— Ваш кабинет запирается?
— Да, конечно.
Ну вот, хоть в этом замке всё прилично:
— А мне можно выбрать комнату под кабинет?
— Кабинет?
— Да, сегодня мне нужно разобраться с тремя служанками, которые убирали комнату и хотели заглянуть в мою суму. Не хочется водить посторонних в спальню.
— Скажи Хенрике, она разберётся с ними.
— Разберётся? Как? — Подумалось, что здесь могут царить те же порядки, что и в замке графа.
— Высекут и выгонят за ворота. Пусть работают на земле.
— О каких воротах вы говорите? — Тут тоже наказывали. — В деревню отправят?
— За первые ворота. Разве в замке, где ты гостила не так? Первый двор служит для ведения хозяйства.
— Нет, там не так. У графа Бригахбурга много деревень и одна из них сразу же за воротами замка, первыми и единственными.
— Можешь считать, что у меня такая деревня между первыми и вторыми воротами.
— Поняла. Разберусь. — Пожала плечами. В чём разбираться? Первые ворота — это вход в их замок. Вторые ворота — выход на волю за крепостную стену.
— Можешь пользоваться кабинетом. Я захожу сюда редко. Возьмёшь второй ключ у Хенрике. Да, там граф Фальгахен ждёт. Пусть зайдёт.
* * *В коридоре, кроме слуг никого не было.
Карл и Дитрих стояли на площадке перед обеденными покоями, заглядывая вниз. Услышав приближающиеся шаги, обернулись.
Ариец с чувством собственного превосходства, сложив руки на груди, прервал собственную речь.
Барон, заложив пальцы за поясной ремень, с блуждающей улыбкой на губах, молчал.
— Господин граф, вас ждёт… — слово «отец» застряло в горле, так и не вырвавшись, — его сиятельство.
Красавчик, дождавшись, когда Фальгахен скроется в коридоре, подошёл вплотную к Наташе, прищурился:
— Ты не знаешь, что ему нужно от пфальцграфа?
Девушка вздохнула. Скрывать правду не имело смысла:
— Он попросил у фон Россена моей руки.
Дитрих хмыкнул:
— Я так и думал. И?
— Чтобы спать спокойно, у меня есть две недели.
— Ты сказала отцу о Герарде и его намерениях?
— Да. Скажу вам честно… Мы не знаем, что в этот момент происходит в замке Бригах… — Видя, что он порывается перебить её, остановила: — Подождите, дайте сказать… Как бы там ни было, так и передайте Герарду — две недели.
— Что будет потом?
— Не знаю, что и как будет, но нет… Я не стану женой Фальгахена.
— Герард приедет, как обещал, — Дитрих обнял Наташу, привлекая к себе. — Он любит тебя.
Она уткнулась щекой в его кафтан, вдыхая пряный запах трав со слабой горчинкой душистого перца. Прикрыла глаза, наполнившиеся слезами, чувствуя на своей спине успокаивающие поглаживания мужских ладоней.
От стука в стороне, отстранилась от барона, смахивая с ресниц слезу, замечая Эрмелинду в сопровождении служанки, которая, поставив на пол плетёный короб с рукоделием и несколько плоских подушечек, подбирала оброненную госпожой рамку с вышивкой.
— Простите. — Сестра уставилась в пол, краснея.
— Ты куда сейчас направляешься? — Наташа рассматривала брошь на вороте платья Эрмелинды. Золотая ветвь с белоснежными грушевидными жемчужинами смотрелась безупречно на платье ядовитого синего цвета, подчёркивающего бледный лик сестры.
— В сад.
— Здесь есть сад? — Девушка кроме внутреннего дворика с безобразной клумбой больше ничего не заметила. Обрадовалась: — Я с тобой. А после ты покажешь мне замок.
