет навестить гостя под покровом ночи, уж Наташа точно препятствовать этому не станет. Кто знает, может быть, её видение забежало немного наперёд, предвосхищая события.
С сожалением отметила, что сценарий ужастика может иметь место. Она помнит всё, что произошло с ней в замке Бригах и ей больше нельзя ошибиться. Ошибётся, значит проиграет. А это смерть.
Судьба дала ей ещё один шанс.
Она выжила.
Часы её жизни заведены заново.
Отступив от двери, пройдя к камину, запустила пальцы в ящичек с сахаром, выуживая оттуда кусочек. В минуты напряжения всегда хотелось сладкого. Принюхалась к нему, бросая назад. Спасибо. Научена. Вернулась к окну, раздумывая.
Проскользнув в коридор, взбежала на третий этаж, столкнувшись там с Фионой. Напугать друг друга не получилось. Ведунья искала госпожу, поэтому была готова к внезапной встрече, а Наташа, находясь в состоянии крайнего возбуждения, не успела испугаться.
— Фиона, идём со мной, поможешь.
После они долго сидели на подоконнике, обсуждая все возможные повороты предстоящих дел, уплетая яичные котлеты и пирог с капустой, запивая тёплым травяным отваром.
На прощание пфальцграфиня напомнила:
— Не забудь о Руди.
Со спокойной совестью улеглась спать, не замечая задувающего в щели ставен назойливого ветерка, холодных прикосновений влажного одеяла к разгорячённому лицу.
Утро вечера мудренее.
* * *Биологические часы, давно подстроившиеся к реалиям этого времени сработали чётко.
Наташа, моментально сбросив остатки сна, подскочила, собираясь с мыслями, действуя по намеченному плану.
Она, уверенная в том, что экономка и Эрмелинда так рано не встают, не могла то же самое сказать о Герарде. Достигнув площадки второго этажа, на всякий случай посматривала по сторонам, готовясь к встрече, множество вариантов которой не один раз репетировала перед сном.
В кухне прислуга гремела утварью. Запах свежевыпеченной сдобы соблазнял свернуть с намеченного пути.
Беспрепятственно прошла в свою комнату.
Подоспевшая Фиона помогала ей причесаться.
— Что гость? Спит ещё?
— Господин граф уехали. Темно ещё было.
Пфальцграфине всё больше нравилась Рыбка. Её спокойный голос, рассудительность, неторопливые движения. Часто вспоминала Хельгу. Как бы сейчас ей понадобилась её помощь и поддержка.
— Совсем уехал? — от неожиданного предположения вывернулась к ведунье.
Та пожала плечами, качнув головой:
— Не знаю.
Верно. Этот мужчина делает то, что считает нужным и ни перед кем не отчитывается. Мало ли куда он мог податься! Не исключено, что в Страсбурге его ждёт герцогиня. Тело обдало жаром. Зачем Наташа вообще думает о нём? Он предатель и лжесвидетель. Но он ей нужен, как специалист по средневековью. Хмыкнула от такого определения. Придётся потерпеть. Бригахбург должен вернуться, согласно договоренности с Эрмелиндой, и дождаться управляющего с писарем. От назойливых неприятных мыслей удалось отделаться не сразу.
В связи с трауром, надела коричневое платье, доставая из принесённой накануне вечером серебряной шкатулки матери скромную — по меркам этого времени — длинную золотую цепь с округлым медальоном со знаком Виттсбахов. Нанести емного косметики не помешает.
Из мутного зерца́ла на неё глянула подтянутая леди с гордо вскинутой головой и прямой осанкой. Только так! И не забыть про Poker face (прим. авт., покер-фэйс в терминологии покера — выражение лица, не выдающее эмоций).
Если её узнала кухарка при единственной свече и в боевой раскраске Привидения, то узнают и другие.
— Господин командующий пришёл?
— Да. С ним два стражника. Они в кухне.
— Зови командира. Впустишь ко мне его и Руди. Ты ввела в курс кузнеца?
— Да.
Согласно плану «А», пфальцграфине предстояло заручиться поддержкой командующего. Его дело — следовать принесённой клятве верности сюзерену. В противном случае, Руди обезоружит его и далее вступит в силу план «Б».
С Богом!
Беглого взгляда на вошедшего мужчину оказалось достаточно, чтобы убедиться, что он её узнал. Не понадобилась помощь Рыжего, который вошёл вслед за ним, отрезая путь к отступлению.
Командующий, не выказав удивления, без лишних слов с готовностью склонил голову в приветствии. Разговор не занял много времени. Предстояло восстановить справедливость.
Пока Фиона ходила за стражниками, Наташа напомнила Руди:
— В покое сестры снимешь задвижку и поставишь мне. На дверь в её покои и экономки поставишь навесные замки. Женщины будут находиться под арестом.
Хенрике спросонья не могла понять, что от неё хотят. И только когда распахнулись ставни и скудный свет хмурого осеннего утра осветил лицо повернувшейся к ней женщины, она испуганно вскрикнула, крестясь, судорожно сжимая край одеяла.
В дверном проёме маячила внушительная фигура командующего.
Рыжая, пройдя к камину, осматривала комнату.
— Госпожа Хенрике, — Наташа приблизилась к дрожащей женщине в съехавшем на глаза ночном чепце, — вы будете находиться под арестом до полного выяснения обстоятельств дела о вашем участии в моём похищении. Вам не будет позволено выходить из покоев и общаться с кем бы то ни было. Три раза в день вас будет навещать прислуга.
Руди, с шумом опустив ящик на пол, со знанием дела осматривал створку двери.
Девушка, заметив на прикроватном столике знакомую связку ключей, подхватила её, позвякивая и передавая Фионе.
— Сейчас, госпожа Хенрике, пройдите к комнате Эрмелинды и попросите её открыть дверь. Спокойно и без паники. В противном случае её взломают. Вы меня понимаете?
Сестра с вечера заперлась на задвижку и Наташа опасалась, что услышав её голос, дверь ни за что не отопрёт. Пугать девчонку не хотелось.
Вид женщины оставлял желать лучшего. Ведунья, присев рядом со злыдней, заглядывала в её закатившиеся глаза:
— А если она наложит на себя руки? — хмыкнула она, похлопывая по щекам белую как мел Хенрике.
— Велю обезглавить и закопать. — Безразличный тон пфальцграфини не предвещал ничего хорошего. Смерив экономку взором, добавила: — У обочины тракта.
Заметив, как та встрепенулась и закивала, неуверенно сползая с кровати, наследница подозвала охранника, чтобы он поддержал женщину и проводил к соседнему покою.
Эрмелинда долго не открывала, не поддаваясь на ласковые запинающиеся уговоры наставницы. То ли почуяла неладное, то ли никак не могла проснуться.
Увидев,