Сестра кивнула в знак согласия, косясь на Дитриха. Тот улыбался краем губ, заглядывая в её глаза, испытывая на деве чары своей улыбки:
— Позвольте вас проводить? — Легонько коснулся локтя Эрмелинды, довольный произведённым эффектом, наблюдая, как затаив дыхание она покраснела, испуганно глядя на старшую сестру, словно спрашивая её позволения.
— Идёмте. — Наташа не возражала. Наоборот, ей пришла в голову мысль, что было бы неплохо, если бы эти двое нашли общий язык. Всё же барон во всех отношениях, начиная с титула и недвижимости в Бретани, заканчивая внешними данными куда лучше амбициозного вспыльчивого торговца. Что касается ветрености красавца, то… Да кто его знает! Но попробовать стоит.
Глава 6
За маленькой крепкой дубовой дверцей в самом конце коридора на первом этаже нашёлся внутренний крошечный дворик, окружённый высокими стенами здания. По обрушившемуся на вошедших сладкому нежному запаху, можно было догадаться, какие растения здесь царствуют. Розы! Многообразие цветка удивило. Откуда столько сортов? В нескольких шагах от двери низкий круглый открытый колодец. Дорожки из камня. Густая короткая щетина травы. Широкие деревянные скамьи со спинкой и подлокотниками окружали низкий прямоугольный тёсаный камень, заменяющий стол.
Сильно заросший, запущенный садик всё же не был лишён очарования. Если его привести в порядок, то получится великолепно. Наташа предвкушала, как ранней весной это место преобразится. Начать следует уже сейчас. Розы требуют обрезки, «газон» — прополки.
Давно напрашивался вопрос: если король пожаловал поместье пфальцграфу, то кому оно принадлежало до этого? Вилла отнята за долги? Судя по планировке территории, размаху строений, кухне, здесь жил состоятельный человек. Возможно, выше титулом её отца. Что стало с этим вельможей и его семьёй? Находятся в изгнании? Казнены за измену короне? Замок, если его привести в надлежащий вид, станет потрясающим. Сколько для этого потребуется золота?
Эрмелинда расправляла складки на юбке, устраиваясь на разложенных прислугой подушечках на скамье.
Наташа, подобрав подол тяжёлого коричневого платья, забралась в дебри сада, рассматривая кусты роз. Засохшие ветки, повреждённая растрескавшаяся кора на стволах, пятнистость листьев, нераспустившиеся усохшие бутоны. Загущенность, теснота, плохое проветривание. Это поправимо. Больные и погибшие растения придётся выкорчевать.
Ближе к центру площадки, посадки реже и кусты здоровые. Ещё цветущие и яркие, они радуют глаз многообразием и многоцветьем. Эх, найти бы опытного садовника и со временем здесь станет кусочек рая на земле!
Дитрих, присев напротив девы на каменный стол, смущал ту речами, откровенно наслаждаясь её застенчивостью и неопытностью. Разговор походил на одностороннюю беседу. Мужчина задавал вопросы и сам же на них отвечал, снисходительно улыбаясь:
— Госпожа Эрмелинда, вам не скучно?
— Конечно, нет, у вас же есть воздыхатель. А он вам по нраву?
— Да по нраву. Такой мужчина разве может не нравиться? Приходит часто и каждый раз с подношениями.
— Что вы любите? Сладости или сладкие речи?
— Что же вы не отвечаете?
Собеседница упрямо молчала, недоверчиво украдкой всматриваясь в лицо гостя, не смеётся ли он над ней? И тон у него, как будто говорит с дитём. Она злилась на свою робость, на то, что язык не слушается и такие нужные в этот момент слова неизвестно куда запропастились.
Наташа усмехнулась, прислушиваясь и наблюдая за ними со стороны. Дитриху тридцать четыре года. Сестра в два раза моложе его. А когда же день рождения сиятельного? Кто он по гороскопу? Здесь отмечают такой праздник? А она?! Когда её день рождения в этом времени?
— Вот вы где, — раздалось со стороны двери. Чем-то обеспокоенная, к ним направлялась Хенрике. Обратилась к Дитриху: — Господин
